Колыбель чудовищ (СИ) - Сэнь Соня (читать книги полностью TXT) 📗
...Вера не дала застать себя врасплох - она почувствовала приближение чужаков за мгновение до того, как они возникли в проеме двери, ведущей на мансарду. Их было двое - один лет тридцати, второй - совсем мальчишка; этот, второй, был таким же, как она - вриколакосом. Вера уже умела отличать их от Истинных: они даже пахли иначе. А вот первый определенно был чистокровным вампиром, сильным и быстрым - его стоило опасаться.
Вера молниеносно обдумала два варианта своих дальнейших действий - бежать за помощью вниз, к Илье и Матвею, или остаться и дать отпор чужакам; первый вариант был ею сразу отвергнут. Лучшая защита - нападение, причем неожиданное. Она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы сразиться с себе подобными; недавнее вторжение в дом врагов лишь укрепило ее в этом мнении. Там им никто не сумел оказать мало-мальски достойного сопротивления, невзирая на наличие оружия. Жаль, конечно, что хозяина сейчас нет рядом, но она и сама справится. Марк будет ею гордиться.
Едва Джейден, шедший впереди, перешагнул порог комнаты, как чьи-то худые, но крепкие руки ухватили его за плечи, развернули и впечатали лицом в стену, одновременно выхватив пистолет из его поясной кобуры. За движениями Веры, быстрыми и отточенными, было трудно уследить даже Истинному - бросив ошеломленного ее атакой Джейдена, она развернулась и, почти не целясь, выстрелила в Алекса. Тот не успел уклониться: пуля злой осой ужалила его в бок. Он отскочил, но девушка вновь вскинула руку, досадливо поморщившись; на ее лице с тонкими эльфийскими чертами не отражалось и тени страха. Впрочем, выстрелить во второй раз ей не довелось - прыгнувший на нее Джейден сбил ее с ног, повалив на пол вместе с загрохотавшей прикроватной тумбой. Вера вскрикнула, точно раненый зверек, извернулась и впилась зубами ему в шею. Джейден заорал от боли, невольно ослабив хватку. Вера рывком высвободилась из его рук, ударила его обеими ногами в грудь, отшвырнув от себя, но подняться ей не дал подоспевший Александр. Девушка лишь успела ощутить две липкие от крови ладони на своих щеках; в следующую секунду ее голова с громким хрустом повернулась вокруг своей оси. Алекс разжал пальцы, с брезгливой гримасой отступив от осевшего на пол тела вампирши.
- Ты как? - кивнул Джейден на его залитую кровью рубашку.
- В норме, - Алекс дал ему руку, помогая встать на ноги. - Сам-то как? Она тебе из шеи целый кусок выдрала...
- Девочка оказалась не из трусливых, - фыркнул тот, осторожно ощупывая уже начавшую затягиваться рану.
- Ей же хуже. Пойдем, внизу, быть может, нужна наша помощь.
- Судя по звукам, еще как нужна...
...Первому подвернувшемуся ему под руку вриколакосу, огромному лысому детине с ножом в руке, Каин просто-напросто вырвал горло. Обуревавшая его ярость почти ослепила его; прегради сейчас ему дорогу сам дьявол во плоти, он бы и на него бросился очертя голову. Второй громила с ревом и грохотом выбрался из-под обломков двери, которые, по-видимому, обрушила на него стоящая в дверном проеме Мия. Высокая, статная, с длинными развевающимися волосами и горящими адским пламенем глазами, она напоминала явившуюся с того света валькирию, и Каин искренне не позавидовал несчастному, на чью голову было суждено пасть ее гневу.
- Он мой! - рявкнула она, завидев Каина. Тот пожал плечами, протискиваясь мимо нее в подвал. Вслед ему через пару мгновений донеслись страшные вопли вриколакоса, слишком поздно осознавшего, с кем связался.
- Яна! Яна, где ты? - лавируя меж бесконечными, как ему показалось, стеллажами с винными бутылками, крикнул Каин. В ответ раздался лишь слабый, едва слышный стон, и он с колотящимся где-то в горле сердцем устремился на звук.
Яна, его хрупкая, беззащитная, отважная Яна ничком лежала на холодном полу, бессильно раскидав тонкие руки, и смотрела на него угасающим взглядом. Из ран, зияющих на обеих сторонах ее шеи, сочилась кровь, и при виде этого зрелища Каин едва сам не застонал от отчаяния. Неужели он опоздал?..
- Милая, - он упал перед ней на колени, подхватил на руки ее легкое, безвольное тело, прижал к груди. Ноздри тут же защекотал родной, волшебный аромат ее кожи, волос, в которые он зарылся лицом, не в силах видеть то, что с ней сотворили. - Прости меня, умоляю, прости! Я должен был найти тебя раньше...
Она не ответила, и он поднял голову, чтобы взглянуть в ее лицо. Она улыбалась. Слабо, с усилием - но улыбалась! Каин не верил своим глазам. Прислушался: ее сердце билось, медленно, но вполне уверенно; она сильно ослабла, но той границы, где смерть была неминуема, она, хвала Праматери, не достигла. Раны ее были не настолько серьезны, как он решил поначалу. Она должна была выкарабкаться. Должна.
- Я знала, что ты придешь, - прошептала она, не переставая улыбаться. - Я люблю тебя.
...Окно, выходящее во внутренний дворик, взорвалось стеклянным дождем под натиском двух намертво сцепившихся тел. Упав на землю, противники тут же вновь оказались на ногах, застыв друг напротив друга, точно две вибрирующие от напряжения змеи. На остриях клинков обоих танцевало звездное пламя, отражавшееся в их глазах.
- В последний раз предлагаю тебе сдаться, Перворожденный, - спокойно произнес Габриэль.
- Чтобы вы, мнящие себя палачами нашего Рода, заточили меня в одну из тех усыпальниц, что я отворил? - насмешливо приподнял бровь Марк.
- Чтобы ты мог воссоединиться с теми, кого знал. Сон убережет тебя от безумия, дарует тебе покой...
- Он дарует мне смерть, жалкую, долгую, мучительную смерть среди трусов, которых я некогда считал своими друзьями. Твое предложение смешно, мальчишка!
- Что ж, тогда я дарую тебе смерть быструю и легкую, смерть воина, а не труса. Ты выбрал, Перворожденный.
Клинки их сошлись с ликующим лязгом; началась яростная схватка. Марк, почувствовавший, одну за другой, гибель каждого из своих вриколакосов - сначала крошки Лизы, затем Веры, Матвея и, наконец, Ильи - впал в неистовство. Сталь пела в его руке песнь смерти, услаждавшую его слух, истосковавшийся по звукам войны. Он вновь был молод и силен, вновь бился в реке крови и боли, хохоча в лицо судьбе... Великий, непобедимый. Самый древний из ныне живущих на Земле существ.
Однако, надо отдать должное юнцу - сражается он великолепно, подумал Марк, едва успев отклониться от разящего удара в грудь. Человека бы он просто-напросто разрубил пополам. Впрочем, и Истинного бы убил на месте.
Усмехнувшись, Марк сделал ответный выпад - кожаный жилет Палача прочертила длинная рваная полоса: еще пара миллиметров, и лезвие бы рассекло ему живот. На ангелоподобном лице парня, впрочем, не дрогнул ни один мускул. Да, он был воистину достойным противником... Интересно, какова на вкус кровь Палачей?
При мысли о крови Марк ощутил легкое беспокойство. Он перекусил всего час тому назад, осушив какого-то подростка, но голод уже вновь запустил свои когти в его нутро, требуя дани. Ярость схватки его лишь раздувала, мешая сосредоточиться, спутывая мысли и движения.
Палач, неотрывно наблюдающий за лицом противника, усмехнулся:
- Ты уже мертв, Перворожденный. Ты стар, ты гниешь изнутри, твое тело уже не справляется с вечностью, на которую ты его обрек. Сон бы помог тебе, но ты упрям. Мне жаль тебя, старик. Ты отвратителен.
Марк зарычал, обрушивая меч на голову врагу, но Орсо проворно отскочил, продолжая дразнить его:
- Взгляни на себя - ты превратился в чудовище, которым пугают детей люди! Ты мертвец, Перворожденный!
Марк остановился, тяжело дыша; слова Палача заронили в его душу зерно чувства, прежде им не испытываемого. Он ощутил ужас.
- Умолкни, мальчишка, - прохрипел он злобно. - Замолчи!
Палач опустил меч, пристально глядя Марку в глаза. От него ощутимо повеяло зимним холодом, от которого у Перворожденного впервые в жизни по коже побежали мурашки.
- Что ты делаешь? - голос Марка упал до шепота.
По телу его вдруг пробежала судорога; он опустил взгляд на свои руки и с ужасом увидел, как они съеживаются, ссыхаются на глазах, приобретая сходство с птичьими лапами - кожа облепила кости тонким желтым пергаментом, когти удлинились и почернели. Голод охватил его внутренности невыносимо жарким огнем, заставив его застонать от боли.
