Притяжение века (СИ) - Ручей Наталья (книги онлайн полные версии txt) 📗
– Что?… – Мэри удивленно приподняла бровь – дурная привычка графа.
– Странно, – леди Элфорд протянула к ней руку и услышала потрескивание, ощутила жар в ладонях, и притяжение, которое просило не останавливаться, рискнуть. Она прикоснулась к Мэри, и обе с трудом втянули в легкие воздух. Тысячи зарядов пронеслись через прикосновение, тысячи пазлов замелькали перед глазами, складываясь в мозаику.
– Она – это ты, – голос Джеда.
Мэри и в свою очередь тянется к леди Элфорд.
– Ты – это она, – шепчет Джед.
И поток воспоминаний смешивается.
– Ты хотела переспать с конюхом, – удивляется Мэри.
– Ты переспала с графом, – удивляется леди Элфорд.
Прошлое и настоящее доступно обеим. Почему? Зачем?
– Думай, – говорит Джед, и посылает видение. Смотри… Говорит так, будто обращается только к одной из них. – Делай выводы.
Мэри видит голубое облачко, маленькое, невесомое, больше похожее на туман или дымку джина. Да, дымка джина, потому что облако в хрустальном шарике, и перекатывается с одной ладони на вторую. Игрушка?
Красивая рыжеволосая девочка держит шар в руках, ее взгляд устремлен в пропасть, пульсирующую всеми оттенками синего. Рядом с девочкой стоит мальчик, и глаза слепнут от его красоты, а зависть продирается в душу. Он старше, он с девочкой, чтобы помочь, он говорит ей об этом, но она громко смеется и роняет шар. Он не разламывается, а превращается в два, меньше, и не одинаковых по размеру.
– Красивые, да? – девочка трусит один из них, выбивая что-то смутно похожее на вздох. Встряхивает второй шарик – второй вздох. – Смешные. Можно я оставлю их себе?
– Нет.
– Я сделала волшебство и не могу подарить себе?
– Волшебство сделал Он, – сказал мальчик и обернулся, проверяя, нет ли свидетелей. Слишком много времени они провели здесь, могут возникнуть подозрения, и как ему жить без Эсмы? – Брось один, как предначертано, второй – так далеко, как сумеешь.
Еще один кусочек мозаики становится на пустующее место, и Мэри видит маленькую девочку, возле которой суетятся счастливые родители. Ей не нужно объяснять, она знает, это леди Элфорд, будущая хозяйка ЭлфордХауз. Она смотрит так серьезно из колыбели, и часто плачет, тоскуя об утрате. Она пока еще помнит…
Третий пазл крутится и обретает форму. Маленькая девочка снова претерпевает боль рождения. Она не понимает, почему снова, потому что помнит, как секунду назад ее уже вынимали из тепла и уютного гнездышка. Но она успокаивается, как только встречается взглядом с двумя людьми. Простыми, но с океаном тепла и любви. Говорили, женщина не может родить, говорили бесплодна. Она для них Ангел, и девочка не обращается с жалобой к Всевышнему, она добровольно отказывается от воспоминаний.
Четвертый. Пустота, агрессия, замкнутость, злость, непрекращающееся чувство одиночества, огромная тяга к высшим силам в поисках ответа…
Пятый. Борьба, потеря, отчаяние, не здесь, не то, не так.
Шестой. Боль от разъединения, страх, отчаяние, дыхание сплетается в одно, – да, одно, как и должно быть, – крик в пустоту и… Мальчик и девочка, которые наблюдают за ними в колыбели.
– Они всегда будут ощущать двойственность, – говорит мальчик.
– Я попрошу у крестного для каждой из них по сестричке, и они отвлекутся, – говорит девочка. – Все, я устала. В этом облике я быстро устаю, не понимаю, как дети бегают по несколько часов без остановки.
Она превращается в рыжеволосую девушку.
– Джед, пожалуйста, – капризно надувает губки, – изменись.
Он превращается в высокого воина, его рука сжимает меч.
– Джед? – зовет леди Элфорд. Так много вопросов, и… Нет, она путает, вопросов почти не остается – многое становится ясно, но страх сковывает внутренности. Ее разделили на две части, и что теперь?
Их руки отпускают друг друга, их разъединяет время и духи, играющие судьбами.
– Джед? – одновременно с леди Элфорд, повторяет Мэри.
И просыпается в слезах, скорбя об утрате части себя. Ее щеки осыпают мелкие поцелуи, но шепот возвращает в покои сна:
– Спи, сладкая.
Глава 32
Нужно было понимать, что прошедшая ночь для графа ничего не значила. Нужно было, но, видит Бог, хотелось верить. Поднявшись с кровати, Мэри ощутила легкую боль между ног – единственное, что осталось от страстных порывов сбежавшего любовника.
Утро стучало в окно ливнем, за дверью слышались шаги и приглушенные голоса – привычно, обычно, и… без него. Мэри накинула халат, с сожалением заметив, что в комнате нет кувшина с горячей водой: Джесс из рук вон плохо справлялась со своими обязанностями, и лучшее, что можно сделать – позволить ей быть матерью, а не прислугой. Пусть занимается Билли, она сама о себе позаботится. Вот только соберется с мыслями и попросит принести воды. И завтрак. Лучше поесть в комнате, видеть никого не хотелось.
Легкий стук в дверь.
– Да? – отозвалась Мэри.
– Доброе утро, миледи, – Чарльз Энси положил к ее ногам охапку желтых роз и, поклонившись, вышел.
Стук в дверь повторился.
– Да? – растерявшись, спросила Мэри.
– Доброе утро, миледи, – Джо Личмен положил у ее ног охапку белых роз, и хотел выйти без объяснений, как предыдущий посетитель, но Мэри успела вернуть речь.
– Джо, что все это значит? – первый вопрос и тут же второй: – Разве ты не должен быть в Лондоне с мистером Элитоном? У тебя все в порядке?
Джо ответил лукавой улыбкой, и Мэри прекрасно поняла, почему Другая хотела его. В нем есть что-то такое, что дает женщине чувствовать себя женщиной, первобытная сила, быть может, и только низкое положение не позволяло высокородным дамам выстраиваться в очередь за его ласками.
Впрочем, сейчас Мэри знала, что Другой нет и не было. В двух случаях это была она. Мэри Элфорд и леди Элфорд – единое целое, которое разделили духи из прихоти. К примеру, сейчас Мэри помнила, как поставила условие Джо: или он будет ее, или сдохнет от нищеты, и она побеспокоится, чтобы ему не удалось устроиться в радиусе десятка миль.
Мэри слегка покраснела, но потом подумала: если их разделили на две части, пусть и неравноценные, если позволили вести двойную жизнь, значит, кое-что она вправе оставить на совести второй своей половины.
Улыбка Джо стала шире, словно он мог услышать ее мысли.
– Мы с мистером Элитоном приехали вчера поздно ночью, и Хокс заверил, что лучше сообщить о нашем визите утром. С работой все хорошо, миледи, вы не представляете, как я вам благодарен и…
– Я рада, если так, – мягко остановила Мэри. – Джо, что значат эти цветы и…
– Я рад, что успел приехать, миледи, – сказал Личмен и вышел из комнаты.
В дверь снова постучали.
– Да? – привычно отозвалась Мэри.
– Доброе утро, миледи, – дворецкий оставил у ее ног охапку розовых роз и вышел.
Мэри стояла в окружении великолепных цветов, любуясь капельками дождя на них, и понимая, и догадываясь, и боясь позволить себе поверить. На этот раз дверь открылась без предварительного стука. Неслыханная дерзость. Так мог сделать только…
– Доброе утро, сладкая.
Мэри подняла глаза на графа.
– Надменный, высокомерный, грубый, невыносимый…
Он приблизился, прислонил к ее щекам ладони.
– Не вздумай плакать, – отдал приказ.
И только тогда Мэри поняла, что он вытирает ее слезы поцелуями, и позволила себе больше не сдерживаться. И пусть злится, если хочет, может вообще уйти, как ночью, она выплачет все сейчас, чтобы после надеть одну из масок, которую у него позаимствует.
– Хорошо, поплачь, – мягко сказал Михаэль, когда она уткнулась ему в плечо.
И плакать неожиданно расхотелось. Несколько раз всхлипнув, она успокоилась. Граф заставил смотреть в глаза.
– Вчера, – взгляд Михаэля лучился нежностью, – ты так и не ответила согласием. Я соблазнил тебя, несколько раз, были свидетели, этого я забыть не позволю, сегодня мой сад расстался со своим украшением, – взмах в сторону цветов, – я успел промокнуть, пока выходил их экипажа, и ты сама понимаешь, я просто так этого не оставлю?
