Цена предательства (СИ) - Пафут Наталья (книги бесплатно .TXT) 📗
Я была как в тумане, все вокруг утратило значение реальности, и я смутно ощущала признаки глубокого потрясения. Ничего не понимаю, не могу сконцентрироваться. Что это было. Зачем ему, чтобы я кричала. Голова медленно работала, осмысливая все произошедшее: О нет, Рем! Я вспомнила глаза отца — это провокация только для Рема! Он мой раб, через ошейник он почувствует мою боль и мой призыв и нарушит приказ Госпожи. Рем, не шевелись, не покидай комнату..! Я попыталась встать, но слабость во всем теле сделала мои движения медленными и с трудом управляемыми. Надо бежать…Поздно…
Боль взорвалась в щеке и глазе, ее раскаленная шрапнель рикошетом разошлась по всему моему телу. Это была не моя боль, моего раба — живот ошпарило новой болью… а потом начался кошмар, агония, целый фейерверк взрывами сотрясал мое тело — живот, скула, нога, ребра…Агония…А потом все пропало. Темнота, Рем потерял сознание…
Я лежала на полу и плакала, я умирала и рождалась снова. Предана! Эта рана была глубока и смертельна — мой отец предал меня! Отец знал об этом избиении. Разве мог бы он сделать это, и разве мог отец мой, который (я все-таки всю мою жизнь знала это) любил меня, быть таким несправедливым? Да и что такое справедливость? Я никогда не думала об этом гордом слове: справедливость. Все сложные законы человечества сосредоточивались для меня в одном простом и ясном законе жизни — отец всегда прав. Моя жизнь сломана окончательно.
Я видела перед собой лишь тени — все было как в тумане, а свет — чересчур ярок. Это ужасно раздражало: я все пыталась различить две фигуры, нависшие надо мной. Когда меня взяли под руки и под колени, я застонала. Меня нашли. Пора возвращаться во дворец.
Я знала, что в комнате никого не будет. Но все равно я бежала в мои покои, О Создатели, молю, пусть он лежит сейчас в кровати со своей ужасной книжкой, недовольный и злой, пусть наругается на меня, назовет глупой… Я вошла в свои покои. Чистота и порядок. Кровать аккуратно застелена. Я оглянулась, осмотрелась…Затем пустота ярко ударила мне в глаза — никого! И только спустя некоторое время я стала снова различать краски и предметы, которые мелькали перед моими глазами, но не доходили до сознания. Пусто!
Я запрыгнула в кровать и укрылась с головой. Новое постельное белье неприятно захрустело. Они даже его запах украли! Дрожа в темноте, я чувствовала себя очень маленькой и напуганной.
Я не помнила, как прошел следующий день, ночь, следующий день, следующая ночь. Я не спала и не слезала с кровати. Кто-то заходит, меня о чем-то спрашивают. Все проходило мимо меня. Мне что-то влили в рот, вкуса я не почувствовала, провалилась в темноту, проснулась…Сижу…Ночь…День…
Не знаю сколько прошло дней…Вносят Рема, опять на носилках. Кладут на кровать.
Я медленно, как в трансе подошла. Снова синяки. По всей коже распустились иссиня-черные цветы пугающих размеров. На нем нет его мифрилового ошейника, на шее виден красный след, зато на руках и ногах белые мифриловые кандалы. Теперь точно не убежит.
— Рем, ты вернулся…
Его тело вздрогнуло от звука моего голоса, а глаза открылись. Ну, один из них. Второго не было видно. Как только ардорец сосредоточился на мне, что заняло некоторое время, еле заметная улыбка появилась на его запекшихся губах.
— Мира, ты вернулась…
Голос был слабым, тусклым отголоском его обычного мягкого, глубокого голоса.
— Я видел, чувствовал тебя, ты была так далеко… а потом… потерял… тебя. Но ты здесь.
Вся его грудь опять в повязках. Губы потрескались. Наверное он хочет пить. Иду за водой.
— Нет, не оставляй меня… не уходи… — Он начал выкручивать руки, звеня металлическими наручниками. — Пожалуйста… Создатели… не оставляй меня опять…
— Все хорошо. Я сейчас вернусь. Я только принесу воды.
— Нет… Мира, любовь моя, не оставляй меня…
Не зная, как быть, я наклонилась и мягко положила ладони на его лицо, поцеловала в лоб, в нос, в губы.
— Я не оставлю тебя, никогда, — обманщица, на глаза набежали слезы.
Он потянулся избитой щекой к моему прикосновению, и произнес, из его потрескавшейся губы пошла кровь:
— Обещай мне. Ты будешь жить. — Я молчу, не хочу обещать того, чего не смогу исполнить.
Рем заволновался, начал подниматься на кровати, и я слегка погладила его предплечье.
— Шшш… я здесь. Я жива, успокойся, конечно я буду жить… пока ты рядом. — Я думала это его успокоит, он еще больше разволновался, все его тело как в конвульсии вздрогнуло.
— Ты в опасности. Беги Мира. Беги!
Он потерял сознание.
Три следующих дня я безвыходно находилась при Реме, боясь побеспокоить его, спала на кресле около его кровати, поила, безрезультатно пыталась кормить его и не переставая говорила с ним, — говорила, потому что одно успокаивало Рема — мой голос. Читала ему его ужасные нудные книжки. Кое-что даже мне могло бы понравиться. Идея, что я умру стала его навязчивой, ему постоянно требовалось мое присутствие, как-будто в тот вечер, когда меня избили, что-то сломалось в нем.
— Мира? — спросил он, пытаясь протянуть дрожащую руку, не смог — кандалы сковывали его движения.
Я подсела к нему на кровать. Взяла за руку. Ночь. Он спит. Опять вернулись его кошмары.
— Я здесь. — Он напрягся, услышав мой голос, но когда я коснулась рукой его пальцев, он успокоился.
Великий Создатель, он весь горел в лихорадке.
Я попыталась напоить его. Он был совсем не в себе, не в силах глотать. Сдавшись, я намочила полотенце и прижала его к лицу Рема.
Его глаза распахнулись, лихорадочный взгляд обратился ко мне и настойчиво следил все время, пока я промокала его лоб.
— Колонны… белые колонны, — сбивчиво бормотал он. — Такие холодные, они держат меня…
— Шшш… — Я опустила полотенце в чашу, набирая влаги. — Все хорошо.
Отчаянно вздыхая, он простонал:
— Нет, они все там, в том зале, повсюду. Статуи… их нет… меня не… они ждут меня…Ужас в фиолетовых глазах заставил похолодеть мою кровь. У него был бред: очевидно, он ничего не соображал, но что бы он там не видел, это было для него реальным… он все больше волновался, его израненное тело извивалось на белых простынях. Непереносимо было думать, что боль сопровождала его и во сне.
— Маришка… о, она приближается ко мне… Адриан, Арнелия, Виветта…Они ждут меня, я должен их отпустить… — я немного обиделась, все о своих дамах, оставшихся там, в Ардоре, мечтает, даже в бреду о них говорит. Мне в его мечтах нет места.
Он вдруг застыл, улыбнулся:
— Я иду к вам, скоро — и закричал, — Мира беги!
Вдруг он широко открыл свои глаза, они странного вишневого цвета:
— Мира, я приказываю тебе, ты должна жить. — сказал он странным низким, металлическим голосом. Фу, ужас какой. Меня аж всю передернуло. Странный голос, мурашки по всей коже. Раскомандовался тут…
Утро. Приходит Карадар со своей миской. Перетягивает Рему руку, вставляет трубку. Кровь течет. Рем не приходит в себя.
Луна светит ярко. Наступила ночь, необъятная и темно-синяя. Она заполнила комнату запахами земли и цветов. Тишина…
— Мира! Мира, беги!
Рем начал размахивать руками. Гремя цепями и раня свои руки еще больше, я прибежала из другого конца комнаты, юркнула к нему в кровать, прижимаясь к груди Рема, целуя его лицо с закрытыми глазами, успокаивая его, разговаривая с ним. Руки мужчины не перестали двигаться, тогда я поймала их и прижала ладони к своему лицу. Проснулся.
— Я в порядке. Я рядом. Я живая.
Утро. Карадар только что ушел с миской, наполненной кровью Рема. Я с тревогой смотрю на его истыканные вены. Сколько же можно. Это же убьёт его задолго до церемонии. Его лицо отдает синюшным оттенком. Он уже пытается вставать. Сначала не удачно, теперь доходит-доползает до туалета.
— Мира, ты должна выйти замуж после церемонии и уехать, как можно дальше, — тревога заставила его голос прозвучать грубо.
