Плохие парни по ваши души. Книга 2 (СИ) - "Anna Milton" (электронная книга TXT) 📗
Однако я готова забыть о солидарности и нарушить конфиденциальность размышлений Дианы Гарнер, чтобы найти ответы на тревожащие меня вопросы, узнать больше о Тардесе, Исрафиле и ведьмах своего рода. В конце концов, возможно именно на страницах этого дневника кроется объяснение Тьме и информация о Скрижали: о том, как она действует, что случится, если взломать ее, и есть ли возможность избавиться от нее без смертельного исхода.
Я увлекаюсь чтением, поглощая строку за строкой и не замечая, как стремительно спешит вперед время. Узнаю, что семья Моубрей разместила Тардес на месте, где сейчас находится главная площадь в Дайморт-Бич. Диана немногословна о близких Миднайта, упоминает лишь то, что их безмерное великодушие и самопожертвование во благо мира никогда не забудется ею. Женщина пишет о любви всей своей жизни — Бенджамине Коллинзе, о беременности от него и взрослении их дочери. Диана не желала, чтобы девочка знала о мире, в котором живет, полном опасностей и смертей.
«12 марта. 1840 год.
Я взяла с Бенджамина клятву, что если со мной что-нибудь случится, он увезет Сару и навсегда забудет дорогу в Дайморт-Бич…
Я ощущаю, как мрак сгущается над нами.
Безмятежные мгновения с моей семьей подходят к концу…»
Я останавливаюсь на записи, сделанной шестнадцатого мая того же года.
Диана пишет об Исрафиле.
«Он явился из ниоткуда и принес непроглядный хаос. Бесплотный, безликий, вездесущий, веющий беспощадный холод смерти. Знаменосец приближающегося конца. Посланник, явившийся начать Страшный Суд.
Соприкоснувшись с этим безродным монстром, я едва не умерла, но узрела страшные картины грядущего, дни которого сочтены. Он истребит добро и зло, плохое и хорошее. Начало станет концом всему. Люди и демоны обречены на гибель в страшных муках…»
«…Он прокрадывается в сознание и сводит с ума. Его голос следуют за мною всюду, куда бы я ни пошла. Шепот просит творить ужасные вещи, я держусь из последних сил, чтобы не сдаться.
Он назвался Исрафилом и сказал, что конец близок.
Нам не спастись?
Нам не спастись…»
Следующие записи Дианы посвящены хронике жестоких событий, произошедших в Дайморт-Бич и не только. Она рассказывает о воздействии Исрафила на сознание людей, объясняя так:
«Нам кажется, будто все как прежде. Что мы — это все еще мы. Но нас больше нет. В наших сердцах уже цветет зло. Его сладкий аромат отравляет рассудок, и мы теряем себя, даже не понимая этого. Безвозвратно.
Мы становимся безумцами и убийцами.
Исрафил уничтожает мир руками людей. Он принимает облик наших мыслей и толкает к хаосу, чтобы мы погубили все вокруг и друг друга»
Последняя запись в дневнике ведьмы датируется двадцать четвертым июня — спустя два дня после того, как Гарнер и Моубрей совместными усилиями закрыли Тардес. Диана признается, что чувствует свой близкий конец, но она не сожалеет о принесенных жертвах, потому что у людей есть будущее. У ее дочери появился шанс прожить хорошую жизнь, как и мечтала женщина.
Я останавливаю чтение и утомленно прикрываю глаза. Паршиво. В дневнике нет ни слова о том, что я надеялась обнаружить. Миднайт говорит, что собирается принести напитки из бара, который так же есть в этом самолете, и бесшумно покидает салон, оставляя меня в одиночестве на какое-то время.
Я расхаживаю туда-сюда в течение нескольких минут, едва ли не выдергивая волосы на голове.
— Должно быть что-то еще, — бормочу себе.
Снова и снова пролистывая дневник, безуспешно пытаюсь найти зацепки, которые приведут меня к ответам. Миднайт возвращается с бутылкой шотландского виски «Джонни Уокер», двумя стаканами и ведерком со льдом.
— Мы приземлимся в Новом Орлеане через час, — извещает блондин.
Он ставит все на столик, кидает по три кубика льда в стаканы и плескает виски. Протягивает мне один, и я принимаю.
— Хорошо, — подношу стакан к губам, намереваясь сделать маленький глоток, но все выпиваю залпом и морщусь, потому что горькая жидкость огненной лавой скользит по горлу, пробирая до мозга костей.
Миднайт присвистывает и отпивает свой виски.
— Нашла что-нибудь интересное? — уточняет он.
И только я собираюсь сказать, что ни черта в этом дневнике нет, как вдруг замечаю кое-что любопытное.
Запись, сделанная третьего июня, обрывается буквально на полуслове. Я переворачиваю страницу, но на ней стоит уже другая дата — шестое июня. Либо Диана забыла дописать предложение, либо скрыла от любопытных глаз то, что следует далее.
— Кажется, да, — уголки моих губ приподнимаются в улыбке, я поднимаю взгляд на Миднайта. — Но мне потребуется твоя помощь.
Заинтересовавшись, он подходит ближе.
Я выдвигаю версию, что, возможно, Диана воспользовалась магией, чтобы спрятать информацию, которая не должна была обнародоваться кем-либо. В детстве я постоянно что-то прятала от мамы, прибегая к заклинанию сокрытия. Оно довольно несложное, но поскольку мои силы блокируются сывороткой, я не могу развеять даже эту магию.
И я права.
Диана Гарнер действительно кое-что скрыла.
Именно то, что я так жажду узнать.
— Здесь ничего нет, — в недоумении хмурится Миднайт, разглядывая появившиеся листы.
— Ты не видишь? — удивляюсь я, потому что мои глаза не могут меня обманывать.
Заклинание рассеялось, и возникло продолжение записи от третьего июня с пояснением о Скрижали и о Тьме. Обо всем, что может помочь мне избежать смерти.
Меня охватывает трепет, когда я провожу пальцами по слегка неровному почерку, едва-едва вчитываясь в слова.
ДЖЕЙН
Мне бы хотелось винить этот мрачный, маленький город в своей беспросветной депрессии, но проблема в том, что он не причем. Один человек, который в нем живет, который мне очень дорог, кажется, сегодня отпустил меня. Он смог. У него получилось.
А у меня — нет.
Пусть я покажусь слабачкой, глупой и наивной, но я продолжаю любить Эйдена. Это никогда не прекратится. Даже в тот момент, когда я больше не буду хотеть его целовать, обнимать и беспрестанно о нем думать, я буду любить этого человека. Этого мужчину, которому удалось изменить мой мир. Который смог разобрать мою собственную вселенную на части вот уже в третий раз. Но теперь он ушел.
Отпустил. Так будет правильно. Я перевернула страницу, начала новую жизнь. Возможно, потеря памяти подтолкнула меня к этому не просто так. Возможно, так должно было случиться. Отныне я с Россом и полюбила его, отдала ему свое сердце. Я буду держаться за это. Не стану плакать.
М83, конечно, не способствуют поднятию настроения. Я делаю музыку чуть громче, разваливаясь на диване в гостиной, и вновь поднимаю бокал белого вина с журнального столика. Хорошо, что Оливия с папой отправились к ее родителям на все выходные. Им не увидеть, как только что мне на щеку упала слеза. Я быстро утираю ее, заставляя себя думать, что мне показалось.
Я не плачу. Я не буду. Я сильнее. Я приму все, как данность. Тем более, учитывая нынешние обстоятельства, неизвестно, кто останется жив вскоре, а кто — нет. То, что мне удалось выжить в той жуткой аварии, не значит, что я не могу вновь оказаться на смертном одре. Если Исрафила не уничтожить, он никого не оставит в покое. Но если бы было возможно отдать свою жизнь взамен тех, кто мне не безразличен, я бы сделала это. Вернулась бы снова в эту мерзкую дыру, окутанную мраком и смертью, чтобы спасти тех, кого люблю.
Телевизор работает бесшумно. По одному из кабельных телеканалов уже третий час идут старые серии шоу: «Звездное выживание с Беаром Гриллсом». Оливия ярая фанатка этой передачи, она не пропускает ни одного эпизода, а если такое случается, то ей в подмогу идет интернет. Я даже не концентрируюсь на изображении, разрешая грустным мыслям полностью завладеть моей головой.
