Безумное притяжение (СИ) - Караюз Алина (прочитать книгу TXT) 📗
— Как насчет меня?
Ее грудной завораживающий голос раздался почти у самого его уха. Северин повернул голову и неожиданно уткнулся взглядом в аппетитное декольте, которое сейчас находилось у него прямо перед лицом.
Сегодня Анна не мелочилась. Тонкая гипюровая рубашка облегала ее, как вторая кожа, подчеркивая пышный бюст. Низкий вырез открывал ложбинку между грудей, в которой сейчас, когда девушка так низко нагнулась, загадочно поблескивал кулон с изумрудом. Рыжие локоны Анны, рассыпавшиеся по плечам, качнулись вперед, задевая и щекоча щеку альфы.
— Разве я недостаточно хороша? — прошептала она, наклоняясь все ниже.
— «Хороша» для чего? — за спиной раздался сухой женский голос.
Голос, которого Анна не хотела бы слышать.
Мира не слышала, как Сев проснулся и как он ушел. Слишком крепко спала. И просыпаться не собиралась. Слишком уж безмятежным был сон.
Ей снилась мама. Такая, какой она ее запомнила: молодая, красивая, с длинной русой косой, перекинутой через плечо. В этом сне ее мама сидела в своем любимом кресле, а Мира — у ее ног. Она видела себя, словно со стороны: девочку лет восьми, пухленькую, глазастую, в пышном платьице с рюшами. Ее голова покоилась у матери на коленях, личико было печально, и мать, поглаживая по голове, что-то негромко шептала.
Это была картина из прошлого, из настоящего, невыдуманного прошлого.
Мира давно забыла и тот момент, и тот разговор. Почему она тогда грустила? О чем говорила мама? Но теперь, когда увидела это во сне так ясно, словно бы наяву, память начала раскручивать сюжет кадр за кадром.
— Почему дядя Орест всегда один?
— Потому что тоскует по Сашеньке.
— Но он очень похудел! Ему плохо. Он даже не бреется. И говорит, что хочет уйти. Куда?
— Знаю, детка, но его жена умерла, а он не знает, как с этим жить. Это слишком тяжело для него… Привыкать к одиночеству.
— Неправда! Папа же нашел тебя, хотя я знаю, у него была тетя Лиля! Из города!
— Твой папа не такой, как мы. Он человек. Люди могут влюбляться тысячу раз. Вот и твой папа меня полюбил, хотя у него уже была другая.
— А ты так не можешь?
— Нет, детка. Мы любим только один раз в жизни. И я уже использовала свой шанс.
Неожиданно картинка изменилась, утратила безмятежность. Женщина наклонилась вперед, заставляя дочь посмотреть ей в лицо. Ее голос зазвучал в тишине, с нажимом чеканя каждое слово:
— Если ты однажды встретишь мужчину и поймешь, что он твой, никому никогда не позволяй забрать его у тебя. Не отступай! Дерись, если нужно. Докажи, что ты лучшая для него. И тогда он станет лучшим для тебя.
— А как я узнаю? — девочка недоверчиво заморгала.
— Ты почувствуешь. Здесь, — ладонь матери легла ей на грудь. — И здесь, — вторая ладонь легла на висок.
Мирослава открыла глаза и уставилась в потолок. Лицо было мокрым от слез, сердце бешено колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. Девушке понадобилось несколько минут, чтобы понять, это был только сон. Но такой реальный, что она, даже проснувшись, продолжала ощущать прикосновение к своей груди и виску. И слова мамы продолжали звучать в голове.
Сказала ли она их в действительности, или вся эта сцена была только плодом ее воображения? Мира не знала. Она вдруг обнаружила, что лежит обнаженная, прикрытая тоненькой простыней, а вокруг совсем не та комната, которую выделил ей Северин.
Приподнявшись на локте, она огляделась. Темно-синие, в тонкую серебристую полоску обои, такого же цвета римские шторы на окнах, у кровати — небольшой серый ковер с геометрическим узором. Минимум мебели, никаких зеркал, пуфиков, кресел и прочего. Сдержанный, чисто мужской минимализм. Это была комната, в которой хозяин если и появлялся, то только чтобы ночь переждать.
Сатиновое белье на кровати сбилось комками. Мира попробовала разгладить простынь и тут же почувствовала, как щеки заливает краска стыда. Господи, что она вчера тут вытворяла! Все простыни, наволочки, одеяла — все пропиталось запахом страсти. Запахом Северина. Он был тут, вместе с ней…
С губ девушки сорвался легкомысленный смешок. Тревога, навеянная сном, отступила. Вместо нее появилась необычайная легкость, желание петь, танцевать. Мира замурлыкала, будто кошка, вытянулась на кровати, заворачиваясь в простыню, а потом засмеялась, давая выход нечаянной радости. И в ответ у нее на шее, чуть выше ключицы, что-то отозвалось легким зудом.
Почесав это место, Мира свесила ноги с кровати. На полу все еще валялась одежда, которую Северин вчера так поспешно с себя сдирал. Девушка закусила губу, но улыбку скрыть не могла. Она светилась в ее глазах, в ямочках на щеках, в каждой веснушке. И ей казалось, что сама природа улыбается ей в ответ. Иначе, почему за окном такое синее-синее небо и нет ни единого облачка?
Не раздумывая, она накинула рубашку Сева и босиком выскользнула за дверь. Огляделась. Расположение комнат было уже более-менее ей знакомо: прямо по коридору столовая и кухня, двустворчатая дверь по левую сторону это зал, еще две — комнаты для гостей. В одной из них она и должна была ночевать. Но судьба распорядилась иначе.
Нет, Мира ни о чем не жалела. Она была счастлива. Сердце подсказывало: это он! Тот самый мужчина, о котором сказала мама. Тот единственный, с которым только раз — и на всю жизнь. Ей не нужно было обдумывать это, анализировать, сомневаться и проверять. Наверное, впервые в жизни ее человеческая и звериная половина были в согласии. Впервые она была в согласии с самой собой. И от этого удивительного ощущения хотелось обнять весь мир.
Даже то, что Северина не было в доме, не вызвало ни малейшей тревоги. Он же альфа? Ее любимый самый главный над всеми. У него много дел. Он решил ее не будить.
Мира была уверена, что перед уходом он ее поцеловал — разве могло быть иначе? — просто она крепко спала и ничего не услышала. Зато теперь она может сделать ему приятный сюрприз!
Мурлыча под нос веселый мотивчик, девушка прошла на кухню и заглянула в холодильник. Вакуумная упаковка охлажденного мяса была тем, что нужно. Даром, что ли, бабушка столько раз заставляла стоять у плиты и ворчала: «Да кто ж на тебе такой женится, если ты и яичницу не можешь поджарить!» Тогда Мира сердилась, говорила, что выйдет замуж за богача, который будет водить ее по ресторанам. Хотя, конечно, всерьез так не думала, просто хотелось сбежать побыстрее к подружкам. И вот теперь она сама, добровольно стоит у плиты, напевая от счастья, и жарит отбивные, сделанные собственными руками.
Для него. Для Северина.
А когда закончит, то примет душ, оденется и пойдет к нему в офис. Кто-то же должен накормить ее мужчину? Так почему бы это не сделать именно ей?
Она уже одевалась, когда раздался телефонный звонок. Это был мобильный Сева, забытый им в комнате. Девушка с удивлением взяла трубку, не зная, стоит ли отвечать. Взглянула на имя входящего абонента. Алекс.
