Иллирия (СИ) - Заболотская Мария (библиотека книг TXT) 📗
Тут он все же двинулся вперед нетвердой походкой. Все невольно затаили дыхание - и правильно сделали: не успел он сделать несколько шагов, как споткнулся и повалился кулем. Звонко ударился о камень подсвечник, три свечи, являвшие собой символ подвига святой Иллирии, перенесшей три вида страшнейших пыток, покатились по полу прямо к моим ногам и, конечно же, погасли. Тишина в храме стала осязаемо недоброй. Какая-то женщина всхлипнула. Гако Эттани прошипел себе под нос очередное проклятие и прибавил чуть громче:
- Какой позор!..
Прислужники помогли Викензо подняться. Он стоял, пошатываясь, и непонимающе смотрел тусклыми глазами на подсвечник у себя в руках. Ему нужно было идти дальше, но без свечей это не имело никакого смысла, ведь ему следовало еще благословить простой народ, собравшийся у ступеней храма, вознеся подсвечник над своей головой. Перешептывания становились все громче.
Несмотря на то, что я все утро была объектом насмешек, мне так и не довелось испытать стыд - я даже подумала, что у меня исчезла способность к чувствам подобного рода. Но теперь пришлось признать, что это ошибка: при виде позорнейшего фиаско Викензо Брана я ощутила ужасную неловкость, словно это мне выпало напортачить во время проведения важнейшей церемонии на глазах всего города. Возможно, именно поэтому я, не раздумывая, встала со скамьи, подобрала по одной упавшие свечи, решительно поместила их обратно в подсвечник и подожгла их фитильки от своей. Все это проходило при гробовом молчании присутствующих. Должно быть, ничего более возмутительного город не видел уже давно - и я говорю не о пьяном падении понтифика.
Сомневаюсь, будто Вико понял, что произошло - он безразлично переводил ничего не выражающий взгляд от подсвечника ко мне, и обратно. Но, когда спустя несколько секунд пламя свечей разгорелось как следует, мне показалось, что взгляд этот задержался на моем лице и в нем промелькнуло нечто осмысленное. Хотя, скорее всего, в пустых зрачках просто отразился огонь, придав некоторую выразительность давно потухшим глазам.
Остаток службы я запомнила плохо - мой внезапный скандальный поступок запоздало напугал меня же, и я тщетно пыталась унять бьющееся сердце. Меня совершенно определенно обсуждали - и куда более живо, чем поутру - но я не могла сосредоточиться и разобрать, что именно обо мне говорили. Наверное, это было к лучшему.
Господин Гако не проронил ни слова, лишь смотрел на меня тяжелым взглядом. Сдерживало его лишь присутствие большого количества людей, да необходимость вежливо отвечать на замечания господина Альмасио, который, согласно уговору, должен был вместе с сыном нанести визит семье Эттани после службы, и посему вышел из храма рука об руку с будущими родственниками.
Лишь переступив порог своего дома, Гако Эттани дал волю своему гневу. Ни слова не говоря, он схватил меня за руку, вытащил в центр гостиной и отвесил несколько звонких пощечин, посчитав, что гости поймут причину подобной вспышки чувств и не осудят возмущенного отца. Меня никогда раньше не били, но я, к своему удивлению, не испугалась и даже не слишком огорчилась, хотя оплеухи оказались весьма болезненными и из глаз моих брызнули слезы, тут же высохшие. Чувства вновь куда-то исчезли, я наблюдала за происходящим словно со стороны. Лицо мое было спокойным и безмятежным, что окончательно разъярило отца.
- Невиданный позор! - выкрикнул господин Гако, побагровев. - Женщина, носящая фамилию Эттани, позволила себе протянуть руку бесчестному Брана! Прилюдно! Я знал, что от тебя, проклятое ангарийское отродье, будут одни неприятности! Кой черт дернул меня поддаться на шантаж этой старой ведьмы?! Как мне смотреть теперь людям в глаза? Долгие годы я был врагом Брана, одним из немногих, кто открыто заявлял о своей ненависти и презрении к этим подлым людишкам! И что теперь? Существо, считающееся моей дочерью, помогает ублюдку Вико! Ни одна благородная дама не удостоила бы этого подонка взглядом, ни одна приличная женщина не допустила бы подобной вольности - в присутствии стольких достойнейших иллирийцев, без позволения отца подняться со скамьи во время службы!.. За меньшее бесчестье отцы отправляли дочерей на тот свет - любимых дочерей, что уж говорить о треклятом ангарийском отродье, позорящем мою фамилию своим существованием!..
Возможно, поток проклятий длился бы дольше, ведь все прочие члены семьи Эттани молча следили за разыгравшейся сценой, даже не пытаясь вмешаться, но речь Гако прервал господин Альмасио.
- Господин Гако, прошу вас, успокойтесь, вы драматизируете произошедшее. То был странный поступок, но все же не преступление.
Гако в отчаянии воздел руки:
- Господин Ремо, не утешайте меня! Я не знаю, как вымолить теперь у вас прощение! Долгие десятилетия единственной моей целью было доказать, как предан я вашему уважаемому семейству, как разделяю вашу ненависть к Брана!.. И в тот день, когда наши семьи впервые сели рядом, это существо, посланное мне в наказание за грехи прошлого, позволяет себе эту невероятную подлую дерзость!..
Я внимательно рассматривала господина Ремо Альмасио, неожиданно вступившегося за меня. Как я уже говорила, он был очень красив, точно соединяя в себе лучшие черты, которыми издавна славились настоящие иллирийцы - высокий рост, соразмерность сложения, которое могло показаться слишком изящным, если бы в каждом движении не сквозила сила и ловкость; все это дополнялось истинно гордой посадкой головы. Смуглое точеное лицо его обрамляла черная с проседью борода, придававшая ему выражение благородной хищности. Глаза Ремо были необычно светлыми для иллирийца. Такие же серые глаза в обрамлении черных длинных ресниц были и у Лесса. Сердце мое пропустило удар.
Ремо Альмасио, между тем, успокаивающе похлопал по плечу вконец расстроенного Гако и продолжил мягко увещевать:
- Дорогой друг, вы преувеличиваете. Подобные происшествия всегда порождают множество слухов, но это как их недостаток, так и достоинство. Обратим этот случай в нашу пользу. Недовольство кланом Брана достигло своего предела, их презирает как знать, так и чернь. Сегодняшнее поведение наглеца Вико возмутило весь город - попраны священные для каждого иллирийца ценности. Святая, сообщающая нам свое благословение через понтифика, поругана. За многие десятилетия церемония благословения ни разу еще не была прервана столь отвратительным образом. Вико недостойный человек, но, увы, при этом он понтифик, который представляет волю бога из-за великого попустительства грешных людей, управляющих городом. Он слаб и порочен, это сегодня увидели все - и это навлекает на город великие бедствия. Святой огонь веры, три свечи Иллирии погасли в его руках. Весьма символично! Но также символично и то, что женщина из достойнейшего рода Эттани зажгла эти свечи вновь. Церемония свершилась, святая благословила город - благодаря честным иллирийцам, которые вскоре восстановят справедливость и прогонят эту стаю стервятников, поселившуюся в храме!..
Во время этой речи лицо Гако светлело на глазах, его плечи распрямились, а на губах заиграла довольная улыбка.
- Господин Альмасио, - наконец произнес он. - Ваша мудрость и рассудительность в который раз потрясают меня. И в самом деле - эта история пойдет на пользу нашему делу! Так мы ее и расскажем, когда...
Тут Ремо Альмасио предостерегающе улыбнулся Гако, указав взглядом на женщин, внимающих словам господина Эттани с некоторым испугом, ведь им редко доводилось становиться свидетельницами подобных бесед. Тот осекся.
- Да, это разговоры не для женских ушей. Фоттина, Флорэн... Гоэдиль - ступайте в свои комнаты. Нам нужно поговорить с господином Альмасио о важных делах.
Фоттина и Флорэн торопливо поклонились на прощание Ремо Альмасио и его сыну, после чего заспешили вон из комнаты. Я последовала их примеру, но, переступая через порог, не удержалась и оглянулась: господин Альмасио пристально смотрел мне вслед.
Глава 4
