Ворону не к лицу кимоно - Абэ Тисато (книги бесплатно без онлайн .txt, .fb2) 📗

Она озорно засмеялась и добавила:

– А все равно ты, сестрица, была самая красивая! Ах, вот бы ты и правда могла быть моей старшей сестрой. Как это было бы замечательно!

При этой мысли она расплылась в улыбке, но тут же нахмурилась и посмотрела снизу вверх, будто желая проверить реакцию Асэби.

– Ох, ты такую ужасную вещь сделала. Кажется, Госпожа в лиловом была недовольна.

Асэби склонила голову, не понимая, о чем она.

– Так ведь Госпожа в лиловом одарила меня милостью. Даже имя дала – Асэби! Надо же, какое прекрасное имя мне удалось заполучить!

– Что?! – Фудзинами раскрыла рот. Асэби почувствовала, что молчавшая после выхода из дворца Укоги вздрогнула и сжалась. Что-то не так. Пока девушка озадаченно смотрела на застывшие лица обеих, в спину ей ударил мощный смех.

– Радоваться имени Асэби? Ты и впрямь деревенщина.

Асэби с удивлением оглянулась, и первое, что бросилось ей в глаза, был редкий для женщины рост девушки, которая стояла сзади.

– Госпожа Хамаю из Летнего павильона?

– Можешь называть меня просто Хамаю. Что ж, мы с тобой в одной компании. Будем знакомы. – Хамаю, глухо посмеиваясь, нагло встала перед Асэби.

– «Асэби» пишут иероглифами «дерево, от которого кони пьянеют». А знаешь почему?

Асэби удивленно сказала, что не знает.

– В этих цветах яд. Если глупый конь его съест, тут же опьянеет. Госпожа в лиловом, стало быть, высказала свое недовольство молодым господином.

Асэби не понимала, что Хамаю имеет в виду, и только растерянно оглядывалась. Рядом с недовольным лицом стояла Фудзинами.

– Если хочешь что-то сказать, говори прямо. – И голос, и выражение лица Фудзинами изменились.

– Что, Ваше Высочество? Не нравится, когда оскорбляют любимого братца?

Фудзинами вдруг побледнела, услышав насмешливые слова.

– Госпожа из Летнего павильона, есть вещи, которые можно говорить, и есть те, которые говорить нельзя!

– Ты не должна на меня сердиться. Если хочешь развеяться, поищи кого другого! Впрочем, из «других» осталась только Ее Величество супруга правителя, – рассмеялась Хамаю.

Фудзинами покраснела от злости, но, не сумев ничего ответить, ушла в павильон Глициний.

– Госпожа Фудзинами!

– Оставь ее, Асэби. Девчонка не умеет держать себя в руках. И это дочь правителя? Курам на смех!

Асэби была расстроена и укоризненно посмотрела на Хамаю. Та никак не отреагировала и спокойно оперлась на перила.

– Понимаешь, сын нынешнего правителя – политический враг Госпожи в лиловом. Таким образом она сказала тебе: «Он не выше коня по положению, наверняка опьянится страстью к тебе, так что делай с ним что хочешь». В общем, шутливо подбодрила тебя.

– Не выше коня по положению?

– Это про молодого господина.

Больше не в силах выносить несообразительность Асэби, Укоги сказала низким голосом:

– Госпожа, изредка бывают случаи, когда человека, низкого по происхождению, в поте лица зарабатывающего себе на жизнь, презрительно называют «конем». Это не очень хорошее слово, и люди благородные избегают им пользоваться.

– По-моему, ты на что-то намекаешь. Впрочем, мне все равно. – Хамаю с усмешкой снова повернулась к Асэби. – Но если ты и этого не знаешь, значит, ты совсем наивная простушка.

– Я никогда не покидала моих покоев в Восточном доме.

Вытаращив глаза, Хамаю оторвалась от перил.

– У меня всегда было слабое здоровье… С мужчинами тоже почти не общалась. Да и с нынешним представлением ко двору все решилось так внезапно.

– Что за глупости! Ты, наверное, шутишь.

– Я говорю правду.

Укоги, которой, видимо, не понравилась реакция Хамаю, холодно заметила:

– Госпожу с детства растили так, чтобы она не подвергалась воздействию открытого воздуха. Она выходила только в основную усадьбу или в ближайшие горы, чтобы полюбоваться сакурой.

Хамаю в замешательстве коснулась лба рукой:

– То есть из всех людей вы решили представить ко двору девушку, которая даже не получила образования?! Ничего более абсурдного не слышала. На что только рассчитывает твой отец?!

Асэби, вспомнив отца и его «возвращайся скорее», серьезно ответила:

– Думаю, ни на что.

Она сказала это совершенно искренне, но Хамаю не обратила на это внимания.

– Слышала я, что в Восточном доме живут коварные хитрецы. Наверное, это какой-то глубокий замысел. Возможно, собираются поставить на другого фаворита.

Асэби переспросила, что такое «фаворит», и Хамаю многозначительно сказала:

– Я говорю про старшего сына дома Сокэ. Ты и этого не знаешь? Сын нынешнего правителя – второй сын, к тому же побочный. У Госпожи в лиловом был родной сын, но его заставили отречься.

– Несмотря на то, что он старший сын официальной супруги?

– Да. Я слышала, так принято издавна. Ведь говорят, что этот молодой господин – Истинный Золотой Ворон.

Истинный. Эти слова странным образом задели Асэби, и она умолкла. Хамаю же продолжала болтать, ничего не замечая:

– Госпожа в лиловом – из Южного дома. И недовольные тем, что власть сосредоточилась у нас, отстранили ее от трона наследника. Сейчас-то все успокоилось, но многие до сих пор втайне верны прежнему наследнику. Говорят, что нынешний – незрелый дурачок.

– Так уезжай отсюда поскорее! Здесь тебя никто не будет удерживать!

Асэби вздрогнула от внезапно прозвучавшего звонкого голоса.

– Э-э… вы госпожа Масухо-но-сусуки?

– И тебе здравствовать, Асэби. Попалась этой злодейке? Мои соболезнования. – Улыбаясь только губами, Масухо-но-сусуки злобно посмотрела на Хамаю.

– И как это тебе удается говорить столько гадостей о том, кто, возможно, станет твоим супругом? Если ты так его ненавидишь, не надо было приезжать во дворец.

Хамаю дерзко рассмеялась:

– Глупая! Разве я сказала, что ненавижу его? Пусть он дурачок, но я его люблю.

– А может быть, ты любишь его положение?

– Да ты сама все понимаешь. Женщины из Южного дома все такие. В отличие от обольстительниц из Западного.

Масухо-но-сусуки ответила на смех Хамаю холодным взглядом. На мгновение показалось, что между девушками сверкнули искры.

– А я так ждала этой встречи. Жаль, нам вряд ли удастся подружиться с тобой, госпожа из Летнего павильона.

– Мне тоже жаль, госпожа из Осеннего павильона. Мне не нравятся расфуфыренные девицы.

Придворные дамы за спиной Масухо-но-сусуки зароптали от такой наглости:

– Вы знаете, кто это? Уж извините, но это старшая дочь Западного дома…

Хамаю прервала слова дам, будто они ей надоели:

– А я – старшая дочь Южного дома. И кто из нас неправильно понял ситуацию? Молчали бы, мелкие сошки!

С этими резкими словами Хамаю повернулась прямо к Масухо-но-сусуки:

– Можешь смотреть и завидовать. Пусть ты и держишь в руках Его Высочество наследника престола, но в конце концов все решает могущество дома. Твоя красота тут ничем не поможет.

Масухо-но-сусуки с изящной улыбкой ответила без стеснения хохотавшей Хамаю:

– Возвращаю тебе твои слова. Никто из людей Тюо не забыл, что в результате сделал Его Величество нынешний правитель. Буду от всей души молиться, чтобы с тобой не случилось то же, что с Госпожой в лиловом.

– Ах, какая заботливая! – фыркнула Хамаю и, подобрав длинный подол, повернулась к дамам: – Меня тошнит. Уходим.

Придворные дамы, сопровождавшие Хамаю и до сих пор не сказавшие ни слова, так же молча последовали за ней. Даже их шаги звучали громко, пока они следовали к своему павильону. Масухо-но-сусуки фыркнула им вслед:

– Южный дом только вид такой делает, а на самом деле нет у них никакой власти. Занервничали, потому что Западный дом обрел силу.

Асэби не ожидала такой резкой отповеди и неловко повернулась, услышав слова Масухо-но-сусуки:

– Занервничали?

– Да. С Госпожой в лиловом уже покончено.

После этого она вдруг улыбнулась и склонилась перед Асэби в поклоне:

– Простите, что сразу не представилась. Буду очень рада с вами подружиться. Надеюсь, между нами не возникнет никаких недоразумений.