Хищное утро (СИ) - Тихая Юля (читаем полную версию книг бесплатно .txt, .fb2) 📗
«Заведи любовника», заявил он мне вчера. А сегодня это — иллюстративный материал для объявления в газете «Знакомства»? Или попытка сообщить мне помимо прочего ещё и то, что в талии стоило бы похудеть?..
Всё это могло бы, наверное, задеть. Но, к счастью, Старшей есть чем заняться, помимо дурацких семейных размолвок; я сбросила рисунки в ящик с неразобранными документами, хмуро проглядела платёжки и уехала из особняка ещё до завтрака.
Лира не так часто меня о чём-то просила, и моральная поддержка при визите к какой-то мохнатой прорицательнице — не то, в чём я могла бы ей отказать.
Капель оглушала, — в ней звенело отчаянно и ярко придуманное богами завтра, и солнечный диск, блестящий на небе начищенным металлом, катился, будто управляемый гигантскими шестернями вроде тех, что вращают звёзды на куполе планетария. Всё сломалось, разрушилось; всё подёрнулось сероватой плёнкой фальшивого; носимые ветром разговоры казались составленными из лжи, — и я была благодарна Лире за то, что молчит.
Она была сегодня, как всегда, Королевой, по отражению и личности, до последней капли крови. В причёске блестели шпильки, подражающие цветущим ветвям; с плеч скатывались богатые светлые меха, а спина у водителя была такая прямая, что он делался похож на голема.
— Тебе не кажется, что это глупость? — спросила я аккуратно, хотя уже задавала этот вопрос позавчера, когда Лира довольно-таки бесцеремонно потребовала моего сопровождения в этой дурацкой поездке.
— Хочу, чтобы она мне погадала.
— По линиям ладони? — я устало вздохнула. — По костям летучих мышей? Или как оно там у двоедушников?
Она пожала плечами. Глаза Лиры были подведены так густо, что нельзя было понять, где заканчивается краска и начинаются тени пышных ресниц.
Как я умею будить сознание в материи, так Лира умеет глядеть в зеркала. Тьма говорит с ней, Тьма помогает различить верное от неверного, а знаки от случайно подслушанного; когда-то один из её предков подарил колдунам Кодекс, а другой — научил нас связывать склепы зеркальными коридорами. Объясняя свою силу, Маркелава говорили о сложной, непонятной простым смертным физике, о релевантности и относительности, о пластичности времени и сводимости сил, но плохо обученный свидетель всё равно мог бы спутать Лиру с шарлатанкой, водящей ладонями над хрустальным шаром.
Лира, способная видеть отголоски будущего в бликах серебряных ложек, обученная родовым ритуалам и законам вселенной, была последним человеком, который поехал бы гадать к двоедушнице. Но дело Родена было, похоже, совсем глухим, а отчаяние порой толкает нас на странные поступки.
Здесь меня уколом тронул вчерашний дурацкий разговор, и я поспешила сосредоточиться на дороге.
Снег сбегал с крыш звенящими потоками, асфальт был залит грязными ручьями, а между фонарями тянули яркие гирлянды — скоро фестиваль кораблей, и тогда весь Огиц будет толпиться на набережных, есть сладкую вату и орешки в меду, а по реке пройдут парадом корабли, от простых пароходиков и грузового парома до старинного парусника, чудом уцелевшего со времён прошлых Кланов. Автомобиль скользил по влажной дороге, мягко вписался в очередной поворот, вскарабкался по серпантину на птичью сопку и остановился в круге низких домиков, между пивной и проходной офисного здания, обвешанной разномастными табличками.
Лира уверенно толкнула дверь и цокнула каблуками. Я вылезла следом, велела Бульдогу прижаться к ноге. Пахло водой и чем-то затхлым, а район был хоть неухоженный и запущенный.
Охраны на первом этаже не было, только табличка, намекающая, что по крайней мере иногда она здесь бывает. Здание ветвилось коридорами, Лира сверилась со своими блокнотами и провела нас через внутренний двор и корявую лестницу.
Предсказательница работала в кабинете, в котором раньше было ателье: над ним сохранилась табличка с манекеном, иголкой и ниткой. К двери был кнопкой пришпилен клетчатый лист с неаккуратной надписью:
Оракул принимает строго по записи.
— Мы записаны, — поджала губы Лира и постучала.
Дверь скрипнула и открылась.
Внутри было темно и пыльно; у стены толпились рулоны тканей и портновские манекены, оставшиеся, видимо, от прошлого арендодателя. В центре комнаты расстелили ковёр; горели плавающие в чашах свечи, а сама оракул была стара и уродлива, как сказочная ведьма.
Она сидела на полу, сложив босые мосластые ступни себе на колени. Тёмную хламиду едва можно было разглядеть за огромным золотым ожерельем с перьями, когтями и каменными бусинами; все её руки, длинные и крючковатые, изрисовали заклинательскими узорами, ногти выкрасили серебром, а на лбу вычертили синим закрытый глаз.
На длинных седых космах у неё лежал венок, сплетённый из четырёхлистного клевера.
— Одной ссыкотно было прийти, да? — прокряхтела оракул и засмеялась неприятным, каркающим смехом. В её тени, казалось, метались птицы.
Лира захлопнула за нами дверь, вздёрнула подбородок и притопнула ногой:
— Я хочу знать, что будет с моим братом.
Оракул пожала плечами неожиданно человеческим жестом:
— Ты знаешь.
А потом показала на ковёр перед собой, а мне махнула куда-то в угол, на рядок выстроившихся у стены стульев.
Всё это было очень странно. Я знала, что кое-какие ритуалы мохнатых напоминают собой скорее шаманство, чем цивилизованные чары или заклинания, и некоторыми из них даже интересовалась Комиссия по запретной магии; интересно — проверяют ли эту бабку так же внимательно, как Род Бишигов, и как вышло, что за эту встречу Лира заплатила больше своего месячного содержания, а принимает оракул в пыльной дыре?
— Посмотри на меня, — велела она Лире. В её голосе было что-то потустороннее, зябкое, но Лира подчинилась, не дрогнув. — Запомни меня хорошенько. Смотри, смотри.
Где-то с минуту они разглядывали друг друга, молодая колдунья в мехах и парфюме и раскрашенная карга, а потом оракул взяла Лиру за руку, тронула пальцами её лицо, и синий глаз на лбу открылся.
В том глазу было бескрайнее чёрное море, и слепящий молочный жемчуг, и гребни чудовищ.
— Я знала, что ты придёшь, — довольно сказала старуха. Наверное, она могла бы говорить это каждому своему клиенту, и всякий раз ловить в ответ восторженный вздох. — Дурочка! Ты же и сама всё знаешь, не так ли?
Лира вздрогнула и сгорбилась.
— Что можно сделать? Я готова. Что?
— Ничего, — безразлично сказала оракул.
— Он… умрёт? Это… неизбежно?
— Я сделала это для тебя, моя дорогая.
Лира с силой выдернула руку:
— Что?!
— Это было непросто, — довольно сказала ведьма. Бульдог прижался к моей ноге, а потом отполз под стул, спрятался в дрожащей тени. — Что я могу? Одни только слова! Но я нашла будущее, для которого их было достаточно. И теперь он умрёт, а ты останешься жива.
— Но…
— Так устроены вероятности. Кто-то всегда умирает, — Оракул вдруг резко двинулась, схватила Лиру за руки с неожиданной силой, притянула к себе и звонко поцеловала лоб, оставив на нём иссиня-чёрный след. — Он умрёт, а ты останешься жива. Твой дар будет свободен, ты получишь власть и мою силу. Короли приходят и уходят, а оракул остаётся. Вот твоё предсказание!
Лира вырвалась и вскочила на ноги. Волосы разметались, шпильки сбились на бок, превратив идеальные локоны в воронье гнездо. Я не видела её лица, но мои пальцы уже кололо заготовкой чар.
— Иди, — добродушно сказала оракул и поднялась тоже на ноги. Она была маленькой, сгорбленной и сухой; обошла Лиру и отперла дверь. — Только возьми мой подарок.
Я встала тоже, напряжённая, готовая швырнуть в этот «подарок» то ли стазисом, то ли чем похуже, но Лира вдруг улыбнулась — и спокойно протянула руку. Подарок оказался небольшим, с чайную кружку размером, и Лира сразу же спрятала его в сумке, так, что я не успела разглядеть, что это.
А потом она вдруг обняла эту странную бабку порывисто, с чувством, так же быстро отпустила и выскочила в коридор, и я заторопилась за ней.
