Игры Бездушных. Живая улика (СИ) - Вульпес Ольга (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Возвращаюсь на своё место, ровно также разворачиваюсь к бездушному спиной и аккуратно опускаюсь на попу.
Сижу и практически не дышу, мысленно и, надеюсь, в последний раз взываю к кровной связи, ментально буквально молю бездушного покинуть подвал. Что Виктор некоторое время спустя и делает: тихо разворачивается, отступает на несколько шагов, но останавливается.
— Лучше будет, если ты будешь находиться подальше от края платформы, Анна. Тем лучше для тебя.
Беззвучно покидает подвал бездушный, вновь оставляя меня наедине со своими мыслями.
========== Глава 26 ==========
— Эй, новообращённая, вставай, — скомандовал грубый низкий голос, вырвав меня из сна. Кажется я снова ненароком отключилась.
Подняла голову и увидела перед собой бездушного. Он выглядел на сорок человеческих лет, а своими весьма внушительными габаритами мужчина, казалось, заполнял значительную часть моей камеры. За его широкой спиной стояли ещё двое бездушных и выжидающе смотрели на меня.
— Вставай, глухомань, пора на выход, — раздражённо повторно прохрипел амбал, и, не дождавшись моих дейстий, сделал один большой шаг навстречу и больно схватил меня за руку. В долю секунды поставил на ноги, затем толкнул в сторону выхода, отчего я, запутавшись в цепях и невольно подвернув на каблуках ногу, чуть носом не полетела вниз, но успела руками ухватиться за решётку. Да, со мной и правда никто не собирался церемониться.
Вышла из камеры кое-как подтягивая за собой тяжёлые цепи. На секунду мой глаз задержался на красном пакете, Виктором оставленном у самой решётки. В желудке сильно засосало.
— Давай шевелись, — снова запричитал бездушный. Грубо толкнул меня в спину. В этот раз я всё-таки полетела на холодный камень, больно ударилась локтём и зашипела.
— Цепь с ног сними, тогда хоть и на крыльях полечу, — всё-таки не выдержав процедила сквозь стиснутые зубы.
— Да как ты смеешь… — быстро рванул на меня громадина, но остановился как только перед ним возник один из бездушных, прежде находившийся у него за спиной. Его рука упёрлась в каменную грудь громилы.
— Успокойся, Павел, и избавь повинную от цепей, чтобы она смогла без труда передвигаться. Думаю, вряд ли новообращённая попытается сбежать, да и не получится, — успокаивающе заверил бездушный. Громила ещё несколько секунд смотрел на меня уничтожающим взглядом, но бездушного послушался.
— Хорошо, ты прав, — подошёл и снял с ног цепи и одним резким движением вновь поставил меня на ноги. — Пошла, — снова своей ручищей грубо толкнул меня в спину. И я наконец зашагала по узкому коридору.
Стук моих каблуков отвратительным гулом отбивался от сырых стен. А я двигалась вперёд, время от времени принимая спиной грубый толчок бездушного, отчего ноги мои сиюминутно подворачивались на каблуках, и я буквально вновь не летела носом вниз. К счастью, успевала удержать равновесие или рукой опереться о стену.
Когда мы вскооре дошли до лестниц, громила грубо приказал остановиться, что я, впрочем, и сделала. Сам же бездушный быстро обошёл меня и, для своих габаритов, довольно ловко преодолел небольшой лестничный пролёт. Остановился у массивной деревянной двери, отодвинул затвор и с силой толкнул дверь, разрешив яркому солнечному свету без приглашения ворваться внутрь.
Пришлось тотчас зажмуриться, поскольку свет оказался для моих глаз болезненно ярким.
— Чего стоим? — громким не терпящим хриплым тоном выпалил громила. — Резвее, резвее! На выход!
Неохотно сделала шаг, превозмогая внезапно подступившую слабость к ногам и в теле. Чёрт! А всё-таки надо было закинуть пару роллов в желудок, но моя гордость оказалась превыше всего: устроила показной спектакль с уничтожением содержимого мешка. Что ж, теперь сама виновата, терпи.
С трудом преодолела несколько ступенек. Следом за мной подтянулись двое других бездушных.
Вышла на улицу, и мы оказались во внутреннем дворе, в центре которого уже сосредоточилась значительная часть бездушных и людей. По телу пробежался лёгкий неприятный мандраж, когда в центре собравшейся толпы я увидела небольшой помост с высоким выступающим столбом. Данная картина навеяла неприятные воспоминания о моём первом наказании в поместье Ариосто, но не больше. Внутренне я была довольно спокойна, вернее, нет! Скорее, представшую моему взору картину, я воспринимала как нечто очень отдалённое от реальности. Это всё казалось мне полусном.
— Шевелись, убийца, — грубый толчок в этот раз пришёлся мне в плечо, заставив меня вновь задвигать своими ослабшими конечностями. Силы в теле совсем не было, как и не было желания к сопротивлению. Единственное, безумно сильно хотелось избавиться от каблуков, так как именно туфли на данный момент моим ногам причиняли боль и максимальный дискомфорт, а ещё мне до жути надоело подворачивать ноги при каждом бесцеремонном толчке в спину или в плечо этого бездушного громилы.
Мы медленно приближались к толпе, а следовательно и к самому помосту. Я уже начинала ощущать на себе десятки пронзительных взглядов, в которых читалось дикое презрение и осуждение. Но, по большому счёту, не чувствовала ничего, кроме абсолютного равнодушия к собравшимся. Смотрела на каждого из них даже больше непонимающим, неверящим взглядом, ибо каждый из присутствующих казался мне каким-то временным миражом, который вот-вот должен был раствориться в пространстве.
Но чем ближе мы приближались к помосту, тем сильнее я понимала, что всё это не было миражом. Все эти взгляды, в стороны раступающиеся бездушные и люди являлись частью весьма незавидной реальности. Моей реальности.
Где-то на задворках моего сознания всё же всколыхнулось некое подобие тревоги и страха, но оно казалось таким чуждым и притуплённым, едва осязаемым.
— Поднимайся, — болезненно ткнул меня в поясницу своими толстыми пальцами Павел, когда мы вплотную приблизились к помосту. Отчего я всё же зашипела сквозь зубы, и мне бы следовало хотя бы в последний раз огрызнуться амбалу, но я лишь послушно поднялась по ступенькам на помост. Развернулась лицом к толпе, и взгляд мой невольно направился на поместье Вольского, на втором этаже, которого выступала огромная терраса.
Бездушные, находившиеся на террасе, внимательно наблюдали за сценой. Среди бездушных присутствовал и сам Вольский, но я нигде не видела Виктора. Ни на самой террасе, ни в толпе собравшихся. Барс что-то упоминал о том, что его какое-то время не допустят ко мне, возможно, и наблюдать за процессом наказания подопечного истинному создателю тоже запрещено. Но оно и к лучшем.
— Итак, представляю вашему вниманию новообращённую, отныне подопечную Виктора Барса и полноправного члена клана Вольского, — раздался вдруг сбоку от меня громкий голос одного из сопровождавшего меня ранее бездушного. — По словам доверенных личностей, именно эта новообращённая ещё будучи человеком под руководством, третьих, причастных к убийству, лиц, убила Нестора Ровву, полноправного члена нашего клана и одного из главных подопечных самого Константина Вольского, — сделал небольшую паузу бездушный, а я продолжала практически бесцельно рассматривать людей под своими ногами, только частично вникая в произносимую бездушным речь. — К сожалению, мы не сможем придать Высшему суду новообращённую и тех, кто также имел прямое отношению к убийству Роввы, поскольку единственные доказательства были необратимо уничтожены. Однако, по указанию самого Константина Вольского был всё же вынесен приговор новообращённой и назначено наказание в виде трёхдневного пьедестала позора и пятилетнего заключения в оковах Неповиновения, — всего лишь пять лет в оковах Неповиновения. Это, ведь, всего ничего, Скиф, не так ли? — Добавлю, что за всё это время, пока повинная будет прикована к пьедесталу, каждый, кто посчитает, что новообращённая заслужила наказания имеет право собственноручно наказать повинную, но лишь раз. Строго запрещено применение любых посторонних тяжёлых, острых предметов. На этом всё, — закончил наконец бездушный.
Последние произнесённые им слова мне показались почему-то наиполнейшим абсурдом, какой-то глупой шуткой. Что ещё за «каждый имеет право собственноручно наказать»?
