Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Хотя и не настолько, чтобы покорно уступить ей лидирующие позиции в батле. Ну уж нет. Не тогда, когда сия дурочка пытается отжать у меня и внимание зала, и половину танцевальной площадки. Не имея ни малейшего представления о том, во что и куда лезет, исполняя сложнейшие элементы нижнего брейка. Нагло демонстрируя великолепную растяжку, силу и страсть. Зазывно улыбаясь в отражении зеркальных стен, прогибаясь в спине порою так, что я здраво опасалась за сохранность её позвоночника и то и дело сползающих спортивных брюк.
Будь это другой зал, будь это другая музыка, обычный клуб или что-то ещё, возможно (только возможно) Олюша имела бы успех. Непритязательной публике не так уж сложно угодить и на каждого найдётся свой любитель, даже такой извращённый. Но мы находились в профессиональном танцевальном зале и оценивали нас пусть и вышедшие из любительской лиги, но мастера своего дела. А бедная Олюша, сосредоточившись на своей идее фикс доказать всем и вся собственное превосходство, забыла об одной маленькой детали.
Не значительной, но самой важной.
Я от неё не отставала, но попадала в ритм. Не хваталась за неуместные здесь и сейчас сложные элементы, но умело ввинчивала их в нужном месте, в нужное время. Привычно комбинируя с простотой и изящной точностью, тонко балансируя на грани. Не пыталась задавить соперника массой и агрессией, а сплетала в единый рисунок музыку, тело и бурлившую в нём страсть. Тот самый незаметный нюанс, про который многий так опрометчиво забывают.
Ловко ускользнув от очередного резкого и дерзкого (как она думала) движения Олюши, я едва заметно качнула головой. В танце не важно, сколько высококлассной, сложной техники ты покажешь. Безусловно, она зачтётся тебе по итогу, но для обычного зрителя останется набором обезличенных, заученных и слишком резких движений тела. Она ничего не даст в ответ. Никакого эмоционального подтекста, никакой чувственной отдачи.
Ничего, что стоило бы повторного просмотра шоу. Ни-че-го.
Музыка менялась раз за разом, смешивая стили и жары. Хип-хоп, хард-рок, фолк-рок, просто рок и снова хип-хоповая миксовка. Мы двигались по залу, постепенно оттесняя зрителей в сторону. Олюша, подсознательно чувствуя, что проигрывает, начинала повышать уровень сложности, закручивая всё новые и новые элементы. И глядя на неё, я, чуть помедлив, принялась повторять следом. Переводя импровизированный танцевальный батл в новую плоскость. Чем взбесила несчастную окончательно и та начала совершать ошибки. Одну за другой. Пока не споткнулась о валявшиеся возле пилона полотна, всё ещё закреплённые под потолком. И…
— Стой, дура! — мой крик напугал половину труппы, залипшую на нашем танце. Вторая половина дёрнулась следом за Олюшей, но не успела.
Обиженное на всех и вся дитя, явно недооценённое (по её скромному мнению) сокровище всего танцевального мира, успело подтянуть полотна вверх, ухватиться за них и…
— Ой, дура-а-а… — голос Марго был наполнен искренней и бескрайней тоской по чужой глупости. А мы с Ви, синхронно и не сговариваясь, закрыли лица ладонями, исполняя так называемый жест «рука-лицо». Потому что, что?
Правильно, потому что нельзя быть одновременно красивой, умной и осторожной. Это блин, три разные женщины получаются!
Элементы воздушной акробатики никогда не считались чем-то лёгким. По сравнению с полотнами, танец на пилоне так, детский лепет. Но амбиции и гордыня, которую давно и прочно следовало засунуть в энное место, отключают не только тормоза, но и здравомыслие в комплекте с инстинктом самосохранения. И наша великая танцорка, умудрившись сделать пару движений, вцепившись в полотно так, что ткань чудом не разорвалась, подпрыгнула, намереваясь крутануться в воздухе вокруг своей оси.
И теперь благополучно болталась над полом, вися вниз головой, стянутая по рукам и ногам, и вопя на весь центр:
— А-а-а-а! Снимите меня-я-я!
— Ох ты ж… — выдохнули хором девчонки-близняшки да так и застыли, прижав ладонь ко рту и глядя круглыми глазами на новое украшение зала. Дёргающее, воющее, ноющее. Запутавшееся ступнёй в туго натянувшихся под её весом полотнах. Размахивая второй, свободной ногой в воздухе.
И её бы, несчастную, пожалеть, но почему-то жалко не было. А судя по тихим, но становившимся всё громче смешкам, жалко не было не мне одной.
— Освободите меня! Немедленно! Я выиграла, я! Я была и есть солистка этой труппы! Я… Я… — секундное молчание и, жалобно вздохнув, Олюша тихо так, беспомощно протянула, глядя на окруживших её коллег. — Помогите, а?
Волна хохота, грохнувшего следом за этой просьбой, ещё долго сотрясала стены зала. Но, не смотря на всё пренебрежительное отношение к несчастной, из ловушки её всё-таки освободили. И даже вызвали скорую помощь, так как по собственной дурости эта красотка вывихнула запястье, растянула лодыжку и получила тяжёлую моральную и психологическую травму, от такого-то публичного унижения.
Впрочем, так ей и надо. Может, в следующий раз головой думать будет, а не другим, не менее интересным местом. Так что, со спокойной совестью сдав хныкавшую девицу на руки суровой бригаде врачей, прибывших на вызов, и проводив их делегацию до самой машины, мы всей толпой вернулись в студию. Припоминая по ходу дела самые эпичные моменты произошедшего.
— Н-да, — наконец, выдала Ви, отсмеявшись и смахнув украдкой слезы, выступившие на глазах. Хлопнув меня по плечу, подруга насмешливо протянула. — Я, конечно, предполагала, что ты поможешь нам от неё избавиться, но что бы так радикально…
— Боюсь, я тут не причём, — взъерошив волосы на затылке, я совсем уж неприлично гоготнула. — Вот что делает с умами неокрепшими жажда славы, да-а-а…
— Ой, да ладно, — хмыкнула Марго, вынырнувшая, как чёрт из табакерки, откуда-то сбоку. И пихнула меня локтем в бок. — Лучше скажи, ты согласна возглавить этот зоопарк?
— А?! — я удивлённо моргнула, воззрившись на подругу как на восьмое чудо света. И как-то упустила тот момент, когда меня взяли в клешни те самые девочки-близняшки, обхватив с двух сторон и повиснув на плечах не маленьким таким грузом.
— Ви, скажи, она же останется, да-а-а? — мелкие дьяволицы так невинно улыбались и хлопали ресницами, что я невольно призадумалась…
А не взлетят они, такими темпами, случайно?
— Ну, скажи, Ви, скажи! — продолжала тараторить эта парочка, стискивая меня в совсем уж не женских объятиях. Кто сказал, что девушки слабый пол?
Тот просто никогда не имел дело с танцовщицами!
— Ну… — Спасская сделала вид, что задумалась, а потом притворно расстроенно вздохнула, разведя руками. — Я даже не знаю, девочки… Ната у нас сама себе хозяйка, мне её приманивать нечем.
— Тогда может того… В жертву принести? — подал голос один из рыжих парней, встав рядом со Спасской. И, обменявшись заговорщическими взглядами со своим двойником, уставился на меня с самой, что ни на есть плотоядной улыбкой. — Ви, мы хотим её в наши ряды.
— Так кого надо распять на алтаре тщеславия, чтобы она осталась? — поддержал его второй, сложив руки в молитвенном жесте с видом самого настоящего киношного злодея.
Глядя на них, я честно старалась не поддаваться. Ни обаянию, ни провокационным взглядам Виолетты, ни традиционному вопросу Марго «Струсила, да, Снегирёва?». Честно старалась, стойко держалась…
Первые минут пять. А потом, то ли взгляды были слишком уж умоляющими, то ли меня эйфория так до конца не отпустила… Не знаю. И, положа руку на сердце, не шибко-то хочу разбираться, что именно толкнуло меня на этот безумный-безумный шаг. Но вместо того, чтобы откреститься от этой затеи, я глубоко вздохнула и ляпнула, ныряя, как в омут с головой:
— Хрен с тобой, Сирена ты наша… Согласная я!
От радостного рёва, раздавшегося на весь немаленький зал, меня слегка контузило. Правда, не настолько, чтобы не заметить, как меня настойчиво хотят погрести под множеством счастливо вопящих тел. Хорошо, что я успела вовремя разгадать манёвр ребят и совершить тактичное отступление в сторону. Чтобы усевшись на низкий, широкий подоконник панорамного окна, украдкой перевести дух.
