Песнь лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари (книги хорошего качества .txt) 📗

— Тебе было восемь, когда ты умер? — мне тоже было восемь, когда у меня проявились способности.

Он кивнул.

— Ага. Смерть сделала со мной то же, что сделали с тобой твои суперспособности. Она сделала меня бесстрашным.

— Ты же понимаешь, что многие люди вынесли бы другой урок. Они бы почувствовали себя более уязвимыми и относились к себе более осторожно.

— В тот день, в течение этих трех с половиной минут, я кое-что видел, Мега, и я знаю, что за этим есть большее. У меня есть вера, и она сильна. Я не боюсь. Смерть — это всего лишь дверь в следующее большое приключение.

Ага, ну что ж, я еще долго не собиралась позволять ему открывать эту дверь.

— Я гадала, есть ли у тебя какая-то суперсила, — сказал я ему. — Однажды я видела, как ты идешь по улице, и ДВЗ разлетаются от тебя, будто ты один из людей Бэрронса или типа того.

Головокружительная улыбка осветила его лицо.

— Ага, разлетаются, не так ли? К слову о загонянии Риодана в чертов тупик, — сказал Танцор и рассмеялся. — Ты бы видела его лицо в тот день, когда я был с ним, Бэрронсом и Мак, и ДВЗ расступились передо мной точно так же, как перед ним и Бэрронсом. Это было бесценно. Я узнал слабые стороны Носорогов и нескольких других низших каст, но не слишком преуспел с высшими кастами. Отвлекся, работая над песнью, — он потянулся вниз и приподнял штанину джинсов, показывая что-то вроде часов вокруг своей лодыжки с маленьким черным квадратиком, мигавшим огоньками.

— Однажды я задумался о том, что Фейри созданы из энергии, и как работают невидимые заборы, бесшумные свистки для собак и все такое, и я начал экспериментировать с радиопередатчиком, модулируя и тестируя частоты на Фейри, с целью отпугнуть, но не убивать. Иногда мы ставим слишком высокую планку, тогда как меньшую цель проще достичь, но она не менее эффективна. Я понял, что если смогу изобрести что-нибудь, что будет удерживать Фейри от тебя подальше, я буду отпадным.

— Ты уже отпадный, Танцор, — сказал я ему.

— Ага, но я хочу быть еще отпаднее отпадным, — сказал он, играя бровями.

Я улыбнулась, заставляя себя не показывать гложущей меня печали. Я не могла так с ним поступить. Это было бы нечестно.

— Ты самый отпадный из всех отпадных, кого я знала и, наверное, когда-либо буду знать.

Танцор быстро пришел в себя и посмотрел мне в глаза, изучая меня с нервирующей напряженностью.

— Отпаднее Риодана?

Я мгновенно перешла в защиту, обороняясь.

— В смысле? Какое отношение Риодан имеет к нашему разговору?

— Не будь дикобразом, Мега. Я не осуждаю и не шпионю. Просто иногда мне кажется, он… ну, может ты… вы двое, эм… — он заткнулся, вздохнул и запустил руку в свои густые волосы, ероша их. — Я никогда не буду как он. Я не так устроен. Я мозговитый семнадцатилетний гений с плохим сердцем. Не то, чтобы это вызывало у меня неуверенность, но этот чувак делает меня неуверенным. Он — все то, чем являешься ты и не являюсь я.

Я вспылила.

— Никогда не смей говорить мне, что у тебя плохое сердце! Никогда не произноси этих слов. У тебя самое большое сердце в мире. Ты всем вокруг себя приносишь только лучшее, и люди любят тебя. Но ты прав. Ты не как он, и никогда не будешь.

Он неудобно заерзал на диване и вновь безумно вцепился в волосы обеими руками. Я позволила ему немного потомиться, пытаясь осознать этот странный момент и то, что я ему настолько важна, что это заставляет его — мужчину, которого не пугает даже Смерть — чувствовать себя неуверенно. Затем я отвлеклась на созерцание его рук. Теперь, зная, насколько рискованны для него тренировки, я еще сильнее восхищалась терпеливой силой воли, которая нашла способ тренироваться в рамках ограничений, из-за которых другие люди отступали. В раннем возрасте я выучила, что каждый день имеет значение, и убивание времени — это худшее, что ты можешь сделать. Танцор это тоже выучил.

— Вау. Не очень-то ты помогаешь, — пробормотал он.

Я поймала его за руку и медленно переплела наши пальцы. Я раньше никогда по собственному желанию не брала мужчину за руку, открываясь моменту и тому, что он за собой нес. Я находилась на неизученной территории, и вовсе не такой исход я себе представляла. Не то, чтобы это вообще к чему-то вело. Это все равно что взобраться на гору глупости и усесться на самой ее вершины прямо перед неизбежным сходом лавины, которая снесет тебя, а этому не бывать. Но я не собиралась восхищаться горой у ее подножья.

— Сила Риодана исходит из знания, что он силен, — сказала я Танцору. — Твоя сила исходит из знания, что ты не силен. И на мой взгляд, это твоя суперсила. И лишь одна из многих.

Его улыбка была ослепительной.

— Мега, я сейчас тебя поцелую.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Мы никогда не заходили на эту территорию, и потом не будет пути назад. Наша дружба навеки изменится. Нельзя забрать назад поцелуй у мужчины, которого ты поцеловала.

Я ему позволила.

Глава 40

Зара

Она стояла неподвижно, с неверием оглядываясь вокруг.

Это что, шутка?

Зара посмотрела на светящуюся вывеску «ГОЛОВА ОЛЕНЯ», болтавшуюся над ее головой на полосатом древке, затем обернулась на дверь позади себя, из которой она только что вышла.

Не в эту дверь она входила.

Абсолютно не в эту. Она прошла через дверной проем в солнечно-желтой части Белого Особняка, и едва миновав дверную коробку, ощутила сопротивление, и нечто отклонило ее в сторону, направляя иным путем.

К выходу через абсолютно иную дверь.

В дублинскую ночь.

Она нахмурилась, прищуриваясь.

Меньше всего она хотела очутиться на Земле.

Она не собиралась умирать в этом мире. Она покончила с этой планетой и любой другой, что когда-либо приютила на себе расу Фейри.

Она также не собиралась оставаться в Белом Особняке и доживать свои последние дни в клетке, построенной для нее королем. Покинув будуар, она направлялась в Сад Пылкой Музы, тот, что с серебряным фонтаном и великолепной террасой, тот, что уносил ее, если она забредала достаточно далеко и проходила через множество порталов, обратно в поток времени, в иной мир, далеко-далеко отсюда. Она обнаружила это место тысячелетия назад. В один из самых печальных своих дней, когда бродила и бродила, исполнившись безразличием, наугад выбирая тропы и, в конце концов, порталы.

Небольшая планета напоминала ей о доме, и она гадала, нарочно ли король поместил ее сюда, зная, что Зара ее найдет, давая ей возможность побега, потому что каждый год, столетие, тысячелетие, в которые она не воспользовалась этим шансом, он знал, что она на самом деле предпочитает его всему остальному.

Это так в его духе. Ему требовались бесконечные заверения, что она счастлива и желает находиться там, куда он ее поместил.

И сейчас она намеревалась отправиться в этот маленький мир и умереть там в одиночестве, когда и Земля, и она сама прекратят существование.

Но нет.

Она оказалась в грязном человеческом Дублине.

Закутавшись в плащ, она стремительно развернулась и вошла обратно в дверь паба.

И вошла лишь в паб.

— Это недопустимо! — прошипела она.

— Оук, недопустимо! — пронзительно вскрикнула Т'Мурра.

— Со мной нельзя шутить! Покажи мне дорогу обратно!

— Оук, дорогу обратно! — согласилась Т'Мурра.

Пылинки мерцали в луче лунного света, лившегося из сломанного окна, по спирали кружась в тихом неумолимом потоке.

Наблюдал ли за ней Король? Все еще ей манипулировал? Эта мысль приводила в ярость. Она ему не игрушка, не забава. Она женщина, которая должна быть свободной. Он задолжал ей это право.

Они попытались. Они потерпели неудачу. Время отпустить.