Тайна рукописи - Монинг Карен Мари (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗

У меня не осталось иллюзий на тот счет, что полиция или окружной суд смогут посодействовать мне в поисках справедливости. Я не сомневалась, что убийца (убийцы?) Алины окажется тем, кого можем видеть только я, Бэрронс и другие ши-видящие. И я знала лишь одного ши-видящего, способного мне помочь. Я не то чтобы забыла о старой леди или справедливо заключила, что в битве с Невидимым или десятком ему подобных от нее будет мало толку. Я не хотела ее помощи. И не хотела больше ее видеть. Пусть мне всегда казался нечестным древний обычай казнить гонца, но обычаи потому и становятся обычаями, что в них есть рациональное зерно. Я злилась на старую леди точно так же, как злилась на ее слова.

Покачав головой, я вернулась к мыслям о сестре. «1247 Ла Ру, Мл», – написала Алина, умирая. Она хотела, чтобы я пришла туда и что-то нашла. Я надеялась, что там окажется ее дневник, но не могла понять причину, по которой Алина стала бы прятать его в заброшенном районе. Я сомневалась, что найду там таинственную, смертоносную «Синсар Дабх», поскольку, хоть я и испытывала типичную слабость, предупреждающую о близости эльфов, с чем мне, кстати, становилось все легче справляться, я не чувствовала ничего похожего на ту убийственно сильную тошноту, которую вызвали у меня фотокопии страниц Темной Книги. Я ощущала лишь странную силу, ведущую меня на юго-восток, и удивительную уверенность, что там меня ждет какая-то сверхъестественная опасность, которая, однако, была приглушенной, словно... дремлющей.

Меня эта мысль не особо успокаивала, поскольку «дремлющая» было лишь эвфемизмом для обозначения того, кто может проснуться в любой момент, а, судя по последним событиям в моей жизни, если по соседству окажется дремлющий вулкан, он обязательно начнет извергать лаву на мою бедную голову, и сделает это скорее раньше, чем позже.

Вздохнув, я нырнула в сгустившийся туман.

1247 Ла Ру оказалась вовсе не тем, чего я ожидала.

Я думала, что увижу склад или один из тех заброшенных домов с выбитыми стеклами, которые встречались все чаще по мере того, как жилая часть квартала сменялась производственной.

Вместо этого я очутилась возле высокого, причудливого кирпичного здания с богато украшенным побеленным фасадом, которое казалось крайне неуместным в окружении множества кварталов, застроенных лишь коммерческими фабриками и складами.

Наверное, в свое время хозяин или хозяйка здания отказались продать этот дом, когда началась общая перестройка квартала, а потом оказалось слишком поздно. Этот особняк выглядел здесь так же неуместно, как «Блуминдейл» [22] посреди стандартных дешевых новостроек.

Перед домом был огромный двор, огороженный кованой железной решеткой; он был затянут туманом, сквозь который виднелись три засохших дерева со скелетообразными ветвями. Ни листьев, ни птиц, и думаю, что не ошибусь, если скажу: если бы кто-то вздумал копать тут землю, червей он бы тоже не обнаружил. Сады на террасах пересохли, а каменный фонтан у главного входа с портиком давно высох.

Это была Пустошь.

Я опасливо покосилась на элегантный особняк. Его внешний лоск, красоту и богатство портило лишь то, что сотворили с множеством его высоких стрельчатых окон.

Все стекла были замазаны черной краской.

И я боялась того, что могло припасть к этим стеклам, которые казались огромными черными глазами, с той стороны, наблюдая за мной.

– Что дальше, Алина? – прошептала я. – Мне действительно придется зайти внутрь?

Мне так этого не хотелось...

Я не ожидала ответа, и я его не получила. Если ангелы и смотрят на нас с небес, как верят некоторые люди, то мне достались глухонемые наблюдатели. Это был чисто риторический вопрос.

Я никак не могла отвернуться от этого дома и уйти. Алина позвала меня сюда, и я собиралась войти, даже если это станет последним, что я сделаю в жизни. Мне вдруг стало ясно, что этот поступок действительно может стать последним.

Я не стала осторожничать. Если кто-то или что-то следило за мной, то не было смысла прятаться. Ссутулив плечи, я глубоко вдохнула, прошагала по тропинке из бледного кирпича к главному входу, поднялась по ступенькам и постучала тяжелым молоточком по двери.

Никто не ответил. Я снова постучала, выждав несколько минут, потом толкнула дверь. Владелец дома явно не отличался осторожностью – дверь была не заперта и открылась в пышное фойе. Черно-белый мраморный пол мерцал под искрящимся канделябром. За изысканным столиком, на котором стояла огромная ваза с белоснежными шелковыми цветами, начиналась элегантная винтовая лестница, обрамленная резными перилами, которая вела на верхний этаж.

Я шагнула внутрь. Если экстерьер здания попортило время и он нуждался в таких вещах как водосточные желоба и ремонт крыши, то интерьер был оформлен в стиле Людовика XIV: плюшевые стулья и диваны, между которыми стояли дворцовые колонны с пилястрами, богато украшенные столы с мраморными столешницами и прекрасные янтарно-золотистые светильники. Я не сомневалась, что мебель в спальне окажется невероятно большой и украшенной в соответствии со стилем Короля-Солнца. Стены были увешаны огромными зеркалами в позолоченных рамах и картинами, изображавшими сцены из различных, подчас трудноопределимых, мифологий.

Несколько минут я прислушивалась, а потом направилась внутрь тускло освещенного здания, с фонариком в одной руке и копьем в другой. Я пыталась составить психологический портрет здешнего обитателя. Но чем больше комнат я видела, тем меньше понимала. За короткое время, проведенное в Дублине, я встретила столько мерзости, что ожидала лишь увеличения ее количества, особенно в этом пустынном районе, однако хозяин этого дома представлялся мне богатым, явно образованным и воспитанным, с хорошим вкусом и...

Я мысленно треснула себя по лбу, – не здесь ли жил тот, с кем встречалась Алина? Она дала мне адрес своего убийцы?

Десятью минутами позже я нашла ответ в спальне второго этажа, за массивной кроватью, в огромном шкафу, заполненном такой одеждой, какой я не видела и у Бэрронса. Кем бы или чем бы ни был владелец этого дома, он покупал только лучшее. То есть – до абсурда лучшее, вещи, за которые платят бешеные суммы, лишь бы быть уверенным, что такого больше нет ни у кого в целом мире.

Возле коллекции обуви, которой хватило бы, чтобы обуть целую армию моделей Армани, я нашла небрежно брошенный ежедневник Алины, ее фотоальбомы и два конверта с фотографиями. Это были обычные конверты, такие же, как те, в которых вы забираете свои фотографии из любого фото-пункта на Темпл Бар Дистрикт, где фотографии печатаются за час. Я засунула ежедневник и альбомы во внутренний карман своей слишком большой куртки, но оставила в руке конверты с фотографиями.

Быстро осмотрев оба шкафа и оставшуюся часть спальни, чтобы убедиться, что я ничего не пропустила, я быстро сбежала вниз по ступеням, стремясь оказаться как можно ближе к выходу, если придется удирать.

Потом я села на нижнюю ступеньку лестницы, под золотисто-хрустальной люстрой, и открыла первый пакет с фотографиями.

Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Чистая правда.

Я должна признаться: с тех пор как я впервые услышала описание парня, с которым встречалась Алина, – старше ее, богатый, привлекательный, не ирландец, – меня преследовала параноидальная мысль.

Что, если я в точности повторяю путь Алины? И попала именно к тому человеку, который предал ее? Была ли моя сестра влюблена в Иерихона Бэрронса? Неужели мой таинственный хозяин и предполагаемый защитник убил ее?

Когда я, чуть раньше, входила в этот дом, часть меня подумала:

«Ага, так вот куда он ходил той ночью! Вот где его настоящий дом, здесь, а не в книжном магазине. Значит, он в самом деле Темный эльф, которого ни я, ни Алина почему-то не можем увидеть».

С чего я это взяла? Да просто это исчерпывающе объяснило бы те странные вспышки симпатии, которые я несколько раз испытывала к Бэрронсу, вспышки, похожие на те, что насылал при помощи чар В'лейн. Возможно, Иерихон был таким же, несущим смерть через секс эльфом, сумевшим хорошо замаскироваться. Возможно, он очень хорошо скрывал свою сущность. Может, у него есть талисманы или заклятия, способные скрыть от таких, как я, истинное эльфийское обличье. Я видела слишком много необъяснимого, чтобы поверить – в этом мире может существовать что угодно.