Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Во-вторых, нас пригласили на ужин, и мне в панике хотелось биться головой о фарфоровую тарелку, так как я не видела никогда столько вилок и ложек одновременно вместе! Не ударила я в грязь лицом только лишь благодаря своевременным подсказкам ши Тамино, который сидел по левую руку от меня и шёпотом подсказывал какой прибор нужно брать для какого блюда.
В-третьих, янарат постоянно ругался с Линдой, несмотря на присутствие за столом ребёнка. Дочь наместника, Мария, сидела рядом с матерью и с улыбкой поглядывала на отца, когда тот кидал очередную шпильку в адрес шии Махтан. Их перепалку снисходительно сносили все, вплоть до Викрама, который лишь изредка одёргивал жену. Тамаре же достаточно было лишь положить свою ладонь на руку мужа, и он тут же смирялся, правда, ненадолго.
В-четвертых, услышав о Феликсе, янарат наотрез отказался выслушать нашу просьбу, уверив, что подобные мужчины недостойны уважения. Я сжимала вилку в руке и боролась со своим гневом. Меня так и подмывало высказаться, как это делала шия Махтан, нагло, дерзко посмотрев в алые глаза наместника.
Но понимала, что нельзя. Нужно терпеть, слушать, как ругают Феликса и молчать. Вот только это было крайне сложно, и я не выдержала. Вскочила со своего места и холодным сдержанным голосом, так, как меня учил Феликс, бросила наместнику:
— Прежде чем судить человека, нужно хотя бы знать суть того, что произошло на самом деле, а не закрывать глаза, отворачиваясь от того, кого оклеветали! Феликс не бил её, а доставлял удовольствие. Он настоящий манаукец, лучший мужчина, который не осуждал за пристрастия, а принимал их и помогал. Он никогда не осуждал меня за то, чем я зарабатываю на жизнь, наоборот помог, поддержал. Вы хоть понимаете кого судите? Вы даже с ним незнакомы.
В столовой повисла звенящая тишина, а может это у меня в ушах звенело от злости.
— Я проделала путь от самой станции до Новомана и слышала лишь одно, что Феликс недостоин. При этом никто не знает, что произошло три года назад. Никто, кроме ши Тамино. Но даже его никто слушать не желает. Почему? Потому что и он недостоин? Тогда кто достоин говорить с вами, ши Шиаяна?
Наместник одарил ши Тамино долгим напряжённым взглядом, но заговорил тем не менее со мной:
— Например, вы.
Его мягкий покровительственный тон удивил, и я растеряла весь боевой пыл. Я думала меня выставят из дворца, а может, и с планеты за эту выходку, а оказалось, меня решили послушать.
— Что же произошло три года тому назад, шия Энтос?
— Простите, янарат, но она шия Эйлонская. Она покровительница Феликса, — поправил ши Томино своего наместника, а я перевела дыхание, чтобы расправить гордо плечи. Я не должна пасовать. Я должна показать, что достойна быть покровительницей, а значит, должна говорить с наместником на равных, как это делала шия Махтан.
— Я думаю, прежде стоит дождаться, когда нас покинет ребёнок, прежде чем вести взрослый разговор.
Указывать хозяевам дворца на возраст их дочери я не хотела, но это была вынужденная мера, которая крайне не понравилась янарату. Тот насмешливо скрестил руки на груди и, откинувшись на спинку стула, ехидно у меня спросил:
— И о чём же настолько взрослом пойдёт речь, шия Эйлонская?
Я взглянула на Марию, которая, казалось, сейчас лопнет от любопытства. Уводить её никто не собирался, поэтому я сурово ответила:
— О БДСМ!
— Кошир! — ахнула Тамара и прикрыла уши дочери.
Три минуты потребовалось на то, чтобы позвать слуг и увести упирающегося ребёнка, не желающего покидать родителей.
Когда же в столовой остались лишь взрослые, я попросила ши Тамино рассказать давнишнюю историю, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор.
— Вам известно, мой янарат, кем была моя последняя покровительница. Мы с Феликсом были её любимчиками, и она обучала нас доставлять удовольствие женщине самым различными способами, даже запретными на многих планетах. Не стану скрывать, что мы с ним стали лучшими и поэтому желанными. И если я сумел вырваться, то Феликсу не повезло. Я знаю его с детства и могу поклясться, что добровольно он никогда не ударил бы женщину, как бы она его не выводила из себя. Но о специфике обучения шии Оберто слишком многие знали и хотели испытать на себе. Мы с Феликсом не единственные подопечные шии Оберто, об этом знают, но молчат, кроме шии Делор. С ней мне встречаться не пришлось, и я не знаю о её умственных способностях, но она нарушила правило, выставила на всеобщее обозрение то, что должно оставаться тайной. Это помогло мне вытащить Феликса до суда с планеты. Шия Оберто не горела желанием бороться с всеобщим порицанием.
Я еле-еле могла сидеть ровно на стуле. Хотелось выругаться и просто разобраться. Из-за чужих тайн пострадал Феликс. Он без вины виноватый, на него навесили всех собак и даже не дали шанса оправдаться! Кроме ши Тамино никто не выслушал его. Что за дикие манаукцы!
А друг Феликса неспешно продолжал:
— Есть особенный шлепковый метод в практике БДСМ. От него женщины неистовствуют, бьются в экстазе, получая очень обжигающее порочное удовольствие. Но единицы способны освоить этот метод так, чтобы не перейти грань и не оставить синяки на коже. Феликс мастер. И именно этот метод он использовал на шие Делор. Поэтому не было следов на ягодицах, по этой же причине снять следы побоев, о которых говорила покровительница, никто не мог. Не было доказательств, лишь обвинение шии Делор.
— Получается, он её просто отшлёпал? — удивлённо переспросила Линда.
Ши Тамино кивнул, белые волосы его чёлки прикрыли на миг глаза, но я заметила лукавый взгляд, адресованный мне. Жар коснулся моих щёк, ведь я сидела, не дыша, представляла себе Феликса и… себя, лежащую животом на его коленях. Обалдеть, что у меня в голове. Я была под впечатлением от рассказа, и не сразу услышала, как Линда возмущалась на тему того, что мужчине порой полезно наказывать таким способом женщину. И что Викрам не раз грозился это сделать, и она была бы, наверное, не прочь.
— О нет, — насмешливо остановил её ши Тамино. — Наказать и доставить удовольствие — это разные методы. От простых шлепков появляются микроразрывы и наливаются синяки.
— Так, всё, давайте лучше перейдём к десерту! — громко остановила разговоры о порочном хозяйка особняка, а янарат ласково поймал её в объятия и что-то зашептал на ушко, от чего Тамара стала красная, причём вся: и шея, и грудь, и даже предплечья. Но как при этом у неё загорелись глаза!
Я перевела взгляд на чету Махтан. Викрам ласково зарылся жене в волосы на затылке и слушал её возмущения со снисходительной улыбкой.
— Феликс не садист, — тихо шепнул мне ши Тамино.
Я подарила ему благодарную улыбку и так же тихо ответила:
— Я знаю.
— Мне кажется, вы ничего не знаете, — склонившись ко мне, многозначительно отозвался манаукец, и я замерла, пережив его интимную близость.
— Главное доверие, полное и абсолютное. Если сможете перешагнуть через себя и открыться ему, он покажет вам всё то, что вы прячете от самой себя. А вы очень страстная, Виола. И я рад, что Феликс нашёл то, что так долго искал в женщине.
Мы долго переглядывались с альбиносом, и я никак не могла понять, на что он опять намекал. Меня пугала его странная манера говорить загадками, которая заставляла нервничать, думать, судорожно искать ответы.
— Я доверяю Феликсу больше чем себе, — наконец нашла максимально обтекаемый и единственно верный, потому что искренний, ответ.
А ши Тамино улыбнулся мне так, что у меня душа в пятки ушла. Слишком плотоядно, жадно.
— Вы очень правильная женщина, Виола. Такая же, как и моя обожаемая жена, Кэйт. Вы не прогадали с Феликсом и боритесь за него до конца.
— Я и собираюсь это делать.
— Умница, — ласково и слишком интимно похвалил меня ши Тамино, оставив на языке привкус порока.
— Хорошо, я позвоню матушке! — прервал наш разговор наместник, и я шумно выдохнула, обрадовавшись передышке.
Всё же говорить с ши Тамино эмоционально очень сложно, появлялось непроизвольное желание его почувствовать. Неправильное желание, греховное. Он имел такую же способность, что и Феликс: подчинять себе одними лишь словами, лишь взглядом. Обалдеть! Я просто обязана об этом написать. Это невероятное чувство, когда что-то неведомое прокрадывалось в тебя, оплетало и вот ты уже дрожала в нетерпении, ожидала, что будет дальше, согласная подчиняться и доверять безоговорочно и полностью.
