Друзья (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Мой вердикт?
Черт, а это — вкусно!
(я на спагетти посмотрела совсем с другой стороны)
Дальше наши скромные "посиделки дегустаторов" переключились на поедание пирога с лампуки (рыбой, которая, как Марат сказал, немного напоминала вкус тунца — знать… бы мне еще, этот вкус… этого тунца… — да ладно).
Кролика в винном соусе я не рискнула отведать, а все из-за названия. Хотя, наверняка, спирта там очень мало…
Но знаете, как оно бывает — как начинаешь строить из себя "правильную", так уж зашкаливает до "не хочу" (причем, в основном, где не надо, а вот где стоит поднажать, подпридержаться — то тут силы воли… как будто и вовсе нет).
И так, слоеные пирожки с рик… рик… ах, да… рикоттой. Как я поняла (из слов Дюана), это — что-то наподобие сыра (чего "наподобие?" — потому, что таковым он не является, а все из-за того, что готовиться не из молока, а из сыворотки (остатков приготовления "настоящего" сыра)).
Не знаю, из чего, или из "кого", оно там варганится — но очень(!) понравилось. Советую.
А вот жаренные пирожки с оливками не сильно меня впечатлили, наверно, это из-за нелюбви моей к тем же, оливкам, ну, или… всегда можно спрыгнуть на "извращение" вкусовых ощущений у беременных.
В общем, из ресторана я не выходила — из ресторана я… выкатывалась.
При этом еще храня обещание вернуться и отведать кролика (всё же, когда-нибудь), а так же их "фирменный" суп, мясо в соусе и с кабачками, картофель и прочее, прочее, прочее…
Мама дорогая, если я вернусь домой колобком — добей меня.
…
— Что, Патти, понравилось тебе?
— А по мне не видно было? Ела, как изголодавшаяся свинья.
(захохотал)
— Так, давай присядем где, отдохнем. А то тебе, наверняка, только и ходить хочется?
— Нет, ну… я не настолько уже и нажралась, Марат, чтобы бросать в меня подобные намеки.
Но… посидеть — хотелось бы. На пляже…
Идет?
(невольно рассмеялся)
— Ох, и дался тебе этот пляж?
— Так, так, а как??? Я моря никогда не видела! Вот теперь хоть… порадуюсь, насмотрюсь…
— Как… никогда?
— А вот так. Разве что по телевизору…
— Ну, видела же, выходит?
(едко подколол Дюан)
— Ох, ох, как остроумно! Я и еду видела по телевизору — да как-то хорошо от этого не становиться!
…
Здесь средней температурой (в эту пору года) считается 32 градуса по Цельсию.
Поверьте, не знаю почему, но здесь было на-а-амного жарче, чем у нас, когда градусник выписывал 40.
(наверно, всё же беременность так шалит — потому что, казалось, ветерок с моря должен был все уравновесить, исключить)
В общем. К чему я это завела?
Ночью (а точнее — поздно вечером) Марат мне не дал в море… ни то, что пойти купаться — а вообще, ножки помочить: мол, простудишься (и это в такую духоту??).
Но самым коронным стало то, когда запретил садиться на "холодный" камень.
— Знаешь, сейчас ты ведешь себя… хуже "молодой, взволнованной" мамочки.
— Так, а как?… если сама не понимаешь, что творишь, то…
— ну-ну.
… ладно.
Тогда сам садись на камень, а я — умощусь тебе на руки.
— Ух, какой приказной тон!
(наигранно завозмущался Лимончик)
— А то. Будешь страдать, раз такой вредина.
— Как вредина? Патти!
(возмущенно, вполне реалистично едва ли не завизжал от шока Дюан)
— Что такое?
(взволновано обернулась я
(едва только умостившись ему на коленки))
— Когда ты успела меня покусать? Этой ночью? Да?
(дошло — невольно рассмеялась)
— Нет, увы.
Я не хотела тебе раньше признаваться, но, видимо, все же, придется: эта "способность", дорогой, у тебя — с рождения…
— Неправда!
— Правда, правда, мой мальчик. Еще какая правда, — и язвительно погладила, провела по его волосам.
("обиделся", губки надул, как ребенок маленький)
— Ничего, Маратик. Врачи говорят… с этим… жить можно.
— Честно? — (и снова умело изображает "наивный, молящий взгляд" щенка, уставленный мне в очи).
— Честно, милый. Честно.
(вдруг сжал, сжал в своих объятиях крепко, и тут же уткнулся носом, прижался всем своим лицом к моей спине)
— Ну, тогда хорошо…
(едва слышно прошептал Дюан, отчего-то вдруг потеряв охоту к шуткам, но все еще продолжая "играть" роль)
…
— Ты много раз был на море?
(несмелая пауза рассуждений и, видимо, не самых легких воспоминаний — но наконец-то отозвался)
— Немало.
Было время даже…. купил себе яхту и укатил долой от мира сего, чтобы забыться.
— Из-за Женье?
(едва слышно, с опаской прошептала я)
(невольно хмыкнул)
— Увы, Патти. Не одна она меня предала в этой жизни.
Так что… причин хватало, чтобы поступить так.
А с Жженье, когда мы расстались, я купил дом у озера, в лесу — и жил в одиночестве (чего скрывать, пил… и немало) почти год. Пока не явилась Оливия и со скандалом, криком и истерикой не привезла меня туда, в город, где мы и познакомились с тобой.
— Так… всё же… с ней вы не такие уже и далекие?
— Далекие. Но ее мания "старшей" сестры, ее… материнский инстинкт, который не нашел выхода в жизни, берет свое.
— А почему не нашел? Почему же не родит себе ребенка?
(невольно (печально) рассмеялся)
— Говорит, не родился еще такой мужчина, который заставит ее сердце биться чаще, а рассудок помутнеть, да до той степени, что она решиться создать семью.
— Но… Оливия же… не молодеет. Время-то… идет.
— Время…
Патти, время — очень странное "существо". И для каждого оно пляшет по-своему.
… И что, что, а этот "нюанс" Лив не пугает.
Единственной ее фобией есть то, что привяжет себя к кому-то или чему-то, и тогда потеряет самое главное в ее жизни — свободу. Ту, за которую готова отдать не только тело, но и душу…
…
Мда.
Когда-то я завидовала ее характеру, силе воле, принципам, но а теперь… теперь увидела, НАСКОЛЬКО она несчастная.
Нет уж, лучше я буду "рабыней", зависимой (душевно) от Марата, чем жить в ГОРДОМ одиночестве.
Увы. Я сыта им, и ничего… кроме соли и боли, в нем нет.
