Единственная для темного эльфа (СИ) - Мазарин Ан (читать книги без сокращений TXT) 📗
Были некоторые вещи, которые я называла тем, на что они похожи в моем мире. А были все же и те, которые таковыми и являлись, что очень меня радовало. Овсяная каша, например. В жизни ее не любила, а здесь воспоминания о доме как-никак.
В храме, правда, меня готовить не учили. Когда Фаль меня там оставил, жизнь храма была идеально отточенным механизмом, где у каждого была своя строго отведенная роль. Но готовили каждый день на кухне разные жрецы, по очереди. Меня к этому делу не допускали. Алазар сказал, что долгое присутствие женщины рядом может поколебать дух стойких мужей, привыкших «влачить свое существование» отвергнув прелесть внимания противоположного пола. Ну, я и не настаивала.
Больше подсмотреть удавалось, когда приходилось навещать больных прихожан в их домах. Иногда даже угощали. Особенно понравившиеся вкусняшки западали в душу, и я просила показать мне, как их готовят.
Зато в суровых полевых условиях я многое подсмотрела у Рены. Нет, она не была виртуозным поваром, но она отлично справлялась с многими блюдами, демонстрируя отточенные движения. В походе важнее такие навыки, чем знание рецепта сырного фондю или лазаньи.
У Фаля подсмотрела, как он собирает дары леса. Помогая ему в этом, старалась запоминать внешний вид растений, корни которых были съедобными и питательными, а также где чаще всего растут те или иные грибы. Когда было время, что-то даже зарисовывала. Грибы, правда, одна собирать я бы не рискнула. Говорят, все можно попробовать в первый раз. Просто он иногда бывает и последним.
Про ягоды мне тоже все рассказывал Фаль. Те, что просто вкусные и полезные, те, которые несут в себе массу лекарственных качеств, те, что ядовиты. Если с названиями я еще путалась, то визуально уже не плохо в них разбиралась.
Так и ночью. После плодотворных суток, пока Фаль еще глубоко спал, а волкам необходимо было отдохнуть хотя бы несколько часов, я принялась за кучу собранного добра, что мы с волками нашли у нашей стоянки. Лес был щедр и не позволил бы своим гостям умереть с голоду. Ну, если они не хищники до мозга костей. А судя по нашей компании, на одной траве выжила бы только я.
Пока перебирала и чистила, попутно старалась вспомнить название. Это лучше, чем удариться в размышления о том, что вокруг до фига опасностей, а то, что мы пережили, это не шутки. Меня все еще не накрыло только потому, что произошедшее кажется сном. Хотя, не могу сказать, что пронесло, руки-то немного дрожат.
Сна ни в одном глазу. Еще бы, столько часов проспать. Если то, что волки сказали, было правдой, то я даже испытываю легкое ликование. Совсем маленькое, ведь моему дроу все равно серьезно досталось. Глянув на него, отметила, что его руки лежат ровно так, как их сложила я, когда уходила. Как скульптура, если бы не дыхание.
Палочкой подвинула «картошку» ближе к углям. В детстве подобная еда моего мира была величайшим лакомством. Бабушка складывала много-много картошки в огромном чугуне, ставя его на конструкцию над огнем на открытом воздухе. Я понимала, что это предназначалось ее невеликому живому хозяйству, но попробовать каждый раз вымаливала.
Зажмурилась. Еще слишком больно вспоминать. Бабушки не стало всего чуть больше года назад, вся душа, как открытая рана. Мама так и не смогла вернуться в ее дом, а я там в одиночку иногда проводила выходные. Если надо отреветься, когда тоска по ней невыносима. Собственно, я туда и ехала, когда попала в аварию…
А привязанностей к тому миру все меньше… Только мама.
Больно.
Рана на пальце неглубокая, но очень отрезвляющая. Нашла время раскисать.
Прижалась ранкой к губам. Я сильная. Все смогу. Давно я, кстати, не молилась. Да и есть в этом толк, коли местные боги на меня, малость, забили? Но не опускать же руки. В столице, вероятно, много разных храмов. Если по дороге не получится, то на месте посещу каждый из них, если придется. Хоть кто-то из этих богов должен же меня услышать?
А если я вернусь, что будет с Фалем?..
Смотрю на него, и сердце сжимается. Глаза опускаю. Все эти слова, что он мне сказал, похоже, правда. Да и не слова, действия. Он защищает меня, готов пройти огонь и воду, чтобы вызволить меня из беды. А что ему мешает покинуть меня, разом избавившись от кучи проблем идущих в комплекте со мной?
Клятва.
Или я по привычке ищу доказательства, что я не могу быть кому-то настолько важна. У него есть возможность переключиться на кого-либо другого, забыть меня, когда уйду. Он будет жить так же, как жил раньше. Без слабых мест, которыми его можно было заманить к врагу, и которыми им можно было бы манипулировать.
Он вроде на меня и не давит. Мне сложно понять, почему он привязался именно ко мне. Тогда в темнице я встретила плененного дроу, но с неоспоримым стержнем. Думаю, он был так спокоен, потому что знал, что никому его не удержать, ничем не завлечь. Относился ко всему, как к шоу, в котором знал, что выйдет победителем. Можно сказать, поддался ради развлечения. А когда его еще и вампирша из банды его схватившей пришла вызволять, тут он обрадовался не банальному сценарию.
А у вампирши оказались свои проблемы. Его рядом со мной задержала жалость? А может просто не захотел оставлять храм друга наедине с неадекватной хищницей.
Только сейчас-то что? Он спас меня в очередной раз благодаря своей клятве, которую на протяжении всей своей жизни не планировал никому давать. Впервые встретил родственную душу? Такое бывает, нечасто, правда. Так уж вышло, что друг друга нашли дроу и человеческая девчонка из другого мира. Возможно, Фаля просто начало душить одиночество.
А я его вряд ли забуду. И вопрос даже не в том, что я попала в мир, полный магии. Просто чем бы Фаль не руководствовался, я впервые вижу, чтобы к кому-то было такое трепетное отношение. Я и в фильмах такое не видела, сопливые мелодрамы не для меня. Только в книгах разве что читала. Фантастических. В моем реальном мире таких чувств нет.
Ну, может, слышала. Говорят, отец маму не то, что на руках носил. Боготворил. А потом…
ТЬФУ! Не сметь сравнивать отца и Фаля! Это разные миры. Разные личности. При разных обстоятельствах. В них ничего нет общего. Аж противно! Надо же было такое в голову прийти.
Раздраженно бросаю нож к костру, сдерживая порыв недетской обиды. Отец бросил жену и ребенка, поддавшись чувствам еще одной такой «любви». А им ведь, в свое время, все вокруг завидовали. Сглазили, по ходу.
Чуть провинившись, смотрю на Фаля, приведя чувства в порядок. То, что его случайно коснулась мысль, совершенно не имеющая к нему какого-либо отношения — это меня занесло. Дело даже не в том, что мужчины по природе полигамны, просто обида на отца съедает меня всю жизнь.
Я-то в детстве не представляла мужчины прекраснее, чем папа. Самый сильный, самый смелый, самый любящий и близкий… Замуж, конечно, за него не хотела, но он был моим кумиром. Может быть, психика пятилетнего ребенка и была сломана, но сейчас уже поздно что-то исправлять. Кумиры, пусть и самые близкие и любимые, предают.
Единственное, чему я рада, что не создала матери лишних проблем. Да и заботу обо мне на тот момент по большей части взяла на себя бабушка. Мне-то что, сразу ли я поняла, что папе, который души во мне, казалось бы, не чаял, я оказалась не нужна? А маму бросил единственный любимый мужчина. После него она ни разу не увлеклась никем. Только последних пару лет есть «дядя Костя», стоически выдерживающий арктический холод со стороны мамы. Ну, в принципе, он и правда ничего. Они уже не в том возрасте, чтобы кидаться в чувства с головой.
А поняла я, что с папой больше никогда не будет так, как было раньше, в один замечательный вечер в детском саду. Не помню точно, что там была за причина, но помню, что родители договорились, что заберет меня папа. Мама вроде уехала в двухдневную командировку, бабушка просто не доберется из ее-то хутора, а папа отличный вариант. Это было уже на тот момент, когда они развелись.
День прошел, вечер близился к концу. Всех детей давно разобрали, а я все жду и жду. Каждый раз, когда дверь открывалась, я напрягалась, готовая соскочить со стула и лететь к папе в объятия. Но это были чужие папы. Или мамы. Или другие родственники.
