Любовь на обломках мира (СИ) - Лаврентьева Оксана (мир бесплатных книг txt) 📗
Не прошло и часа, как она уже сидела на первой паре. Мария прилежно записывала в тетрадь конспект, в то время как мысли её витали по берегу ночного моря… На переменах она штудировала учебник по зелью, стараясь запомнить ненавистные ей формулы, и морально готовилась к занятию по ядам. Ведь сегодня ей предстояло изучение самых опасных морских гадов, внешний вид которых зачастую оказывался очень обманчивым.
Когда в аудиторию вошёл педагог по зельям, дед из клана людей-амфибий, гудение в классе тут же прекратилось.
С ним лучше не шутить! Ведь Аполлоний Вилфордович из-за своего жёсткого характера и завышенной требовательности слыл в колледже злым гением.
Он был настолько древним, что у него на коже появилась даже рыбья чешуя. Его жабры из тонких, почти незаметных полосок на шее превратились в зияющие уродливые разрезы. А если сюда добавить ещё и недовольное выражение лица, не отличающееся человеческой привлекательностью… В общем, с первого занятия только одним внешним видом Аполлоний Вильфордович произвёл на Марию неизгладимое впечатление.
После мучительных (для учениц) поисков по классному журналу педагог-рыба объявил фамилию очередной жертвы. Как Мария и предполагала, ею оказалась она. Поэтому, тяжело вздохнув, она встала и направилась к доске.
На учительском столе стояли сосуды с копошащимися в них самыми разнообразными морскими тварями, начиная от рыб и кончая моллюсками и растениями. Как и следовало ожидать, ей нужно было выбрать из их числа ядовитые создания. А потом ещё и рассказать о защите от них и приготовлении противоядия.
Мария смело указала пальцем в большинство из сосудов, так как знала ответ наверняка. С оставшимися же тварями она решила применить заклинание сущности. И не успела она его про себя произнести, как почувствовала недомогание. После чего её затошнило, а в глазах появилась какая-то странная пелена. Мария опустила голову, и с удивлением увидела, как на блестящую поверхность стола капают ярко-алые капли…
Глава 41
Мария очнулась в лекарском кабинете (слово «доктор» здесь употребляли неохотно). Сначала её привели в сознание, после чего устроили допрос с пристрастием. Ведь у неё оказалась большая потеря энергии, а все заклинания из учебной программы не привели бы к такому в любом случае. Даже многие часы усердных занятий вызвали бы только головную боль и усталость, но ни как не обморок и кровотечение из носа. Но ей, несмотря на недоверчивость местного лекаря, удалось ловко выкрутиться. Она соврала, что совсем недавно при превращении ударилось головой. Поэтому он её лишь поругал и отпустил домой лечиться.
В колледже Мария старалась выглядеть бодрячком (и у неё неплохо это получалось), но по дороге домой она поняла, насколько ей плохо. Её до сих пор подташнивало и качало от слабости из стороны в сторону. Поэтому, как бы ей не хотелось помчаться вприпрыжку к Барту, вместо этого она лежала на кровати в своей комнате и предавалась мечтам.
Через некоторое время глаза сами по себе незаметно сомкнулись, а когда она их открыла и посмотрела в окно, то увидела зависшее над горизонтом солнце. Мария тотчас прихорошилась перед зеркалом, сделав упор на румяна (Барт сразу бы обратил внимание на её бледность) и побежала в такой знакомый ей дом на берегу моря.
Честно говоря, она ожидала там более тёплый приём. Вместо этого Барт смущённо отводил взгляд и с повышенным интересом расспрашивал её об учёбе. Создавалось впечатление, что если он и не сожалел об их безумной ночи, то здорово по этому поводу сокрушался.
Ничего себе! Запоздалые угрызения совести? И любят же порядочные мужчины всё усложнять. Казалось бы, будь счастлив! Так нет же, надо обязательно всё испортить.
В конце концов не выдержав напряжённой обстановки, Мария ему заявила:
— Барт, скажи мне честно: ты уже жалеешь? Я же вижу! А каково мне, представляешь? Я себя чувствую какой-то распущенной девицей, соблазнившей доверчивого мужчину!
Кажется, Барт этого не ожидал. Он сразу же побледнел, после чего хриплым голосом произнёс:
— Мышка, ты в своём уме? Да как ты могла такое подумать! — Он привлёк её к себе и поцеловал в висок. — Ты у меня вторая женщина в жизни, которой я сказал «люблю». И да, я в полной растерянности. Ведь для меня это более чем серьёзно. Поэтому я чувствую себя перед тобой виноватым.
— Виноватым?! — изумлённо переспросила его Мария.
— Представь себе. Счастливая эйфория рано или поздно пройдёт, а дальше что? Я ничего не могу тебе предложить. Фактически я уже не колдун, но по злой иронии продолжаю им быть. К тому же я состою в Высшей Ложе… И самое главное — в Обломках не приветствуются подобные связи.
— А мы никому не скажем, — с надеждой в голосе возразила ему Мария.
— Всё тайное рано или поздно становится явным. Между прочим, это сказал ваш Сократ, — колдун на время задумался. — Ты мне настолько дорога, что я хочу для тебя лучшей судьбы, то есть нормального мужа, семью… Слышишь, нормального! А не обожженного бывшего колдуна, у которого всё в прошлом: магическая сила, слава, работа… короче, всё.
— Ты меня хочешь сплавить виконту Оушену? Ведь он в твоём понимании будет для меня достойным супругом. Не так ли? А то, что я его не люблю, и никогда не буду с ним счастлива, это тебя абсолютно не волнует!
Мария резко вскочила с кресла. Горечь обиды окончательно отравила её сердце, поэтому она бросилась к выходу в твёрдой решимости.
Глупый несчастный осёл! По всей видимости, её любовь не очень-то здесь нужна. Хватит унижаться перед ним и навязывать себя, словно на нём свет клином сошёлся!
И не успела она спуститься по винтовой лестнице, как перед глазами у неё всё потемнело. Мария в отчаянии вцепилась в резные перила, чувствуя, как ступеньки резко поплыли из-под ног, словно ей кто-то сделал подножку. И в самый последний момент перед падением, словно из-под земли перед ней вырос Барт и подхватил её на руки…
Никогда ей ещё так сладко не спалось, несмотря на то, что ей уже приходилось засыпать в объятиях любимого мужчины (хотя на песочке тоже было неплохо). Мария прислушивалась к мерному дыханию Барта и её буквально переполняла необъятная нежность и любовь.
Она с удовольствием рассмотрела в ночи его обнажённый торс. Затем потрогала себя рукой и поняла, что на ней тоже нет ни нитки. И пускай в кромешной темноте у неё не было поводов для стыда, несмотря на это Мария тут же ощутила на щеках жар.
Ей почему-то вспомнились его расширенные от ужаса глаза, когда он нёс её после обморока, его дрожащие от волнения руки. И хотя забытьё продлилось у неё секунды, Барт тогда до смерти за неё перепугался. Поэтому строго настрого запретил ей даже приближаться к нему с целью врачевания. Мария поняла, что это решение было окончательным, и у неё не осталось даже надежды на его полное выздоровление.
Но это он так решил, а что касается её… И что мешает ей, например, поколдовать, когда он спит? Ведь Барт даже не заметит этого. А она постарается не перенапрягаться, чтобы избежать нехороших последствий. Ведь ей нужно всего лишь два-три сеанса, и Барт станет прежним!
Мария внимательно прислушалась к дыханию колдуна. Затем поднесла ладони к его груди и вошла в транс. После того как из её пальцев поплыл энергетический поток, который тотчас растворялся в теле колдуна, она лишь зачарованно следила за процессом, радуясь своей находчивости. И когда к горлу подступил тошнотворный комок, Мария не остановилась. Она лишь успокоила себя тем, что ещё одна минутка ей не навредит, поэтому не прервала подпитку…
Мария открыла глаза. По спальне вовсю прыгали солнечные зайчики. Барта рядом не оказалось, поэтому она, превозмогая слабость, поднялась с постели и начала одеваться.
Колдуна она застала на кухне, который подобно заправскому повару носился со сковородой и творил, по всей видимости, какой-то кулинарный шедевр. И судя по сногсшибательному аромату, это ему удавалось…
