Колдунья из Угро (СИ) - Никитина Анастасия (читать книги без TXT) 📗
— Я тоже начитался, — хмыкнул Николай. — Но тебе не кажется, что мы и так уже всю работу на твою девушку перевесили?
— Ладно, молчу, — признал Макс. — Хотя, с бумагами она управляется гораздо лучше нас, вместе взятых, согласись?
— Не спорю. Придет, я ей этот дневник подсуну. Все равно она наверняка спросит, как прошла беседа с органисткой. Удивляюсь, что она до сих пор этого сделала.
— Скорее всего, ее отвлекло мое вчерашнее появление, — нахмурился майор. — Она, наверное, рассердилась. Хоть и не сказала ничего, но сразу убежала, как только мы на работу приехали… Точно рассердилась…
— Так, — прервал сеанс самобичевания Николай. — Не нагнетай. Думаю, вчерашний фортель тебе девочка простила. Но лучше бы ты больше ее не провоцировал подобным образом. Еще решит, что ты алкаш, и опять начнет от тебя шарахаться. Оно тебе надо?
— Нет! — испугался подобной перспективы Макс. — Ни в коем случае. А вчера…
— Я-то понял, что было вчера, — остановил друга капитан. — Мне можешь не объяснять. А вот девочку ты бы лучше сам просветил по поводу своего прошлого. Пока она неверные выводы не сделала. И дело этого паренька не трогай. Я сам им займусь, и Агафья мне поможет. С Бурундуком я договорюсь. У меня-то пока посвободнее, чем у тебя.
— Я могу держать себя в руках! — вскинулся майор.
— Я видел вчера, как ты можешь… А если брать этого урода придется? Ты же его пристрелишь, не задумываясь. Хочешь свою Агафью только раз в месяц на свиданиях видеть?
— Ладно. Понял. Заткнулся, — опустил голову майор, признавая правоту друга.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Николай. — Сиди, читай душеполезные цитаты. И думай, как мы это все проверять будем. А я пойду к полковнику.
Капитан ушел, а Макс, подумал, что друг прав, и надо бы выбрать время да рассказать Агафье о себе, пока это не сделал кто-нибудь другой. Наконец, он решил отложить объяснения на потом, и стал вновь продираться сквозь полупонятные слова церковно-славянского языка.
Агафья вошла в допросную камеру следственного изолятора. «Надо, же, — подумала магичка, ожидая, пока приведут горе-киллера, — миры разные, а пахнет в подобных местах совершенно одинаково». Прогрохотал замок, и в помещение ввели худого мужичка лет сорока, небритого и какого-то потрепанного.
— Здравствуйте, Леонид Александрович, — сказала девушка, когда подозреваемого пристегнули наручниками к специальной скобе в столе. — Мы с вами пока незнакомы. Я лейтенант Полозкова. Занимаюсь Вашим делом. И у меня возникли кое-какие вопросы.
— Дык, я же уже все рассказал, — удивился водопроводчик.
— Рассказали Вы не мне. А я бы хотела услышать о событиях именно от Вас.
— Дык, чево рассказывать-то. Я убил.
— А подробнее?
— Топором убил.
— Вот прям так проснулись утром и думаете: а пойду-ка я и убью гражданку Алексееву?
— Не…
— А как было дело? — терпеливо спросила Агафья.
— Приходит ко мне Галка. Зазноба моя, и говорит: «Вот жить бы нам с тобой Леня, да Машка не дает…»
— А как Мария Алексеева не давала вам жить? — уточнила девушка.
— Да тут история получилась. Я с женой развелся. Да квартиру разменять не вышло. На что поменяешь хрущобу? Комнаты, как пачка сигарет, кухня-ниша и туалет размером со спичечный коробок. Так и жили. В большой комнате жена с мамашей своей. А в другой я с брательником. Какая уж тут личная жизнь?
— Пожалуй, никакая, — согласилась девушка.
— Ну, вот. А тут я с Галкой познакомился. А у нее с сеструхой хата в центре. Хоромы двухкомнатные. У Машки-то тоже хахаль был. Еще раньше меня появился. Галка, раньше, как он приходил — гулять уходила. А Машка гулять не хотела. Галка ей и говорит: «Давай хату на две поменяем». А та уперлась, и ни в какую. Тогда Галка меня и уболтала. «Убей, — говорит, — гадину. Хорошо жить будем». Я поначалу спужался. А она мне говорит, мол, ребеночка заведем. У меня-то бывшая женка бесплодная. Ну, я и согласился. Выпил, значится, для храбрости, и пошел. Думаю, поговорю с бабой, может, уговорю хоромы менять. Ну, а коли нет — пугну ее. По дороге, значит, еще выпил. Короче, пришел я туда ужо никакой. Помню, что чего-то ей говорил, а она на меня орала. И все. Ну, у меня такое бывает, как переберу с беленькой-то. Очухался. Лежу, кругом кровища. А рядом Машка орет. Пошто, мол, сестру мою порешил?! Я вижу, топор в руках, и кровища кругом. Спьяну ни хрена не понял, обозлился и убил бабу. Да не чужую, а свою. И пошел в милицию.
— Погодите, Леонид Александрович. То есть, собственно, как Вы убивали гражданку Алексееву, Вы не помните?
— Говорю ж! Топором убивал!
— А как топор на голову опускали, помните?
— Нет, как опускал, не помню, — признал мужик. — А только у меня такое бывает, как с беленькой переберу. Прочухаюсь, где я, чего делал? Не помню. Только кому ж убить, как не мне? Я ж шел туда, чтоб пугануть вздорную бабу. Видно, обозлился, да убил.
— Так… — протянула Агафья. Ситуация не нравилась ей все больше и больше. — Еще раз. Сам момент убийства Вы не помните?
— Не. Ну, и хрен с ним. И так она мне по ночам снится. Приходит и говорит: «Что ж ты меня не уберег-то, Ленечка? Не рожу я тебе сыночка…» И клонится ко мне, клонится, будто поцеловать хочет. Точно как тогда, в последний раз. И сережки в ушах звяк-звяк. Колокольчики…
— Стоп. Какие колокольчики?
— Сережки. Мы, когда последний раз-то говорили, она ко мне наклонилась и поцеловала. А сережки у нее — колокольчики. Звяк-звяк. Такой она мне и чудится… Звяк-звяк…
— Звяк-звяк… — повторила Агафья. И вдруг подскочила к двери и заколотила в нее кулаками. — Эй, забирайте фигуранта!
Два часа спустя Мария Алексеева вошла в кабинет дознавателя. Одетая во все черное, всем своим видом она выражала скорбь.
— Здравствуйте, Мария Игоревна, — приветствовал следователь. — Извините, что мы Вас опять потревожили, но тут возник один вопрос, который нам бы стоило прояснить. Присаживайтесь.
Женщина села на жесткий стул:
— Я слушаю. Что Вы хотели уточнить? И так все ясно… — Она прижала к глазам платок.
— Да вот возникло мнение, что этот убийца — психически болен. Скажите, Вы не замечали за ним раньше странностей?
— Да, нет. Мы мало общались. Пил он сильно. Я Галочке говорила, не связывайся с алкоголиком. А она… То ли дело, мой Мишенька…
— Да, Мария Игоревна, — вмешалась до этого тихонько сидевшая в уголке Агафья. — На меня Ваш друг тоже произвел приятное впечатление. Скажите, это он Вам такие замечательные серьги подарил?
— Да, это он, — гордо улыбнулась женщина. — На день рожденья. Пять лет назад. Мы тогда только-только встречаться начали. Мишеньке их на заказ знакомый ювелир сделал. Мне даже уши пришлось проколоть.
— Ах, какие красивые! — восхищалась Агафья. — А можно поближе посмотреть?
— Нет. Не получится, — снова улыбнулась Мария Игоревна. — Там на конце застежки — утолщение. Я, как уши проколола, так мне их и вдели. А дырочки взяли и заросли. Теперь не вытащить. Я как-то попыталась, года три назад. Крови было…
— Вот и все, — холодно сказала Агафья. — Сестру не жалко, Мария Игоревна? По ночам не снится?
— Как? Вы о чем? — Попыталась возмутиться тетка, но побелевшее лицо и дрожащие губы выдавали ее с головой.
— Звяк-звяк… Именно сережки-колокольчики видел глупый водопроводчик Леня, когда слушал якобы свою Галочку, шепчущую, как хорошо будет убить сестричку Машеньку. Сережки, которые существуют в единственном экземпляре, и которые Вы даже не можете снять, Мария Игоревна!
— Ах, ты ж, стерва!!! — Заорала тетка, бросаясь на девушку. — И чего нос свой суешь, куда не просят? Добренькой прикинулась?! Все же так хорошо было. И Ленька, алкаш этот поганый, поверил, что с ним Галка говорила! И что он Галку убил, тоже поверил! Что тебе, чужое счастье покоя не дает?! Дрянь! Такая же, как моя дерьмовая сестричка! Тоже все добренькую из себя строила! Как было приятно заткнуть топором ее занудную пасть!
Агафья оттолкнула от себя орущую бабу, которую тут же схватили дюжие прибежавшие на крики сержанты.
