По закону сломанных ногтей (СИ) - Лабрус Елена (серия книг txt) 📗
— Думаешь, ещё сможешь нас чем-нибудь удивить? — усмехнулся Че.
— Боюсь, что да. Потому что все небылицы, что рассказывали про людей подземного города на самом деле правда.
— То есть? — Макс первый раз слышал про небылицы.
— Что-то про русалок? — Че оказался осведомлён лучше.
— Да, говорят, они умеют дышать под водой, и это позволяет им уплывать на приличные расстояния и спускаться на большую глубину. Так вот, это правда. И Соль собирался везти на большую землю не только камни с рудников, но и жемчуг. Настоящий, морской, природный. И в тех курортных городах, до которых его людям удалось доплыть, они уже нашли неплохие рынки сбыта.
— Ну, надо же, — качнул головой Макс. — А он был не глуп. Только это ни на сантиметр не приблизило нас к дому. Лично у меня нет жабр. А корабль, деревянный, настоящий, большой, который строит в лесах фурий тот самый бородатый чел, на которого все ссылаются... в-общем, там ещё днище и остов.
Они ждали ответа от Андрея, но он упорно молчал.
— Ну, и? — наконец, не выдержал Че.
— Я думаю, думаю, — отмахнулся Андрей. — Просто, мы попали сюда совсем другим способом. И именно так и должны выбираться. Но я понятия не имею как.
На маленькой яхте какого-то итальянского производителя с поэтическим названием Сапфира Макс оказался впервые. Даже когда они планировали побег, запасы еды и продовольствия пополнял Че, а Андрей занимался технической частью.
— Двигатель в порядке, — повёл его на экскурсию Андрей, показывая на такой приятный глазу агрегат под лестницей. — На нем яхта может идти со скорость 8 узлов, то есть 14,5 км/час, на парусах максимум 7 узлов, то есть 13 км/час.
— Наш вариант паруса, если я правильно понял, — сказал Че.
Они поднялись на мостик.
— Штурвал, панель приборов, автопилот, — деловито тыкал руками Андрей в закреплённые на хромированной дуге прямоугольные экранчики. — Индикатор направления, тахометр, управление двигателем.
— Всё это, конечно, безумно интересно, — вмешался Макс. — Но ты нам всё это зачем показываешь?
— Макс, неизвестно сколько нам придётся болтаться в море, мало ли что может случиться. Я хочу, чтобы вы тоже научились и парусом управлять и понимали, что здесь как устроено.
— В принципе, ты, конечно, прав, — по своей любимой привычке почесал бороду Че. — Но боюсь, это займёт ещё не один день.
— Значит, займёт, — остался непреклонен парень. — И не смотря на все эти приборы, для вас, главное, разобраться с парусами.
И они разбирались. День, два, три. Хотя там и парусов-то! Передний — генуя и центральный — грот. Генуя даёт основную тягу, а направление придаёт грот. И всё управляется канатами. Тянется чисто механически, руками или лебёдками.
Но выйдя первый раз в открытое море, они воочию убедились, что Андрей оказался прав. Им не уйти отсюда на этой яхте. Как в фильмах ужасов она плыла по прямой, оставляя остров Адор за кормой, и не меняя направления, они причаливали всё к тому же Адору.
— Временная петля, как я и думал, — развёл руками Андрей, совершенно не расстроившись.
— То есть вот так просто? Временная петля и я умываю руки? — возмутился Че. — Для чего ж мы мозоли набивали об эти верёвки?
— А должен был убедиться, — ответил Андрей.
Макс понимал эту плохо скрываемую радость Андрея. У него как-то всё так хорошо складывалось с этой умершей девушкой. (Послушал бы кто, как легко он это говорит «складывалось с умершей девушкой», но в этом странном мире, они уже настолько пообвыклись, что не замечали таких вещей.)
Че тоже возмущался для видимости. После пышных похорон, коронации Бакстера и других забот, требующих от Бри определённого напряжения, жизнь потекла медленно и спокойно, и Бри целыми днями не расставалась с Че.
Даже Арина, взявшая на своё попечение школу при храме на остове фурий, целыми днями читала детям его книжку, рисовала, учила их азбуке и казалась вполне довольной этой новой жизнью и счастливой.
И только Макс, которого ждала дома маленькая больная девочка не находил себе места.
Он стоял на мосту, соединяющим центральный остров с пустошами, и смотрел как лучи заходящего солнца окрашивают скалы в разные оттенки красного. Он видел этот мост и эти скалы на рисунке своей сестры, и он знал, кого здесь найдёт. Он приходил сюда, чтобы с ним поговорить.
— Она в порядке, — сказал рыжий ангел. — Ещё в больнице, но ей намного лучше. Ждёт твоего возвращения.
— Ещё в больнице? — расстроился Макс. — Что ж так долго?
— Не долго. Как обычно. Просто время на островах идёт не так как в том мире. Когда надо, оно замедляется, а иногда, наоборот, несётся галопом.
Ангел стоял, облокотившись на перила моста, кидал вниз камни и смотрел как по воде от них расходятся круги. Макс вспомнил как встретился с ним первый раз. Тоже на мосту, только через реку и совсем новом. Его только построили и даже ещё не открыли для движения.
Макс не собирался прыгать, просто ему нравилось это ощущение опасности, но вот за этого мальчишку он не стал бы ручаться, ведь они встретились с той стороны ограждения. Макс находился ниже, и сказал, что если он прыгнет, то Макс прыгнет вместе с ним. И парень передумал.
— Скажи, ведь ты тогда хотел прыгнуть? — спросил Макс. — Только если ты бессмертный ангел, то зачем?
— Ангелы тоже смертны, — ещё один камень с тихим всплеском упал воду. — Только для этого нужен мост. Совершенно новый, девственно чистый, не запятнавший себя ни одним самоубийством. Как ты понимаешь, мосты в вашем мире строят нечасто.
— Но зачем? Почему тебе хотелось умереть?
— Потому что я не имел права этого делать, оживлять мир, созданный Верой. Но я это сделал и теперь наказан.
— Наверно, это очень тяжёлое наказание, раз тебе не хотелось больше жить.
— Да, Макс. Очень. Я ангел-хранитель, но теперь мне позволено помогать только смертельно больным детям. Понимаешь? Только безнадёжным. Сколько маленьких детей ты способен похоронить?
— Ни одного, — хмуро отозвался Макс.
— Вот и я. Только теперь обречён заниматься этим вечно. Ни законченных школ, ни дипломов вузов, ни свадеб, ни рождения детей. Ничего. Больницы, злые лица врачей, капельницы и деньги, деньги, деньги.
— Хотя бы с этим, как я понял, тебя не ограничили.
— Нет. С этим нет.
Он замолчал и кинул в воду ещё один камень. Потом ещё один.
— И всё же ты считаешь себя обязанным мне за то, что я не позволил тебе умереть?
— Да. С той стороны прыжка ад ещё больший. И пусть не сразу, но я это осознал. Я люблю своих больных детей. Я научился видеть в них свет, который никогда не излучают здоровые дети. И этим светом живу.
— Ты нужен им, Натан. Это самое главное в жизни, когда ты кому-то нужен. И знаешь, я подумал, если ты создал один мир, значит, можешь создавать и другие. Значит, на самом деле этим детям можно дать жизнь, которой у них не было. И, может быть, те кто их любит, однажды найдут к нему дорогу.
Ангел посмотрел на него снисходительно. Так умудрённые большим жизненным опытом взрослые обычно смотрят на несмышлёных детей, говорящих глупости. Но в глубине его золотистых глаз Макс увидел отражение своей надежды — ангел его понял.
Потерпев поражение с такой уютной и удобной современной яхтой, Макс заставил всех отправиться к строящемуся кораблю.
Там действительно всё шло очень медленно. И в серьёзных, но немного безумных глазах бородатого дядьки, за толстыми линзами очков Макс увидел благостное ощущение человека, которого всё устраивает. То же самое с которым Андрей задавал свои вялые вопросы, а Че задумчиво ворошил свою густую бороду. Они не хотели уезжать, не хотели покидать этот мир, в котором нашли то, что всю жизнь искали. Покой и счастье. Ощущение своего места. Занятость, востребованность, даже, наверно, любовь. Че, женатый десять раз, был счастлив с Бри. Андрей всю жизнь был без ума от Верочки. Ну, а этот бородатый кораблестроитель просто всю жизнь мечтал построить корабль. И то, с какой тщательностью он лично выстругивал каждую деталь, с каким восторгом о каждой мелочи рассказывал, было из того же разряда чувств.
