Рубин царя змей (СИ) - Лайм Сильвия (мир книг txt) 📗
Девушка бросила взгляд на свое отражение и увидела далеко за спиной молчаливую фигуру Дарьеша. От расстояния, разделяющего их, сразу стало легче.
Иллиана глубоко вздохнула, приводя в порядок сердцебиение и загоняя поглубже неуместный страх перед братом Торриена, а затем повернулась, чтобы посмотреть царевичу в глаза.
Вот только Дарьеш больше не стоял посередине комнаты вдали от нее. За какую-то долю секунды он пересек разделяющее их пространство. Иллиана только и успела тихо ахнуть, как он вдавил ее в каменную стену своим телом, подхватил под бедра и усадил в нишу, плотно прижимая к себе.
Девушка на мгновение не только потеряла дар речи, но и забыла, как дышать. Кровь прилила к щекам, а руки, отталкивающие обнаженную грудь мирая, похолодели от ужаса.
В этот момент Дарьеш вдруг схватил ее за шею и склонился к лицу, негромко и с удовольствием прошептав на ухо:
— Боюсь, птичка моя, что это досадное недоразумение мне слишком понравилось, чтобы я мог о нем так просто забыть!
“Птичка моя…”
Обращение царевича вдруг всколыхнуло в памяти разговор с Изумрудкой о том, чем та питалась на территории дворца.
Змеи едят птиц…
Аналогия оказалась слишком красочной.
— Я — хасси Торриена, — прохрипела девушка, не узнавая свой испуганный голос. — Ему не понравится то, что здесь происходит!
Это была ее последняя надежда. Воззвать к голосу разума старшего брата.
Вообще, Иллиана совершенно не понимала, что в голове у этого царевича. Почему он позволяет себе приставать к ней, находиться так близко. И чего вообще добивается. Думать о том, что он замыслил нечто плохое, совсем не хотелось.
Так не вовремя вспомнились слова дженмирая Шентарса, которые он сказал, когда вез ее во дворец. Правда о том, что более сильный и наделённый большей властью мирай может забрать себе чужую хасси. Что будет, если она окажется собственностью другого?
В груди болезненно защемило. Сможет ли Торриен вернуть ее? Захочет ли, если соперничать с ним станет его старший брат и наследник престола?
От этих мыслей закружилась голова.
А Дарьеш будто и не слышал ее слов. Улыбаясь, он вдруг приоткрыл губы, из которых показался тонкий раздвоенный язык.
Иллиана побледнела.
Язык скользнул вперед и прошелся по ее щеке, вызывая странное промозглое ощущение. Словно ее коснулся не человек и даже не мирай. Настоящая змея.
— Никому не позволено брать чужую хасси, — зажмурившись, выдавила девушка, сама не уверенная до конца, так ли это. Но терпеть касания Дарьеша было слишком невыносимо.
— Так и есть, — кивнул царевич, вызвав у Иллианы прилив облегчения, но настолько короткий, что стало даже больно. Потому что через долю секунды мужчина добавил: — Вот только ты — не хасси. Мне рассказала твоя служанка. Милашка по имени Герхарсия.
Иллиана вспыхнула, ничего не понимая, а царевич еще шире улыбнулся, продолжая:
— Среди мираев существует правило. Чужую хасси можно забрать только с согласия хозяина, который заплатил за нее цену. Отнять силой — тоже можно, но в этом случае хозяин имеет право отстоять свою женщину. Например, вызвать на бой… если не боится проиграть. — Дарьеш как-то особенно хищно улыбнулся. — Мой брат не боится.
От последних слов на душе Иллианы немного потеплело. Но не слишком сильно. Ее буквально убивало все, что говорил наследник. От самой постановки вопроса, в котором как никогда прежде ярко становилось ясно, что хасси — лишь собственность купившего ее мирая, до того факта, что эту собственность так легко отнять.
А Дарьеш тем временем продолжал говорить:
— У меня нет никакого желания драться с Торриеном, — криво ухмылялся он, продолжая прижимать ее к стене, словно в этом нет ничего странного. — Конечно, я бы победил его… Наверно. Впрочем, ладно, не будем лгать, дерется на саблях он несколько лучше меня. — Царевич сморщился, но продолжал улыбаться. — Однако нам с ним и не понадобится драться.
— Почему? — спросила Иллиана, замерев, стараясь не шевелиться в руках огромного змея.
— После того как твоя милая служаночка ублажила меня ртом, признаться, не слишком умело, она поведала, что новая птичка моего брата еще с ним не спала, — победным голосом проговорил Дарьеш, буквально прожигая ее голодным взглядом. — А значит, статуса хасси ты не имеешь, моя милая… Я могу взять тебя, не нарушив ни один закон. Взять и присвоить себе.
Внутри Иллианы все заледенело от ужаса. Неужели это правда?
— Я могу забрать тебя, не нанеся при этом официального оскорбления брату, — продолжал царевич спокойно, кончиками пальцев чуть сдавливая и поглаживая ее шею. — Хотя, знаешь, я, конечно, и оскорбить его не боюсь. Наследнику Шейсары вообще бояться нечего, птичка. Запомни это. А еще наследнику Шейсары очень выгодно делать приятное…
С этими словами он опустил голову и провел своим длинным раздвоенным языком ей по шее. От ключицы вверх к самому уху.
Иллиана задрожала от липкого отвращения.
— Нет, пожалуйста, — шепнула она, чувствуя, как он прижимается к ней мощным хвостом, под чешуей которого что-то уверенно набухло. — Зачем я тебе? У тебя такая красивая хасси. Миллита.
— Все просто, — пробормотал он, втягивая ее запах у самой кожи. — Я люблю блондинок, ты мне понравилась. Миллита, конечно, хороша, но она не похожа на тебя. У нее нет твоих дивных волос, — шептал он все более низким голосом.
Он прикрыл глаза, свободной рукой обхватил одну белоснежную прядь и, накрутив на пальцы, потянул.
Иллиана прикусила губу, стараясь не издать ни звука. С каждой секундой ей становилось все страшнее. Похоже, Дарьеш был настроен серьезно.
И в голове неожиданно вспыхнуло совершенно отчетливо: он ее не отпустит.
— Тебе понравится, милая, можешь быть уверена, — хрипло и возбужденно проговорил царевич. Взглянул на нее и широко улыбнулся.
Иллиана подавила крик.
Черные зрачки Дарьеша вытянулись, став абсолютно вертикальными. А из-под влажных губ торчали две тонкие иглы клыков.
Девушка не успела сказать и слова. Через долю секунды мирай вновь стремительно опустился к ее шее. Холодные губы коснулись испуганно бьющейся жилки над ключицей, а затем Иллиана почувствовала боль.
Клыки мирая разорвали кожу.
***
Торриен был в бешенстве. Стоило ему решить, что мираи справятся без него, как все вышло из-под контроля. Мало того, что он, царевич, в чьих венах течет кровь рода Эннариш, должен был пачкать руки, разбираясь с обыкновенными преступниками, так его приказы еще и перестали выполняться должным образом. Тюремная охрана — глупые пустынные ящерицы, а не потомки змей! Каким-то неведомым образом они умудрились упустить человека из закрытой камеры!
Торриен уже собирался подняться к Иллиане, которая ждала его еще с утра, но был вынужден вернуться в казематы. Сперва он думал отдать приказ о казни начальника охраны, потому что без его позволения ни одна живая душа не могла проникнуть незамеченной на нижние этажи замка, и уж тем более — не могла выйти оттуда. А значит, он наверняка был подкуплен.
Однако стоило лишь бросить взгляд на этого коленопреклоненного мирая, в чьих глазах читались недоумение и покорность, а тяжелые густые брови были сдвинуты, как царевич понял, что начальник невиновен.
Но тогда кто? Кто выпустил странного диковатого парня, что каким-то чудом умудрился проникнуть через второе защитное кольцо царского дворца?
Торриен уже послал Шентарса в Нижний город, чтобы узнать все об этом Фендоре. Вряд ли парень вернется к себе домой, хотя ему там ничего и не грозит. Мираям запрещено забирать людей из их жилищ. “Заполз в свой дом — укрыт гнездом” — любимая поговорка Великих змей, и они тщательно соблюдают ее исполнение.
Однако царевич не сомневался, что и того, что узнает верный слуга, будет достаточно для понимания мотивов сбежавшего преступника. Торриен чувствовал, что это проникновение произошло не просто так. В глазах сбежавшего узника он видел огонь, одержимость. А потому его лживые слова о том, что он рассчитывал просто прогуляться в Верхнем городе, лишь подкрепляли уверенность царевича: в этой истории таится какая-то загадка.