Двор Крыльев и Гибели (ЛП) - Маас Сара (книги онлайн полные .TXT) 📗

И затем я была в его теле, в его голове.

Слишком худая.

Она, должно быть, вообще не ест.

Как она вообще стоит?

Мысли кружились у него в голове, одна за одной. Его сердце яростно колотилось, и он не посмел сдвинуться со своего места в пяти футах от нее. Она все еще не повернулась к нему, но разрушительные последствия ее голодовки были достаточно очевидны.

Прикоснуться к ней, почувствовать ее запах, попробовать ее –

Инстинкты были как течение реки. Он сжал руки, удерживая их по бокам.

Он не ожидал, что она будет здесь. Другая сестра — гадюка — возможно, но он готов был рискнуть. Кроме вчерашнего разговора с Говорящим с тенями — который был почти таким же нервным, как он и ожидал, хотя Азриэль казался довольно приличным мужчиной — он был заперт в этом обдуваемом ветрами Доме два дня. Мысль об еще одном заставила рискнуть его нарваться на гнев Рисанда.

Он просто хотел прогуляться — и взять пару книг. Прошло много времени с тех пор, как у него было время для чтения, не говоря уже о том, чтобы делать это для удовольствия.

Но там была она.

Его мейт.

Она была совсем не как Джесминда.

Джесминда была смехом и шалостями, слишком дикая и свободная, чтобы ее удерживала деревенская жизнь, в которой она родилась. Она дразнила его, насмехалась над ним — соблазняла его так основательно, что он даже не хотел никого другого. Она видела его не как седьмого сына Высшего Лорда, а как мужчину. Любила его без сомнений и колебаний. Она выбрала его.

Элейн просто... свалилась на него.

Он взглянул на чайный сервиз на низком столике.

— Смею предположить, что одна из этих чашек принадлежит твоей сестре.

Действительно, на стуле, на котором обычно сидела гадюка, была отброшенная книга. Помоги Котел тому мужчине, чье сердце она пленит.

— Не возражаешь, если я возьму одну?

Он пытался звучать непринужденно — спокойно. Даже когда его сердце все колотилось и колотилось, так быстро, что он думал, что его вырвет на очень дорогой, очень старый ковер. Из Санграва, как указывают узоры и краски.

У Рисанда было много качеств, но у него определенно был хороший вкус.

Все это место было украшено обдуманно и с элегантностью, стремясь к комфорту, а не пытаясь удушить обстановкой.

Он не хотел признавать, что ему это нравиться. Не хотел признавать, что считает этот город красивым.

Эта группа людей, которые теперь утверждали, что являются новой семьей Фейры... Это было тем, на что, как он думал давным-давно, будет похожа жизнь во дворе Тамлина.

Боль, словно удар по груди, прошла сквозь него, но он пересек ковер. Он заставил свои руки не дрожать, пока он наливал чай в чашку и садился в кресло, расположенное напротив кресла Нэсты.

— Здесь есть тарелка с печеньем. Хочешь несколько?

Он не ожидал, что она ответит, и решил подождать еще минуту, прежде чем встать с кресла и уйти, благополучно избежав возвращения Нэсты.

Но его внимание привлек солнечный свет, падающий на золото — и Элейн медленно повернулась, отворачиваясь от окна.

Он не видел ее лицо полностью с того дня в Хайберне.

Тогда оно было напряженным и испуганным, потом совершенно пустым и ошеломленным, ее волосы разметались, ее губы посинели от холода и шока.

Глядя на нее сейчас...

Да, она была бледной. Безучастность все еще сглаживала ее черты.

Но он не мог дышать, когда она полностью повернулась к нему.

Она была самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел.

Предательство, тошнотворное и жирное, скользнуло по его венам. Однажды он сказал то же самое Джесминде.

Но даже когда позор поглотил его, слова, чувства пели, Моя. Ты моя, а я твой. Мейт.

Ее глаза были карие, цвета оленьей шерсти. И он мог бы поклясться, что в них что-то вспыхнуло, когда их взгляды встретились.

— Кто ты?

Даже без разъяснений он знал, что она осведомлена о том, кем он является для нее.

— Я Люсьен. Седьмой сын Высшего Лорда Осеннего Двора.

И абсолютная пустота. Он рассказал все, что знал, Говорящему с тенями — о своих выживших братьях, о своем отце. Его мать... он скрыл некоторые детали, не относящиеся к делу и совершенно личные. Все остальное — ближайшие союзники его отца, самые коварные придворные и лорды... Он рассказал все. Конечно, информация была устаревшей, но когда он эмиссаром, по полученной информации, он знал, что особо ничего не изменилось. В любом случае, они действовали так же в Подгорье. И после того, что случилось с его братьями несколько дней назад... Он не чувствовал вины, когда рассказывал Азриэлю все, что знал. Ничего из того, что он чувствовал, когда смотрел на юг — в сторону обоих дворов, которые он называл домом.

Долгое время лицо Элейн не двигалось, но эти глаза, казалось, немного сосредоточились.

— Люсьен, — наконец сказала она, и он сжал свою чашку, чтобы не содрогнуться от звука своего имени на ее губах. — Из рассказов моей сестры. Ее друг.

— Да.

Но Элейн медленно моргнула.

— Ты был в Хайберне.

— Да.

Это было всем, что он мог сказать.

— Ты предал нас.

Он хотел бы, чтобы она вытолкнула его за окно, перед которым стояла.

— Это... это было ошибкой.

Ее глаза были искренними и холодными.

— Я должна была выйти замуж через несколько дней.

Он боролся с нахлынувшей яростью, с иррациональной нуждой найти мужчину, которому она была обещана, и разорвать его на кусочки. Слова были скрипом, когда вместо этого он сказал:

— Я знаю. Мне жаль.

Она не любит его, не хочет его, не нуждается в нем. Невеста другого мужчины.

Жена смертного мужчины. Или должна была ей стать.

Она отвела взгляд — в сторону окон.

— Я слышу твое сердце, — тихо сказала она.

Он не был уверен, что ему ответить, поэтому ничего не сказал, и выпил свой чай, даже если это обожгло ему рот.

— Когда я сплю, — прошептала она, — я слышу биение твоего сердца, даже сквозь камни.

Она склонила свою голову, будто панорама города могла дать какой-то ответ.

— А ты можешь слышать мое?

Он не был уверен, действительно ли она обращалась к нему, но сказал:

— Нет, леди. Я не могу.

Ее слишком тонкие плечи, казалось, загнулись.

— Никто никогда не может. Никто даже не смотрит — не по-настоящему.

Колючие слова. Ее голос спустился до шепота.

— Он мог. Он видел меня. Но сейчас он не будет этого делать. 

Ее пальцы коснулись железного кольца на ее пальце.

Кольцо другого мужчины, еще один признак того, что она обещана...

Этого было достаточно. Я услышала достаточно, узнала достаточно. Я ушла из сознания Люсьена.

Нэста смотрела на меня, даже когда ее лицо менялось в цвете при каждом слове, произнесенном ими.

— Ты когда-нибудь влезала в мою –

— Нет, — прохрипела я.

Как она узнала о том, что я сделала, я даже не хотела спрашивать. Не тогда, когда я опустила щит вокруг нас и направилась в гостиную.

Люсьен, без сомнений услышавший наши шаги, покраснел, когда посмотрел на нас с Нэстой. Никакого намека на то, что я влезла в его сознание. Пробралась сквозь него как бандит ночью. Я запихнула подальше слабую тошноту.

Моя старшая сестра сказала ему:

— Выметайся.

Я стрельнула по Нэсте взглядом, но Люсьен встал.

— Я пришел за книгой.

— Ну так найди ее и уходи.

Элейн лишь уставилась в окно, ни о чем не подозревая — или не заботясь об этом.

Люсьен не направился к стеллажам. Он просто пошел к открытым дверям. Он остановился прямо между ними и сказал мне и Нэсте: