Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний! - Рыбицкая Марина

– От мозгов в черепушке! – рявкнула бабуся. Подумала. – У обоих! – И как финал: – Я потопала, у меня там вход бесхозный! – И уковыляла вместе с топором нести трудовую вахту.

Мы в недоумении переглянулись, но только открыли рот, как в дверь заглянула симпатичная девчушка и выкрикнула:

– Леля!

Что мне это напоминает? Точно! «С вещами на выход!»

«Владимирский централ – ветер северный, этапом из Твери – зла немерено» [20].

– Всем до свидания, – попрощалась, вспоминая, в каком месте я оставила свою сумку и можно ли ее вернуть на родину, то есть в мои загребущие руки.

– Пока! – дружелюбно откликнулась Шушу, помахав мне на прощанье рукой и кончиком хвоста. – Удачи!

– Спасибо! – Я вышла за дверь.

Девчонка резво бежала впереди, изредка оглядываясь. Мне ничего не оставалось делать, как ускорить шаг, чтобы не потеряться в паутине бесконечно петляющих, как пьяная змея, коридоров. Мы блуждали по катакомбам агентства где-то с полчаса, пока шустрая проводница не заманила меня в душный, пахнущий сыростью и плесенью (так и хотелось сказать – школьный) подвал, где и сдала с рук на руки почтенной матроне изрядной комплекции. Дама имела особое отличие, внушающее уважение ее аппетиту и целеустремленности. Ее объемы привели бы в экстаз любителя пышных женщин: что стоя, что лежа, по сторонам куба мадам имела одинаковые параметры.

Я уже затруднялась определять расовую принадлежность новых знакомых, поэтому скромно решила, что это все же человек, так как никаких отклонений, кроме объемов, у нее не оказалось.

– Имя? – гаркнула матрона, сверля меня маленькими, заплывшими от жира глазками и одновременно перекладывая какие-то бумажки толстыми руками.

Ее сарделькообразные пальчики отягощали массивные кольца с разноцветными, абсолютно несочетаемыми по цвету и фактуре камнями. Царственный жемчуг соседствовал с вульгарным по своему размеру рубином, «золотым песком» и черным «соколиным глазом». Рядом сверкал великолепный изумруд чистой воды, но впечатление от него портилось наличием на том же пальце скромной бирюзы не слишком высокого качества плюс агат, «кошачий глаз» и хризолит. И так было во всем. Милая дама облачилась в широкий балахон ядовитой красной расцветки с фиолетовыми разводами. Судя по всему, зачатки чувства меры или вкус у нее отсутствовали полностью.

– Леля, – представилась я, растерянно озирая толстушку.

Девчушка-проводница оперативно смылась в самом начале диалога.

– Та-ак, – углубилась дама в изучение каких-то документов. – Леля… Леля… Ага! Вот! Набор номер восемь для гарема высшей категории. Жди здесь, – приказала она мне начальственно и удалилась куда-то вглубь.

От нечего делать я принялась изучать обстановку подвального помещения. Разделенное на две неравные части решеткой, оно сильно напоминало примитивное складское строение. Оштукатуренные стены с облупившейся краской неопределимого теперь цвета в мокрых разводах от сырости. Затхлый запах, устойчиво угнездившийся в непроветриваемых годами помещениях, настойчиво лез в нос, навевая ностальгию по родине.

– Ось! – Матрона шмякнула на стол со всей недюжинной силы приличных размеров тюк. – Распишись в получении.

Проведя несколько лет в бюрократической системе, я утратила наивную привычку подмахивать документы не глядя и не проверяя, поэтому вежливо отказалась, объясняя свою позицию:

– Извините, но я не буду подписывать, пока не проверю все по описи.

– Самая умная?! – недовольно рявкнула на меня дама. – Давай быстрей! У меня скоро рабочий день заканчивается! Возись тут со всякими!

– Мадам, – начала закипать я, – нельзя ли повежливей с клиентами?!

– Мадемуазель, – поправила она меня с непонятной гордостью. – Ходют тут всякие, а потом недосчитываешься вещей… по описи.

– Извините, – оторопела я, не постигая, чем тут можно гордиться, но спорить и выяснять не стала по причине разных весовых категорий.

– Ладно уж, гляди… коли приспичило, – сменил гнев на милость фэнтезийный слонопотам. Мадемуазель протянула мне листок.

Листочек я взяла, тюк стянула на пол и, положив бумажку рядом, полезла в полутемное нутро склада, периодически суя в опись нос и сверяясь с перечнем. Заворочался-заворчал фикакус, до этого мирно изображавший зеленое ожерелье.

– Тихо, маленький, – погладила я его, успокаивая. – Мне тоже не нравится, но такова жизнь… Посмотрим, что нам тут подсовывают…

Итак… «Пункт первый: изящное платье золотистого цвета. Легко и непринужденно привлечет и захватит внимание мужчины…»

Я вытащила линялую тряпку серо-желтого колера, украшенную многочисленными затяжками и порванную по шву в двух местах. Размер определить на глаз не удавалось, но меня этим потрясающе эротичным платьицем можно было обмотать раза два. Или три…

Воистину привлекает внимание. Если меня в этом кто-то увидит, то на всю оставшуюся жизнь впечатлений хватит и мне, и ему. Это при условии, что сразу в обморок не брякнется от неожиданно изящного видения. И эти сексуальные дырочки по всему подолу, прожженные сигаретой, делу не помогут… Что там у нас вторым пунктом?

«Пункт номер два: вышитая золотой нитью вуаль. Способствует поддержанию интриги и загадочности образа…»

Если принять за вуаль вот этот сморщенный, с торчащими во все стороны нитками комочек, который, наверно, жевал кто-то непарнокопытный, видимо поддерживая интригу, то полученный образ вполне можно загадить…

«Пункт номер три: бархатные туфельки на каблучке. Делают ногу стройнее, а походку горделивее…»

Покрутив в руках стоптанные черевички (Вакула удавился бы от зависти вместе со своей Оксаной!), превосходящие по размеру даже мои первые сапоги, и с недоумением потрогав нечто тумбообразное, исполняющее роль каблука, я отложила их в сторону, к платьишку и вуали.

М-дя… если эти «модельные» калоши делают ногу стройнее, то возникает вопрос: а какая же имеется в виду нога и, главное, чья? И какой повышенный запас гордости нужно иметь в загашнике, чтобы вот в этом горделиво вышагивать, стараясь двигаться в унисон и не ронять достоинство вкупе с собой на каждом шаге…

«Пункт номер четыре: эксклюзивные духи с феромонами. Неприступный мужчина, вдохнув этот незабываемый и особенный запах, упадет к вашим ногам и останется с вами навечно».

Откупорив странного вида флакончик, я сама чуть не рухнула к чьим-то ногам от ядреного запаха спирта, смешанного как минимум с ацетоном и разбавленного едкими испарениями неизвестных науке, но наверняка крайне ядовитых растений. После «незабываемого и особенного запаха» я сама едва не скончалась на месте.

Да, хотя бы здесь не обманули. Стопроцентно рухнет и останется на всю жизнь в виде паралитика. А оно мне надо? Жалко, нельзя на родину переправить как новое оружие массового поражения и широконаправленного спектра действия… Я бы озолотилась.

«Пункт номер пять: косметический набор для лица и тела. Используйте предлагаемые средства и произведете незабываемое впечатление на противоположный пол…»

Открыв массивную деревянную коробочку, я с ужасом уставилась на содержимое. Внутри, разделенные перегородками на квадратики, покоились сомнительные порошочки диких расцветок. Ядовито-зеленый, предназначенный для век, судя по надписи – «Глаза»; пронзительно-фиолетовый с надписью «Губы»; свекольный – «Для щек». Добили меня две вещи. Первой была кучка цвета детской неожиданности, рекомендуемая для улучшения цвета лица. Пудра, что ли? Вторая – крем синего цвета от прыщей и бородавок с лозунгом: «Выведет все подчистую! Намажетесь вечером, и, глянув утром в зеркало, вы ничего не найдете!»

У меня на этот убийственный наборчик даже комментариев не нашлось. Я просто взяла тайм-аут и тихо сидела. Поглаживала фикакус, разглядывая предлагаемое и соображая: это изощренное издевательство или я чего-то в этой жизни не понимаю?

– Ты чего застыла? – громогласно окликнула меня дебелая кладовщица. – Мне через час домой уходить, давай поторапливайся! Никак в свое счастье поверить не можешь?