Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Осипова Иванна (серия книг .TXT, .FB2) 📗
— Оракул не ошибается, — шептала я себе под нос. — Исполни будущее. Как я исполню, если не верю?
Я остановилась и обернулась на статую защитницы Глунадр — Эссар так и не сдвинулся с места. Он сам напоминал холодную скульптуру, высеченную из камня: никаких чувств или сострадания.
— Смешная штука — совесть. — Элизи появилась точно демоница из разлома в реальности. — Регулярно принимает подношения полевыми цветами. Довольно дёшево. Ты не находишь?
— Я не понимаю, — покачав головой, я хотела продолжить путь.
О чём мне было говорить с той, кто подстрекал стихийников разгромить факультет? Элизи ненавидела и презирала меня. Я прочитала это по её прекрасным глазам.
— У Эссара есть привычка убивать своих женщин. Тебе стоит знать, — как бы невзначай и в шутку бросила красавица.
— Я не его женщина, — огрызнулась я, оглядывая мерзавку.
Как и всегда Элизи была безупречна в одежде, причёске, украшении себя. Не этим ли она привлекла Эссара…
Я не хотела думать об их связи, поэтому сделала ещё несколько шагов, пока не осознала, что услышала. Меня захлестнуло волной холода и изумления. Я развернулась и уставилась на Элизи. Красотка смотрела свысока, наслаждаясь эффектом, улыбка делала пухлые губы ещё привлекательнее.
— Он не сказал тебе? — продолжила она, изобразив удивление. — Гастон убил собственную жену, чтобы доказать верность Союзным землям и лично ректору Америусу. Один точный удар в сердце, и бедняжка испустила дух. Живой символ последнего восстания, дерзкая Адаль, о храбрости которой говорили отверженные по обе стороны от пограничных земель, пала от руки возлюбленного-предателя. Какая трагедия!
— Два сердца одним ударом, — пробормотала я, вспомнив надпись на могиле у подножия Глунадр. — Адаль…
— Что ты там бормочешь, дурочка? — фыркнула Элизи. — Впрочем, все отверженные немного не в себе.
Она горделиво прошествовала мимо меня. Я поискала взглядом высокую фигуру Эссара, но он исчез. Мысли плясали безумными бесами. Мне необходимо было высказаться, выплеснуть варево из чувств и догадок.
Покружив по корпусу, я разыскала Урсу в кладовой с чистой одеждой. Это хорошо, что наставница была одна, хотя обычно кто-нибудь из девочек помогал в бытовых делах. Можно было не таиться.
— Ты взволнована? — Она участливо коснулась моей руки. — Дрожишь…
— Это правда?! Гас… Господин Эссар и есть лидер повстанцев?! Он убил свою жену, чтобы служить Америусу?
Урса отдёрнула руку, сгорбилась и быстро прикрыла дверь, чтобы никто нас не слышал.
— Кто говорил с тобой? — строго спросила наставница.
— Элизи!
— Представляю, в какую ложь она облекла эту историю!
— Почему он убил Адаль?! Он же любил её?
— Гастон дышать без неё не мог, — тихо ответила Урса. — Они выросли в Северном городе вольными людьми, с юности были неразлучны. Адаль горела идеей свободы для отверженных. Всегда была такой порывистой, дерзкой, отчаянной во всём. Ради неё и вместе с ней он совершал безумства, доставляя стихийникам проблемы на границе, потом в ближайших городах. Наш отряд вывел к Северному городу несколько десятков отверженных. Гастон очень любил Адаль.
— И убил…
— Я рассказывала, что Адаль пытали и выжгли магию. Жена сама вложила кинжал в руку Гастона. Он поставил условие Америусу, что тот позволит свидание с женой. Там они и договорились. После всех заключённых собрали в одном из залов на втором ярусе.
— Ты была там?
— Да, Кирсти. — Урса прикрыла глаза, а бледное лицо застыло печальной маской. — Я видела предательство Эссара. Все видели, но ни один из отверженных не упрекнул Гаса. Смерть Адаль дала надежду на новое восстание. Америус сдержал обещание не лишать магии и не убивать остальных заключённых. Нас заклеймили.
— И отправили в рабство!
— Иллюзия жизни лучше верной смерти, Кирстен. Гастон сохранил то малое, что осталось от магов хаоса, чтобы мы дожили до освобождения. Он боролся за каждого.
— Адаль похоронена у подножия богини Глунадр? — догадалась я.
— Гас выбрал это место, потому что могила видна из окна кабинета декана. Он так и не сумел расстаться с Адаль.
— Теперь я понимаю…
Всё ещё не получалось вместить в разум, что должен был чувствовать Эссар. Каждый его взгляд или изменение мимики наполнились для меня смыслом.
— Гас будто сам умер, — сказала Урса, возвращаясь к делам. — Только не нужно никому рассказывать об этой истории, Кирсти. Хорошо?
— Оставим мёртвое — мёртвым… — почти не слыша голоса наставницы, произнесла я. — Он так сказал.
Урса отложила стопку одежды и обернулась.
— Гастон — давний друг. Мне небезразлично, что с ним происходит. Не считай меня излишне любопытной, но я спрошу. Вы в ссоре? Последнюю неделю он совсем потерял искру. Вначале я считала это последствием нападения стихийников, но заботы о факультете всегда помогали Гасу держаться. Всё идёт не так уж плохо: формула у нас в руках, артефакты почти готовы. Он не рад даже этому!
Я не стала скрывать от Урсы правду:
— Он прогнал меня. Вначале поцеловал, а потом обозвал чувства «сорняками». Их следует вырвать, пока они маленькие и хрупкие.
— Ой, девочка! — Урса порывисто обняла меня, погладила по голове, как когда-то делала мама.
Не выдержав, я проявила слабость и всхлипнула, но разозлилась и быстро смахнула слёзы. Никогда не стану рыдать из-за мужчины! Я не глупая курица с нежными чувствами! Это они должны плакать из-за Дикого шипа!
Урса похлопала меня по спине.
— Ну-ну! Вам нужно поладить. Этот упрямец считает себя опасным спутником и не хочет снова пережить потерю, но я же вижу, как он смотрит на тебя. Не твои чувства он хочет уничтожить, а свои. Я переговорю с Гастоном.
— Я не стану вымаливать любовь! — У меня сами собой сжались кулаки, а слёзы высохли.
— Не нужно вымаливать, — неожиданно согласилась Урса. — Борись за своё счастье. Гастон должен понять, что твои чувства не мимолётная девичья блажь, если сама в них уверена. Пусть знает, думает, чего хочет сам, и принимает решение.
48
Вечером я долго не могла уснуть и сверлила взглядом ни в чём не повинный потолок. Я боялась думать, поговорила ли Урса с деканом или слова были брошены ею для моего успокоения. Хотела ли я, чтобы кто-то обсуждал с Гастоном мои чувства? Наставница ничего не сказала, когда все готовились ко сну.
События дня продолжали терзать душу. Мерзавка Элизи мечтала очернить Гастона в моих глазах, но добилась совсем иного: я увидела жизнь и поступки Эссара яснее и понятнее. Как, должно быть, страшно снова впустить кого-то в сердце, помня прошлое!
Наверное, Урса права и я должна бороться за свои чувства. У отверженных не так уж много времени на счастье. Жизнь мага хаоса непредсказуема и полна испытаний. Каждый желал бы успеть урвать у злой судьбы лоскут удачи, испробовать все доступные радости. Чем же я и Гастон хуже?
Поглядев в темноту парка за окном, я поднялась и, набросив халатик, выскользнула за дверь спальни. Все знали, что декан допоздна засиживается в кабинете за работой. Гастону придётся выслушать меня, я же была готова на многое, чтобы доказать, что мои чувства настоящие.
Шагая по тихой галерее, тускло освещённой хаотитовыми лампами, я была уверена — я люблю Гастона Эссара. Я не представляла, как иначе назвать это странное и волнующее чувство, от которого щемило сердце: быть рядом, чувствовать тёплый и внимательный взгляд, прикасаться просто потому, что не можешь иначе. Я могла думать только о Гастоне.
Поднимаясь по лестнице, я вспомнила о Жюли. Бедная девочка попала в лапы Свана, а мечтала о любви как и я. Сразу запылали уши: студентка в одном халатике пробирается ночью в комнату к декану. Какой бы дерзкой я ни желала казаться, но наедине с собой всё равно оставалась неопытной девчонкой.
— Он выставит тебя за порог, глупая, — тихо сказала я. — Я только взгляну на него, скажу несколько слов, — убеждала я себя.
