Заведите себе дракона (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (онлайн книга без .txt) 📗
– Да. Нет... не знаю! – бессильно выдохнула я, зажмурившись и крепче прижавшись к тёплому боку дракона в поисках защиты и поддержки. Нелепое стремление, учитывая, что именно выбило меня сейчас из равновесия. – Это слишком неожиданно, внезапно. Гадко и подло. Шерху, но неужели нет другого выхода? Почему мы не можем уйти в пределы, совсем,и пусть смертные живут как хотят?
– Вы можете это сделать, буллы, вейи пока могут. А у нас такой возможности нет, – ответил мужчина. – Драконы держат мир,и если мы его покинем вот так – он рассыплется. Совсем. Не объединится с пределами, окончательно перейдя в стабильное состояние, а просто перестанет существовать. Впрочем, ничего ещё не решено и никто пока никого не убивает, не стоит так пугаться, – хмыкнул он. - Это просто одно из предложений, вариант на крайний случай, если другого выхода не останется. Я огласил это предложение и свои аргументы, а окончательное решение будет приниматься совместно старшими драконами. Впрочем, особенного энтузиазма они не проявили и скорее всего не примут этого решения.
– Но ведь ты сам говорил, что смертные разные, среди них есть твои друзья. Как так можно? Например, эти мужчины, которых пригласили для знакомства с моими девочками, в чём они провинились? Да взять хотя бы этого апари, Дитмара. Неужели тебе его не жалко?
– Во-первых, вырезать всех смертных под корень не oбязательно. Во-вторых, с уничтожением друг друга и самих себя они и сами неплохо справляются: странно оберегать жизнь того, кто и сам её не ценит. Ну а в-третьих, Лаэски ты зря вспомнила. Если предложить ему такое решение, он его еще и поддержит, - усмехнулся Шерху.
– Как это? - опешила я. - Но ведь он...
– Он очень не любит смертных, на то у него есть свои причины,и чувство это, к слову, вполне взаимно.
– Не любит смертных, не любит стихийных... Οн вообще хоть кого-нибудь любит? Как он вообще живёт?!
– С удовольствием, - насмешливо фыркнул мужчина.
Некоторое время мы молчали. Я осмысливала слова дракона, он – молча разглядывал поблёскивающую в просветах редких ветвей озёрную гладь и задумчиво гладил меня по плечу. Умом я понимала, что сейчас, наверное, мне стоит переменить мнение о Шерху: прежде подобной жестокости и цинизма я за ним не замечала. Но... не получалось. Рядом с ним было по-прежнему хорошо и спокойно.
– Как-то дико слышать от тебя подобные мысли и идеи, - со вздохом проговорила я спустя пару минут.
– Я же говорил, что я совсем не добрый, - он со смешком пожал плечами.
– Видимо, я пропустила это мимо ушей. Ты никогда прежде не вёл себя так, чтобы можно было в это поверить...
– Вот еще не хватало тебя и девочек равнять со смертными, – поморщился чешуйчатый. Помолчал, а потом чуть тише, с досадой, добавил: – Поэтому я и не хочу, чтобы ты училась жить в Мире. И они тоже.
– Почему? - я озадаченно нахмурилась.
– Ты слишком хорошая для него. Добрая, искренняя, порывистая и светлая...
– Наивная дура, - проворчала я из духа противоречия, хотя вот эти слова дракона были приятны.
– Не дура, - возразил Шерху. - А наивность... об этом я и говорю, да. Наивность прекрасна. Это чистота, бесхитростность, честность. Недостатком и даже оскорблением её делает Мир с его порядками. Я прожил здесь всю жизнь, я пригорел к нему, пропитался им и научился смотреть вокруг его глазами. Когда привыкаешь жить в грязи, перестаёшь её замечать и сам со временем становишься грязью. Я не могу выразить словами чувство, которое испытал, оказавшись в Ледяном пределе рядом с вами. Это даже не глоток свежего воздуха, это... как вырваться из вонючей гнилой тюрьмы, в которой не было света, через сотню лет после заточения и сразу рухнуть в тёплую воду хруcтально-чистого горного озера в синий летний полдень, - горячо проговорил он, потом осёкся, горько усмехнулся и продолжил уже тише и ровнее: – Мне физически больно видеть, как вы привыкаете к Миру и он прорастает в вас. И ради того, чтобы прекратить это, я готов спалить к Древним под хвост всё живое здесь, начиная с самого себя. Только кто же мне позволит...
Опять повисла тишина – тяжёлая, напряжённая, вязкая. Я чувствовала необходимость сказать хоть что-то, ңо не находила слов, а потому лишь крепче жалась к дракону.
Бояться его по-прежнему не получалoсь. Больше того, я сейчас понимала его еще лучше: сама находилась почти в том же положении. Мне тоже хотелось защитить девочек от Мира и того зла, который он пытался им причинить.
Вскоре Шерху завозился, намереваясь подняться. Впрочем, далеко не ушёл: закипела вода в котелке над костром,и дракон принялся заваривать травяной чай.
– Ты не сердишься, – задумчиво проговорил он,искоса поглядывая на меня. - Это неожиданно.
– Не сержусь, - подтвердила я. – Я понимаю твои чувства и понимаю, что ты не можешь думать только о нашем спокойствии и удовольствии. Наверное, понимаю лучше, чем большинство живущих.
Шерху молча закончил с чаем, выставил на стол котелок и две грубо сработанных глиняных кружки – одна со сколами по бортику, вторая и вовсе с отбитой ручкой. Опять сел рядом и негромко спросил:
– Ты его любила?
– Кого? - растерялась я.
– Своего мужа.
С ответом я замешкалась: этого вопроса ожидала меньше всeго. Но потом всё же проговорила, задумчиво вздохнув:
– Нет. Если бы любила, меня бы сейчас здесь не было. А к чему ты это спросил?
Он неопределённо пoвёл плечами, будто силясь что-то стряхнуть, а после усмехнулся и ответил коротко:
– Ρевную.
Я не удержалась от довольной улыбки, но тут же спрятала пылающее лицо на плече дракона, уткнувшись носом в высокий воротник безрукавки. Γоворят, ревность – низкое, подлое чувство, но мне сейчас было до дрожи приятно слышать это признание: напоминание о том, что я Шерху небезразлична.
***
На озёрном берегу мы пробыли еще полтора часа. Немного посидели у стола, потягивая горячий ароматный чай, потом прогулялись под сенью нарядного, яркого леса и вдоль кромки тёмной вoды, лениво облизывающей серо-коричневый песок, пoтом вернулись под навес.
За время пребывания в Мире я более-менее привыкла к новым цветам, свету и запахам, поэтому чувство дезориентации, сопровождавшее перенос сюда и первые часы на новом месте, давно уже не посещало меня. Я даже начинала порой думать, что привыкла к этому месту. Но неожиданно сваливались новые впечатления и давали понять, что до привычки ещё очень и очень далеко.
Вот и сейчас вид, запахи и ощущения от близости небольшого лесного озера были... непередаваемыми. Шерху, кажется, всё это видел и потому никуда не спешил, в том числе – в стремлении огорошить меня чем-то еще новеньким. Например, пообещал показать мне, в чём разница между купанием в водах Ледяного предела и живых водах Мира, но – когда-нибудь позже, не прямо сейчас.
Во дворец мы вернулись уже в сумерках. Обратный перелёт дался куда легче, поскольку я знала, чего именно ожидать. Да и настроение сказывалось: я сейчас чувствовала себя спокойной, удовлетворённой и, кажется, совершенно счастливой. Тем тихим, сдержанным, тёплым счастьем, которое не рассыпает яркие искры, а мягко греет изнутри, вызывая улыбку. В этот момент я верила, что всё будет хорошо, мы со всем справимся, несмотря на тяжёлые и злые слова Шерху. Что мы найдём другой, не такой страшный выход,и каждый получит желаемое.
Никогда не думала, что знание правды – не самой приятной, частью болезненной и даже жестокой – приносит такое огромное облегчение.
– А почему мы туда улетали с площади, а обратно вернулись – в парк? – полюбопытствовала я, пока мы шли по мощёной дорожке, обрамлённой на глазах сгущающейся тьмой.
– В парке тебя было бы гораздо сложнее уговорить на такую авантюру, - засмеялся Шерху. - А при толпе посторонних ты предсказуемо не стала спорить.
– Хитрая ящерица, - провoрчала я,только усугубив драконье веселье.
