Я - талисман дракона (СИ) - Вронская Кристина (читать книги .TXT) 📗
— Мироальд… — прошептала Леоффэя. — Как больно…
Он не мог… Не мог умереть… Ведь правда? Мардоро наклонил голову ко мне и на ухо прошептал:
— Твой дракончик мертв. Твой всемогущий отец не может ничего сделать. Так что выполни свою часть сделки.
После этого я поняла, что к телу потихоньку возвращалась чувствительность, и тогда Леоффэя сказала, повернув голову и столкнувшись с Мардоро лицом к лицу:
— Ты, ничтожество, не заслуживающее жизни, не заслуживающее даже того, чтобы с тобой говорили! И я никогда, слышишь, никогда, ни при каких обстоятельствах, не выполню то, что ты мне скажешь.
После этих слов он больно схватил меня за волосы и потащил к мертвой тушке дракона, несмотря на крики. Мне тоже было больно, но это ощущение шло какими-то помехами, похожими словно на дым или туман изнутри.
— Атакуйте его! — крикнул Мардоро, а затем несколько слов на мертвом языке, и драколичи, которые до этого выглядели статуями, поднялись с мест и с криками вроде «Кууурхааарагааа» устремились со всех сторон почерневшими стрелами на Великого.
Леоффэя брыкалась, но Мардоро не обращал на все ее попытки вырваться никакого внимания. Он бросил моё тело на землю, так что я ударилась затылком о землю, пригвоздил мои руки к земле своими и, став надо мной на четвереньки, навис сверху.
— Делай, что я сказал, — прошипел он.
Его светлые волосы потемнели от дождя, спутались и прилипли к влажному высокому лбу.
Внезапно все вокруг засияло ярким светом, и Мардоро с Леоффэей повернулись, чтобы взглянуть на то, что происходит, но свет слепил глаза, и она сощурилась. А через короткое время свет угас так же внезапно, как и появился, и я поняла, что он исходил от Великого, а потом заметила, что все драколичи лежат вокруг разорванные на ошметки. Леоффэя с отвращением отвернулась, а Мардоро ослабил хватку, глядя на возвышающуюся белоснежную гору с блестящей драконьей чешуей и огромными крыльями, возникшую перед ним.
— Как ты посмел направить на меня бывших моих детей?! Кровь их теперь на моих когтях, но в этом виноват только ты! Отойди от моей дочери!
— Хочешь убить меня? — усмехнулся, глядя исподлобья на Великого Мардоро. — Но тогда умрет и твоя любименькая дочка!
— Она и так мертва, будь ты проклят за то, что заставляешь вспоминать о смерти Леоффэи и обливаться моё сердце кровью! Сейчас сюда явятся другие драконы, так что тебе не скрыться, если захочешь! Скоро ты умрешь.
— О, да неужели?! Тогда я принесу тебе больше боли! — Мардоро выхватил из ножен кинжал на бедре и занес его надо мной.
"Нет, нет, нет!" — кричала я, но меня никто не слышал.
— Ты убьешь не меня, а эту девушку, которую использовал для моей души, — мрачно сказала Леоффэя. — Твоя месть больше не имеет никакого смысла, ты должен признать, что ты один, и ты проиграл, как и тысячи лет назад твои предки проиграли драконам-оборотням.
Рука Мардоро до побеления костяшек сжимала над моей шее кинжал. Он даже не моргал, уставился застывшим взглядом мне в глаза. Потом услышала шум крыльев над головой и увидела десятки драконов в небе, слетающихся к склепу. Моя жизнь и душа Леоффэи в его руках, но больше у него ничего не было. Она была права: он проиграл. Он отпустил вторую мою руку и закрыл свое лицо. Другая рука с кинжалом у него дрожала. Я поняла, что он вроде бы беззвучно плачет. Я протянула руку к его руке, чтобы попытаться забрать кинжал, но Мардоро поднял руку с криком:
— Нет! Я не проиграл! Мы не проиграли! — и воткнул кинжал прямо у моих волос, (Леоффэя от неожиданности вздрогнула), глубоко взрыв землю вокруг меня несколькими движениями, потом порезал свою руку, и капли крови упали в рытвины, а потом положил обе руки по обе стороны от моей головы и что-то беззвучно проговорил.
Черная энергия будто выползла змеями из земли и создала вокруг нас потрескивающий зелёными молниями купол.
— Попробуйте теперь что-то сделать, проклятые ящерицы! — сказал он, потом приблизил свое лицо к моему и прошипел: — Сделай, что я сказал. Выйди из этого тела, стань драколичем.
Леоффэя молчала. А мне уже было почти всё равно. Мироальда больше не было, а мне, значит, незачем жить.
— Вытолкни меня, — сказала Леоффэя, и я не поняла, к чему она это сказала.
— Что? — в недоумении спросил Мардоро.
— Я видела правду в твоих воспоминаниях. Больше мне ничего не надо. Я не могу сказать Мироальду, что я его прощаю. Но это так. Надеюсь, он сможет тоже простить меня за все. Теперь вытолкни меня из себя, Онифэль.
"Неужели она собирается…"
Я не знала, как это сделать, а Мардоро в недоумении смотрел на меня.
— Просто стань сильнее, — проговорила Леоффэя. — Я знаю, что это тяжело, но так нужно.
Мужчина поднялся и встал надо мной.
— Мироальд умер по его вине, но не месть должна сделать тебя сильнее, а желание жить.
Мне было незачем жить.
— Я не хочу, чтобы с тобой повторилось то же, что и со мной, — проговорила она дрожащим голосом. — Сейчас, когда моя душа в сознании и не обременена стареющим телом, я могу видеть ближайшее будущее.
— Леоффэя, перестань говорить чушь, — кинул раздражённо Мардоро, не зная, по всей видимости, как реагировать на такую ситуацию.
— У тебя будет ребенок, — продолжая игнорировать Мардоро, произнесла Леоффэя. — Я вижу, что ты родишь золотого дракона, который принесет много мира этому свету. Но если ты сейчас умрешь, этого не будет. С тобой произойдет то же великое несчастье, что и со мной. Твой не родившийся ребенок. Поэтому будь сильной ради него и воскреси в себе желание жить. После всего того, что случилось, я теперь понимаю, что Мироальд не был ни в чём виновен. Мне так горько сейчас. Я считала себя умнее и не поверила ему, когда это понадобилось. Я предала его, — ко мне начали потихоньку возвращаться ощущения, и я почувствовала, как по щеке скатилась слеза, губы растянулись в слезливой больной улыбке, из-за которой голос у неё сел. — Я жалею об этой ошибке… И о знакомстве с Рунеалем, который подтолкнул меня к разрушению собственного счастья. Как бы я хотела всё исправить, но уже поздно. Я ничего уже не могу сделать. Зато ты еще можешь. Поэтому помоги мне и продолжай бороться ради своего ребенка. Мир очень любил меня, но тебя любит больше, ведь ты — живое воплощение его мечты, его сокровище, которое он хотел создать всю жизнь.
— Замолчи. Ты меня утомила, — Мардоро поднес руку с кинжалом вновь к моей шее.
Краем глаза я увидела, что драконы пытаются атаковать магией и своим дыханием Мардоро, но все было тщетно: странный туманный купол не пропускал через себя ни одной искры извне. Драконы не могли противостоять алхимии. Он отрезал нас от всего, чтобы… Что? Что он теперь собирается сделать? Убить меня, а дальше? Не будет же он вечно поддерживать эту защиту и скрываться от драконьего правительства.
После того, как Леоффэя рассказала про ребенка, который будет, у меня действительно пропало чувство безразличия, и я ощутила ответственность за свою и чужую жизнь, зарождающуюся во мне. И я попробовала.
"Уходи, Леоффэя. Уходи туда, где тебе место, где ты должна быть. Уходи, я хочу жить, даже если Мироальд умрет, я спасу себя и дракончика, я буду сражаться! Уходи, оставь это тело!
Другая мысль заставила меня сомневаться:
"Но ты ведь умрешь, Онифэль. Душа Леоффэи делает твое тело живым".
Этого не могло быть. Просто не могло! Я не могу умереть, у меня есть своя душа! Я хочу в это верить! Я же не простой осколок камня!
— Прощай, отец, — она повернула голову в сторону Великого, который едва просматривался сквозь толщу защитного купола.
— Дочка…
Я ощутила как в груди, словно собрался сгусток вязкой энергии, что было неприятно, а после этого что-то заставило меня открыть рот, и я вцепилась руками в землю, чувствуя, как грязь забивается под ногти, и душа Леоффэи тонкой голубоватой струйкой быстро устремляется к небу под метания Мардоро, который произносил слова обряда некромантии, путал их, сыпал проклятиями, и вот я вернулась будто назад, ощутив тяжесть своего тела и какую-то легкость внутри, даже пустоту.
