Долг (ЛП) - Бартол Эми А. (книга регистрации .txt) 📗

— Почему ты думаешь, что им нужно что-то еще, кроме моей души? — спрашиваю я.

— Разве ты не видела, что делала с этим Серафимом? Ты вошла в комнату, а у нас был Казимир. Твои крылья трепетали, и он ответил тебе.

— Прости… Я не знала, что ты скажешь об этом, — говорю я.

Я вижу, как Бреннус широко улыбается.

— Ты даже не понимаешь, что ты делаешь? — спрашивает он.

— Делаю что? — качаю я головой.

— Когда ты вошла, твои крылья задали ему вопрос, и его крылья ответили тебе, — говорит он.

— И о чем же спрашивают мои крылья? — затаив дыхание спрашиваю я.

— Они спрашивают: «Вы хотите меня?» — говорит он, наблюдая за моим румянцем.

— Позже, я немного поболтаю со своими крыльями, — бормочу я. — А что сказали крылья Казимира?

— Его крылья сказали: «я убью любого, кто попробует удержать меня от тебя», — отвечает Бреннус. — Ты его действительно взбесила. Серафимы никогда не показывают своих эмоций, это не в их натуре. Обычно они кажутся более мертвыми — и ты не можешь считывать их.

— Они могут совершить что-нибудь хорошее? — спрашиваю я, подумав о Риде и о том, насколько он хорош в этом.

— Можно сказать, они написали книгу, — отвечает он. — Ты раз или два вызвала его рык. Я никогда не думал, что такое возможно. Я видел, как с таким же пустым выражением лица, как у Казимира, Серафим убивал своих врагов, но он не смог удержаться в твоем присутствии. Ты заставила его быть эмоциональным. Привести тебя сюда, было лучшим решением, потому что он показал мне, насколько он в тебе нуждается.

— Думаешь, он вернется? — спрашиваю я, опасаясь его ответа.

— Я уверен, что он это сделает и приведет сюда свою армию, — небрежно отвечает он.

— Почему бы тогда тебе просто не отдать меня ему? Ты можешь избежать всего этого, да еще и получить все, что захочешь, — говорю я, ощущая холод только от одной мысли, что могу быть передана Казимиру.

Дэклан был прав, дьявол, которого ты знаешь, намного лучше того, которого ты не знаешь. Ифрит Валентин, доказал мне это.

— Он не получит тебя. Ты moin. Я не слабак. И я действительно имею ввиду то, что говорю, — отвечает он. — У Воинов свои привилегии. Ты моя королева. Ты тоже очень сильная. Ты должна делать все так, как я тебе скажу, если только я не скажу тебе не делать этого, — с улыбкой говорит он мне.

Недолго думая, я обнимаю его за шею, и крепче прижимаюсь к его груди. Положив голову на его грудь, я шепчу:

— Спасибо что защитил меня от Казимира. Я хочу научиться всему, чему ты можешь научить меня — магии, бою, владению оружием, стратегии. Я должна стать более сильной. Если Казимир ответственен за отправку Альфреда, тогда он ответственен и за смерть моего дяди. Я хочу раздавить его… медленно, мучительно…, - я останавливаюсь, потому что слышу, как клыки Бреннуса со щелчком выдвигаются, а тело напрягается.

Я медленно поднимаю голову с его плеча и заглядываю в его глаза. В его глазах бьется желание и боль, а он говорит:

— Сейчас я лучше пойду поем mo chroí. Я… мне нравиться, когда ты говоришь мне о мести и… когда ты кладешь свою голову на мою грудь. Я должен контролировать это, но в мою сущность вплетены похоть и жажда крови, ты видишь? — спрашивает он, переживая что он напугал меня.

Я киваю.

— Ты должен попробовать кровь оленя. Его вкус немного напоминает сосну, но она притупляет жажду, — серьезно говорю я. — Наверное, она и для здоровья полезна — ведь у людей полно холестерина.

Бреннус смеется.

— Тебя порадует, если я перестану кормиться людьми? — спрашивает он, крепче обнимая меня.

— Да, — сразу отвечаю я. — Я имею ввиду, ты мог бы, ты бы мог съесть что-то, например, корову?

— Кровь есть кровь. Она вся питает, — говорит он. — Только вкус совершенно разный.

— Это здорово, Бреннус! Вы все можете начать питаться говяжий кровью! Мы можем содержать наш собственный скот! И избавиться от людей! — говорю я, схватив его за плечи, и с радостью глядя на него.

— Женевьева, это никогда не срабатывает, — отвечает он. — Может в конце концов я смогу это преодолеть, но парни никогда не убеждены в этом.

— Почему нет? — разочарованно спрашиваю я.

— Я сказал, что похоть переплетается с жаждой крови — таким образом мы получаем ответ — да, на оба вопроса. Если бы я сказал парням, чтобы они питались кровью животных, они бы могли это сделать, но ты просишь их никогда не прикасаться к женщине. Чтобы никогда не вредить человеку, мы должны никогда не прикасаться к ним. Если я бы сказал — да, с тех пор ребята стали монахами. Разве я могу быть более презренным, чем когда-либо был Аод.

— Оу, — уныло говорю я.

— Видишь, почему ты такая особенная? Не только я могу влиять на кого-то своими прикосновениями, — говорит Бреннус, пробегая пальцами по моей ключице и шее. — Как будто ты была создана специально для меня. У тебя может быть душа, и ты можешь жить без моего принуждения — и не становиться простой оболочкой которая делает все, что я захочу. Ты умная, и ты используешь это, ты оскорбляешь меня, и гневаешься на меня, и ты… любишь… и заставляешь меня желать то, о чем я думал, что уже никогда не вспомню.

— Бреннус, ты просишь меня быть королевой дикого мира, — с сожалением шепчу я. — И просишь меня отказаться от всего, чем я люблю заниматься.

— Я не прошу, — мягко говорит он, пока его губы порхают в нескольких дюймах от моей шеи.

— Нет, ты не просил, — соглашаюсь я, перед тем, как его холодные губы мягко прижимаются к моей шее.

Мое сердцебиение ускоряется. Бреннус быстро отстраняется, словно я обожгла его. Он ищет мое лицо и с желанием хмурит брови. Поднимает меня на руки и сажает на свой стол. Крепко хватает меня за шею, отклоняет мою голову, чтобы встретится со мной глазами и прижимается к моей щеке. Когда губы Бреннуса прижимаются к моим, мои мысли пускаются в галоп.

Если он укусит тебя, то разорвет контракт. Заставь его укусить тебя — заставь его потерять контроль, — шепчет мне мой разум. Крови, которую я собрала должно быть достаточно. Я оборачиваю ноги вокруг его талии, притягиваю его к себе и с огненной страстью целую его. Одной рукой я касаюсь его спины, а другую руку протягиваю к мраморной статуе, чувствуя под пальцами холодный камень.

Рид, — думаю я, закрывая глаза, и представляя, что это его губы на моих губах. Мои пальцы впились в основание статуи, готовые поразить Бреннуса в то момент, когда он погрузит в меня свои клыки. Я чувствую, как его клыки царапают мою нижнюю губу, но недостаточно для того, чтобы она начала кровоточить.

Что если я сейчас вернусь к Риду, тогда Казимир последует за мной и туда? Он прибудет со своей армией, и тогда Риду придется бороться не только с Gancanagh, но и с Падшими? Рид будет сокрушен, думаю я, и мое сердце сжимается от боли. Если я останусь здесь, Gancanagh могут уничтожить Падших для меня — оба моих врага, друг против друга. Но чем дольше я здесь остаюсь, тем меньше Gancanagh я считаю своими врагами. Я могу жить выше этого беспредела, или мне лучше похоронить их? — думаю я, в то время как моя рука сжимается в кулак.

— Женевьева, — шепчет Бреннус рядом со мной так, словно если б я позволила ему, он бы поклонялся мне.

При звуке его голоса, в моем разуме что-то щелкает, но страсть и желание взывают ко мне. Это любовная версия — и мне интересно, когда это произошло. Когда я начала любить его? — задаю я себе вопрос. Но в действительности это не имеет значение. Это дно волны, а не его вершина, где его любовь падает на меня, и выносит меня к Риду. Ничего не может сравниться с этим — ничего.

— Я не могу быть тем, кем ты хочешь, чтобы я была, — шепчу я Бреннусу, пытаясь отстраниться от него.

— Ты уже являешься той, кем я хочу, чтобы ты была, — мягко отвечает он, пытаясь удержать меня.

— Пусть пройдет больше времени, и ты увидишь, что я права, — отстраняю я голову от его груди.

Откуда-то снаружи раздаются крики парней. Бреннус напрягается и крепче обнимает меня. Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, его выражение лица суровеет.