Грешники Святого города - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит (книги хорошего качества TXT) 📗

Я шагала сквозь дождевую завесу, мокрые волосы липли к голове и шее, вода стекала на драную одежду и испарялась, коснувшись разгоряченной кожи. Меч в моей руке пел, в его сердце змеилось белое пламя, синие руны пробегали по клинку, стекая с лезвия. Слои моей энергетической защиты стали видимыми в оптическом диапазоне, образовав мерцающую, светящуюся сферу. Вокруг нее смыкалось ослепительно-черное пламя ауры Джафримеля, как будто он бесшумно вышагивал позади с заложенными за спину руками и горящими, как у меня самой, глазами.

Я ощущала присутствие других сознаний и чуяла едкий запах страха. Слишком уж навороченная защита для обычного, даже богатого дома. Нет, я попала куда надо. Без сомнений.

Но почему они не атакуют?

Я одолела половину пути к дому, когда низко в небе предостерегающе громыхнул гром, и волосы у меня на голове встали дыбом.

Я развернулась и подняла меч; наруч неожиданно полыхнул зеленым огнем глаз Джафримеля.

«Sekhmet sa'es!» — прошипела я, готовая встретить врага.

Но от того, что предстало моему взору, проклятия замерли на губах, а кровь застучала в висках, в горле и в запястьях.

Сквозь проделанную брешь в защитной системе усадьбы скользнула приземистая гибкая тень с горящими глазами и гладкой, как обсидиан, шкурой. Она двигалась со странной, неуклюжей грацией.

Я выронила пистолет и инстинктивно схватилась за рукоять катаны, в то время как адский пес — тот самый или уже другой? — мчался ко мне…

Как ни странно, мне хватило времени подивиться тому, как нелепо болтается на бегу голова зверюги. Я собралась с духом, напрягла все демонские мышцы и отскочила в сторону. Издав боевой клич, я обеими руками подняла клинок с пламенеющей сердцевиной.

От шкуры адского пса поднимался пар. Только я приземлилась, зверь развернулся. Он был невероятно быстрым. Едва коснувшись ногами опоры, я метнулась в противоположном направлении. Пса занесло на гравии, из его пасти вырвался злобный звук, смесь рыка и шипения. Гравий разметало, будто мой выкрик породил взрывную волну.

Когда я отпрянула, выставив между нами сверкающую полосу металла, с клинка стекала черная кровь. Повинуясь инстинкту, я приняла защитную стойку: правая рука над левой, рукоять почти у самого плеча.

Адский пес встряхнулся и взревел. Оскалив зубы, я заревела в ответ. Ярость переполняла меня. А потом я совершила нечто немыслимое: гнев и отчаяние вселили в меня столь безумную отвагу, что я прыгнула и устремилась в атаку на чудовище. При столкновении мое плечо заныло, разрываемое ужасной болью, как и весь правый бок. Наруч отозвался тонким пением холодной энергии. Громовой раскат опрокинул небеса, потоком хлынула кровь, и мои ноги подкосились. Я тщетно пыталась подняться и найти опору. Мелкий гравий забивался мне в волосы, в рот, в глаза, но я продолжала налегать и давить на рукоять, все глубже вгоняя клинок в плоть адского зверя.

Мы рухнули вместе: мой сверкающий клинок пронзил его грудь, когти впивались мне в бока. Откуда-то издалека доносились слабые вопли. Дождь хлестал по нашим телам, а черное небо полосовали яростные белые вспышки молний.

Глава 25

Я лежала навзничь на ковре густой травы и, прищурившись, смотрела в бездонную голубизну неба. Теплое золото солнечного света ласкало мое запястье. Я приподнялась на локтях, дивясь тому, как отчетливо различаю каждую сочную зеленую травинку. Вокруг расстилался луг, окруженный осыпающейся каменной стеной и пурпурными тенями гор далеко на западе. Рядом горделиво высился могучий дуб с пышной кроной.

Я знала, что в любой момент здесь может появиться отряд старохристиан в широкополых шляпах, направляющихся на одну из своих сходок. Или компания ведьм, намеревающихся устроить пикник после шабаша. Или группа «Евангелистов Гилеада» — женщины, скрывающие лица под вуалями, и мужчины в костюмах и галстуках-бабочках, в маленьких вышитых шапочках поверх напомаженных волос, разделенных пробором.

— Это мне больше нравится, — произнес он, приподнимаясь на локте рядом со мной.

Так близко, что я снова вдохнула его пряный запах — мед с перцем, запах шамана, а еще мужской дух, здоровый и чистый. Без малейшей примеси, без малейшего намека на аромат демона.

Джейс развалился на траве в джинсах и белой хлопковой рубашке. Солнце вызолотило его волосы и напоило сиянием глаза. Та же дорогая стрижка, те же «Болгари», поблескивающие на запястье. Трава покалывала мои ладони, когда я села и оглядела себя: черная футболка, джинсы. Ступни босые, пальцы на ногах бледные, как у человека, ногти покрыты малиновым молекулярным лаком.

— Ты снова со мной, — проговорила я одними губами, почти беззвучно. — Джейсон.

Он приподнял свою изящную бровь. Изо рта у него, как сигарета, торчала длинная травинка. На переносице россыпь веснушек — они появлялись, если он проводил много времени на солнце. Даже золотистый оттенок гладко выбритых щек никуда не делся. Джейс был здесь, весь как есть, до мельчайших подробностей.

Как это ранило мое сердце!

Мускулы играли под его рубашкой, когда он присел, скрестив ноги, и задел меня коленом. Травинка выпала из его рта и исчезла в густом травяном ковре.

— Он самый, детка. Соскучилась?

— Что ты здесь делаешь?

Мне удавалось произносить слова лишь шепотом, как будто теплое солнце, обдувающий ветерок и выступающий под мышками и на ягодицах пот мешали мне дышать. Я чувствовала свежесть травы и чистый воздух, не загрязненный транспортом и лабораторными выбросами, избавленный от вечного кислого привкуса человеческого распада. Чуяла слабый аромат коры дуба, зелени и опавших листьев, удобрявших почву вокруг него.

Джейс пожал плечами.

— Другие люди обретают лоа. А ты — меня.

— Но ты мертв!

Мои глаза наполнились слезами. Может быть, мне явился последний смертный сон? Но где же голубое сияние и мой бог? Где зал вечности и колодец душ?

— Я умерла?

Мне очень хотелось, чтобы мой голос не звучал жалобно, безнадежно, обреченно.

Лицо Джейса посуровело, сделалось серьезней. До моего слуха донесся крик ястреба, я видела бледные клочья облаков и туманные силуэты гор вдали.

— Любовь бессмертна, Дэнни. Ты столько времени имеешь дело со смертью, а этого не знаешь?

Его губы слегка изогнулись в нежной улыбке. Мимо пролетела бабочка, в ее синих крылышках отражался небесный свод.

— Ты всегда была упряма.

Он подался ко мне, протянул руку через разделявшее нас пространство и погладил меня по щеке мозолистыми пальцами. Оружия у нас не было, но руки хранили следы упорных тренировок. Затем он взял прядь моих волос, нежно потянул к себе, и я подалась к нему.

Наши губы встретились. Поцелуй оказался не таким, как прежде, когда любовь была похожа на схватку, жадная, ненасытная и жаркая. На сей раз Джейс был нежен, губы его были мягкими, как бархат, мое лицо ласкали его ладони. Он провел большим пальцем по моей скуле и тихо застонал, как прежде делал после секса. Сердце мое забилось быстрее, пульс отдавался в ушах.

Он поцеловал уголок моего рта, висок, стал баюкать меня в объятиях.

— Ты ранена, — прошептал Джейс мне в волосы. — Но с тобой все будет хорошо.

Я уткнулась лицом в ямку между его шеей и плечом, вдыхая чистый мужской запах.

— Гейб, — произнесла я. — Эдди.

Он погладил меня по спине, по волосам — как в жизни.

— Любовь бессмертна, Дэнни. Запомнила? Это значит — она навсегда. — Его руки напряглись. — Тебе пора возвращаться. Время пришло.

— Не хочу. Не надо. Пусть я умру, пусть останусь здесь.

Я почувствовала, как он покачал головой. Солнечное тепло накатывало на нас волнами. Воздух над полем под ясным шатром неба мерцал от зноя, и мне хотелось остаться здесь, а где я и что со мной — на это наплевать.

— Нет, детка, не получится. Иди, тебе пора. Всего наилучшего. Я буду тебя ждать.

На солнце набежала тень, и как только это случилось…