Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ) - "Северная Изольда" (книги бесплатно без TXT) 📗
— На это есть важная причина, милая. — Ответил тот неторопливо. — Эти татуировки — далеко не простое украшение. Они ритуальные. У каждого темного раба своя. И никогда, если господин в своем уме, он не будет нарушать единство рисунка этой татуировки. Потому что нарушить ее — означает освободить темного. Когда распадается связь между узорами, то разрушаются те цепи рабства, которые удерживали темного. То есть поранить, оставить шрам на месте татуировки, означает подписать себе смертный приговор. — Женщина вздрогнула, отдергивая руку и отступая на шаг, чем вызвала хохот Тима. — Тебе это не грозит. Шрам на его теле в состоянии оставить лишь истинный хозяин темного.
— И всегда… им всегда приходилось делать это с солью?
— Нет. — Усмехнулся мужчина, отрываясь от кубка с лучшим вином. — Я вообще сомневаюсь, что твои каракули там останутся. Просто если посыпать солью процесс регенерации будет идти медленнее. Но они все равно заживут бесследно. Шрамы, которые ты видишь, достались ему на память от прошлых его господ. Вот они-то останутся там навсегда.
— Как жалко. — Надула губки женщина, однако уже через мгновение прочная улыбка засияла на ее лице вновь.
Эту ее затею можно назвать игрой с огнем. Что ж, она любит рисковать.
Улыбнувшись, рыжая оставила на спине мужчины легкий поцелуй, проводя по узорам языком. Тот никак на это не отреагировал, не было даже сокращения мышц.
— Садись на пол. — Приказала она, становясь к Дракону лицом.
— Подчиняйся, чтоб тебя. — Бросил пьяно Дэйв, следя за представлением во все глаза.
Когда темный опустился, путана села перед ним, вертя в руках нож.
— Знаешь, что мне про вас рассказывали? — Начала девушка, поигрывая лезвием в руке. — Что вы безжалостные ублюдки, которые положили сотню тысяч людей в той битве. Вы убивали мужчин, женщин и детей, и реки крови текли, а земля уже отказывалась впитывать ее… Вы были такими надменными, заносчивыми, на людей свысока смотрели, а теперь… А теперь ты просто жалкий раб. Как и все вы. Простые рабы, которыми помыкают, как хотят.
Она тихо рассмеялась, придвигаясь поближе. Дэймос молча следил за тем, как она проводит пальцами по его груди, словно примеряясь.
— Выпрямись. Мне понадобиться много места. — Протянула женщина с коварной улыбкой.
Пробежав взглядом по гладкой мужской груди, она в следующую секунду резко вонзила острие лезвия в кожу. Она ожидала услышать крик, прекрасно зная, насколько сильна боль этого мужчины. Но тот словно никак на это не отреагировал.
Женщина посмотрела на его лицо, с удовольствием отмечая, как оно напряглось. Как сжались челюсти, а брови нахмурились. Что ж, не такой уж он и бесчувственный.
Старательно вырисовывая на мужской груди буквы, путана не забывала их обильно присыпать солью, прежде чем они успевали затягиваться.
Дракон шумно втянул воздух, стараясь слиться с болью. Черт, он от этого успел отвыкнуть. Все-таки госпожа такого себе не позволяла. Он не чувствовал такой боли уже лет пятьдесят. Но боль — пускай. Сам факт того, кто это делает с ним, — вот что заставляло зверя внутри него рычать и метаться.
Через двадцать минут, шлюха отклонилась, оценивая свою работу. Жирно нацарапанное слово «раб» красовалось на великолепной мужской груди поверх старых шрамов. Отвратительные свежие рубцы нашли свое место на этой «стене почета».
Когда женщина достаточно налюбовалась своей работой, то подняла свои глаза на лицо Дэймоса. И стоило их взглядам встретиться, как улыбка быстро сошла с ее лица. Путана вздрогнула, поспешно отползая назад. И если еще минуту назад ей было весело, то теперь — страшно до головокружения. Да она была в ужасе от этого взгляда!
Так не смотрят рабы.
— Господин. — Тихо обратилась она к Тиму. — Почему он так смотрит? Почему он так смотрит на меня?
— Потому что ты только что причинила ему боль, дорогуша. — Посмеиваясь, ответил тот. — А он ненавидит, когда люди касаются его, а тем более — боль причиняют.
— Но ты ведь сказал, что он твой слуга… — Пролепетала она.
— Он слуга моего сына.
— Да? И где это видно? Я имею в виду, ведь должно быть какое-то доказательство…
— Конечно, милая. У каждого темного и у его хозяина на запястье есть особая татуировка-браслет. Одинаковая, что у господина, что у его слуги. Вон видишь, у Дэймоса такая есть. — Потом мужчина подполз к своему сыну. — Дэйв, покажи свою.
Дэйв сглотнул, готовый в этот самый момент проклясть весь мир.
— Дэйв. Ты меня слышишь? — Проорал над его ухом отец. В итоге, не дожидаясь действий своего сына, он сам схватил его правую руку.
Притянув к себе запястье, мужчина оголил его, задирая рукав рубашки.
Пусто. Там не было никакой татуировки, только чистая кожа.
Тим медленно поднял взгляд на лицо своего сына. В глазах застыл немой вопрос.
— Вон. — Прошипел мужчина через пару мгновений, но никто не шелохнулся. — Я сказал: вон! — Проорал отец, вскакивая на ноги выпихивая из комнаты шлюх.
И когда ошарашенные вопящие от возмущения женщины оказались за порогом, он запер комнату, наваливаясь на дверь спиной.
Тим замер так на минуту, пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок. Потом он размашистым шагом прошел обратно к своему сыну, одним грубым движением ставя его на ноги.
— Как?! — Проорал он в лицо парня, сжимая его плечи. — Как так получилось, что у тебя нет татуировки? И как получилось, что он тебя слушается при этом?
— Он не принадлежит мне, на самом деле. — Пробормотал Дэйв, отводя взгляд в сторону.
Лицо отца побелело от ужаса.
Его сын — идиот. Как он мог притащить сюда темного, да еще без поводка?! Они ведь теперь все покойники! Боги, почему он сразу не проверил? Почему сразу не посмотрел на его руку?
— Но он не тронет тебя. — Добавил Дэйв, потирая виски, словно у него началась мигрень.
— Почему это? — Вскричал Тим, у которого явно сдали нервы. — Что-то я не припомню, чтобы темные отличались милосердием.
— Потому что… это довольно трудно объяснить… На самом деле, он принадлежит мне, но только сегодня. Понимаешь? Только один день, сегодняшний, в течение которого я могу отдавать ему любые приказы. Командовать им, как его полноправный господин.
Тут Дэйв как на духу рассказал отцу все, что произошло с ним вчера, да и до этого тоже. Как он познакомился с Михаилом, простым парнем, у которого все задатки конченого неудачника. Про церемонию, на которой хозяином дракона назначили Майка, прибавив к этому еще чин генерала, дом и слуг. Про то, как он со следующего дня ушел из академии. Про то, как он его три месяца не видел, а вчера они собрались с парнями его навестить. И про то, как Майк в качестве наказания отдал своего Дракона в пользование Дэйву. На один день.
— Ты — идиот. — Заключил отчаянным воплем мужчина в итоге, начиная беспокойно метаться по комнате. — Ты о последствиях подумал? Ты что считаешь, что он тебя простит, после этого? Что он забудет, как ты тут развлекался? Стоит часам показать полночь, как ты покойник, сынок. Ты, я, мать и эти шлюхи. Все мы.
— Но… Майк не позволит ему… он не разрешит… — Залепетал парень, как будто только сейчас подумал об этих последствиях.
— Ты в двойне идиот, если так думаешь. — Не унимался Тим. — Разве Дэймос будет спрашивать на это разрешение у своего хозяина? Он просто пришьет нас, и дело с концом.
Идиот — это про него, точно. Отец говорил верно, и Дэйв содрогнулся от осознания того, какая участь его ждет через каких-то полчаса. А он еще так молод…
— Что… что мне делать?
— Что нам делать, критин! — Оборвал его ор отца. — Тут уж ничего не поделаешь… — Потом мужчина резко остановился, смотря куда-то вдаль и словно над чем-то размышляя. — Хотя выход есть…
— Да? — Встрепенулся парень. — Какой? Скажи, какой?
— Ты сказал, что этот день он исполняет твои приказы, как приказы своего истинного хозяина?
