Равновесие невест (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone" (книги онлайн полностью .TXT) 📗
— А тот, кто украл Чёрную пьетту, мог таким образом попасть в оранжерею? — спросил Артан, пока Маля старательно упрощала его внешность, добавляя излишек жира на щёки и подбородок, укрупняя нос и делая глаза раскосыми. Теперь Арт выглядел по-простецки, как самый обычный человек.
— Нет, — вместо отца ответила Амалия, внезапно скинув маску пацанёнка. — Чтобы так точно изменить внешность, колдуну нужно не только обладать соответствующими способностями, но и видеть перед собой лекало, по которому работать. То есть оригинал должен несколько часов быть рядом, чтобы маг мог детально воспроизвести его внешность. Словом, никак не сделаешь без ведома «образца».
Артан кивнул, благодаря за объяснения.
Амалия и правда оказалась талантливой девушкой, всего за пятнадцать минут она полностью изменила его внешность, и, если бы я не чувствовала Арта сердцем, в жизни не поверила, что передо мной стоит королевский маршал. Как она объяснила, её работа была лёгкой в том плане, что она просто меняла Арта по своему желанию, а не вылепляя что-то конкретное. Поэтому и получилось так быстро. Она говорила как профессионал, убедительно и твёрдо, а сама всё время поглядывала на отца, ища одобрения и поддержки. Но Томар остался равнодушным. Его больше интересовали проявления ариуса, чем безупречная работа дочери.
Тем временем, Артан скрылся в пещере, чтобы переодеться, а Маля приступила к моей внешности.
Только её руки коснулись моего лица, как внутри будто шарик надулся и лопнул, отшвырнув её прямо в отца. Вместе они повалились на пол, а над ними воспарил ариус, раскрывшись как капюшон у злющей змеи. Он и звуки издавал похожие, этакое приглушённое шипение.
— Нет, нельзя, назад! — заорала, предчувствуя нападение. Моя рука непроизвольно вошла в белый дым и ариус потерял форму, разлетаясь в разные стороны. В этот момент, я впервые почувствовала связь с этой сущностью. Осознала, что у неё нет разума, что она не живая, не животное и не какое-то магическое существо. Нет, в действительности, ариус — это я. Моя суть, как двойственная суть драконицы. Она защищает, когда сама не вижу угрозы. Реагирует на яркие эмоции, действуя как вырвавшееся подсознание. То, что скрыто. Вот что такое ариус.
И стоило это осознать, как кристальная ясность пропала, оставив только пришедшие в голову мысли, но без чувства правды в них. А ариус, повинуясь просьбе, вернулся обратно в тело.
— Поразительно, — прошептал Томар, вставая и помогая подняться дочери. Он во все глаза смотрел на меня, не веря увиденному. — Вы потрясающе быстро учитесь. Совсем не как Каргатские короли осваивают нориус. Просто невероятно.
Его слова отозвались во мне довольной ухмылкой. Я сама чувствовала с какой быстротой проникаю в ариус. А когда мы с Ником начнём-таки заниматься, смогу и управлять это силой. Но что я буду с ней делать?..
* * *
Когда со мной закончили, Артан вывел меня через потайной ход прямиком сквозь подземный лабиринт под фамильным склепом Каргатских королей. Здесь на удивление тихо и сухо, почти нет пыли из-за низких сквозняков, неприятно холодивших лодыжки.
Я сжимала тёплую руку Арта и где-то внутри как будто солнышко горело, удивительно-приятное чувство. С Равновесия мы впервые остались наедине и это было так странно. А скоро выйдем в город, где будем предоставлены сами себе: не драконы, не аристократы, а замужняя пара заурядных купцов.
В то же время, было немного боязно: Арт почти втрое старше меня, и это было заметно по его покровительственному отношению. По его поведению, манере говорить, в его знаниях и суждениях. Между нами пропасть и страшно представить насколько молодые жёны на самом деле одиноки.
От дурных мыслей держит слияние. Оно же будет сглаживать острые углы и недопонимание. Лёд сойдёт, а мы останемся. Навсегда.
Я сильнее сжимаю руку, и он оборачивается, оглядывая меня с вопросом. В ответ мотаю головой, убирая с глаз непослушные пряди волос, и забываю обо всяких глупостях, оставляя только предвкушение перед развлечением.
И правда, Арт придумал истинное искушение для неопытной новоявленной горожанки. Он уверенно вывел меня за пределы дворца к роще, где нас поджидала пара гнедых лошадей, так что ехать предстояло верхом.
Мы остановились на постоялом дворе небольшого ресторана с забавным названием «Морские Помпушки», у которого верхний этаж отдам под гостиницу. Как объяснил Арт, он когда-то знал хозяина, и был уверен в его порядочности. Правда мы не представились, просто сделали остановку, чтобы перекусить.
Пышнотелая официантка улыбалась во все зубы, лукаво поглядывая на нас и давая сотню советов, куда сходить после обеда. А под конец выставила перед нами две чекушки со сладкой настойкой, сопроводив комментарием: «Пирату и его избраннице от Клычка с наилучшими пожеланиями». Арт звонко рассмеялась на это, поднимая стопку и на расстоянии чокаясь со стоящим у барной стойки хозяином ресторана. Тот, оглаживая куцую бородёнку, довольно щурился в ответ.
А мы направились в самую глубь квартала развлечений. Арт благоразумно вёл меня в сторонке от подозрительных подворотен и ярко-красных зданий, ведя исключительно по дороге фокусников и студентов-магов, останавливаясь возле кукольного театра, а потом и заводя в небольшой зоопарк с редкими животными. Мы прошли здание насквозь и вышли на улицу художников, где меня нарисовали с удивительной проницательностью: сквозь пышногрудую блондинку с соломенной косой, проступали мои черты. Бедный творец! Он так краснел, когда пытался понять, почему я не похожа на рисунок. Даже отдал его забесплатно, хоть Артан и настаивал на оплате. В конце концов, он незаметно сунул в сумку художника монеты, а картину сложил и спрятал за пазухой, подмигнув мне.
По дороге собирались зайти в зал кривых зеркал, но не стали рисковать, мало ли что проявится, а вместо этого купили яблоки в карамели и направились в сторону набережной.
— Вот бы полетать сейчас! — протянула с тоской, наблюдая как со стороны дворца над морем летит одинокий дракон. — Ник совсем-совсем против полётов, а ведь это моя суть! Почему нельзя?
— Боится сопутствующего риска. Из-за того, что случилось с Миртой, — помрачнел Артан, смачно откусывая от яблока. Осколки карамели посыпались под ноги, и к ним бросились маленькие рыжие ящерки.
— Представляю, как он разозлится, если узнает, что мы сбежали из дворца, — проворчала себе под нос, разглядывая каменистый обрыв за парапетом.
Погода на берегу взъерошенная как маленькая птичка, ветерок то бросается в волосы, спутывая их в мокрый от соли ком, то выпускает солнечные лучи сквозь грязно-серые тучки, вынуждая сильно щуриться. Мелкие барашки на воде ближе к побережью превращались в бодрые волны, бьющиеся о скалы, и сквозь них виднелась поднятая со дна грязь вперемешку с зелёными водорослями.
— Пожалуйста, давай не будем о нём, — как-то грустно сказал Арт, выбрасывая в море остатки яблока. Он облизнул липкие пальцы, совсем по-простецки вытер их об рубашку, и обнял меня за плечи.
— Расскажи о себе, — попросила, испытывая томление и такую осязаемую нежность, от которой хотелось смеяться как маленький котёнок. Но я смущалась, вокруг прогуливались другие люди и нелюди. И пока мы вели себя как все, всё было нормально. А проявление ярких чувств точно привлечёт ненужное внимание.
— Что ты хотела бы узнать?
— Всё! — ответила откровенно. — Я же почти ничего о тебе не знаю. Тогда как ты знаешь обо мне такое, что никто больше не знает…
— Я сбежал из дома в семнадцать, когда отец ясно дал понять, что не считает меня достойным заниматься семейным делом. Он видел во мне исключительно «принеси-подай» и я сбежал от этого в столицу. Мне повезло, на родине я кое-кому помог и он выдал рекомендательное письмо предыдущему канцлеру тайной полиции…
Мы успели сделать несколько кругов по набережной и всё это время Артан с какой-то затаённой обидой рассказывал о своей семье. О том, сколь много он пытался дать родным, а в ответ чувствовал, как его используют. Он тянулся к близким, и только племянники отвечали искренностью в ответ. До самой смерти отца, Арт так и не дождался признания. Сверт Гадельер был упёртым как сто баранов и считал, что сын поступил подло, опозорив семью своим побегом. И никогда не давал отцовского благословения, даже будучи при смерти.
