Огонь его ладоней (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Вот кому сейчас куда хуже, чем мне.
Ведь это даже не Таська со своим гентбарцем. Кисмирув лишены либидо, когда Кудрявцева найдет себе мужчину, а она найдет, рано или поздно, Митирув не станет лопаться от ревности. С точки зрения кисмирува в семье на троих нет ничего страшного, можно и нужно жить дружно. А вот у женщин-врамельвов такого спасения нет. Любишь человека — люби, но жить с ним семьей не сможешь никогда. Методик обратного метаморфоза, равно как и метаморфоза для мужчин, не существует в природе. Родить от донора тоже не вариант, умрешь после родов с гарантией. Можно, конечно, обратиться в репродуктивный центр, можно взять на воспитание приемных ребятишек, но всю жизнь прожить с любимым рядом — рядом, не вместе! — изощренная пытка, которую мало кому удается перенести без потерь.
И Крис и Татти все понимали, не маленькие. Поэтому просто сидели рядом. Не разговаривая, не пытаясь прикоснуться друг другу. Просто сидели.
Таська дернула меня за одежду, прошипела в ухо:
— Пойдем! Не будем мешать.
И мы тихонько ушли. Крис и Татти, по-моему, не заметили, что мы вообще здесь были.
Мы вернулись в отель. И я взялась разгребать работу.
Переводила потихоньку справочник. Переписывалась с профессором Сатувом, который получил видеокопию карты по моему ментальному скану. Все наши теории полетели в черную дыру, пришлось изобретать новые, и наставник не мог дождаться, когда же я вернусь. Невыносимо общаться с задержкой почти на сутки!
Татьяну так и не нашли.
На Нивикии она не появлялась.
Возможно, те Врата вели в какое-то другое место. Или, разрушаясь, скрутили и искорежили преступницу, несмотря на поводырь в ее голове.
Кстати, поводыри нас заинтересовали очень сильно. Пусть на тех, которыми пользовалась Татьяна, была маркировка Бешеного Солнца, то есть, эти изделия имели военное назначение. Но, кажется, в гражданском варианте они тоже выпускались. Очень уж хорошо отверстия в левом виске у всех найденных нами до сих пор нивикийских черепов ложились в версию повсеместно принятого использования этих самых поводырей. Если система сообщений между мирами включала в себя только Врата — ни одного звездолете не обнаружено до сих пор! — то естественно, что каждый нивикиец стремился получить возможность ходить через них, когда вздумается. Ну, или не когда вздумается, а после, скажем, внесения некоей платы…
Как у нас — хочешь летать в космосе на личной яхте, учись на пилота, не хочешь или не можешь — плати тем, кто может… Только у нас пилотское имеет далеко не каждый, а у нивикийцев поводыри в башке были практически у всех, включая детей.
Может, останки тех, кто счастливо жил без имплантов в голове, нам еще не попадались?
Может, и так…
Но это еще и объясняет почти мгновенную смерть сразу для всех. Если у всех в голове — импланты, то доставить билет к Харону через поводыри, посредством, так сказать, массовой рассылки, — проще простого.
Мы с Таськой тщательно разобрали легенду острова Мравеентанеш, пришли к выводу, что скорее всего, речь шла именно о еще одних Вратах, возможно, на Нивикию — не раз упоминавшиеся чужое солнце и темное небо могли указывать на иной мир, почему бы не на нивикийский? Мы даже съездили туда, посмотрели на кратер навсегда уснувшего вулкана, в котором образовалось почти идеально круглое синее озеро.
Древние таммеоты ставили Врата на воде почему-то. Чтобы сквозь арку проходили большие корабли и баржи. Это имело смысл: корабль давал защиту людям, мог перевезти много грузов, а еще на корабль можно было установить пушки — исключительно ради мира, да.
По тем временам, да и по нашим, если на то пошло, если у тебя нет пушки, способной защитить твою свободу воли, жизнь твоя ценилась не дороже половинки дохлой мухи…
Какие войны вел в свое время Аркатамеевтан первой сборки, закачаешься. Дух захватывало от масштаба. И ведь все коммуникации между мирами поддерживались исключительно через систему Врат! Сейчас такое просто невозможно. Технологии утеряны, восстановлению не подлежат. Впрочем, у нас есть пересадочные станции и звездолеты, они лучше. Надежнее…
Мравеентанеш в переводе означает Алмазная Гора. Базальтовые стены кратера переродились в полупрозрачную стеклянистую массу, невероятно прочную, действительно внешне похожую на алмаз — все из-за сил, поддерживающих Врата в рабочем состоянии. А от самих Врат остались лишь каменные островки-опоры в центре озера. Не сохранилось ни одной арки, ни одной фигурки из тех тринадцати, что встречаются в других местах, где когда-то стояли Врата. Только озеро, цепочка островков, врезанный в прозрачный каменный массив круглый замок владетелей острова…
В замке до сих пор жили их потомки. Сохранить фамилию через сто пятьдесят веков! Таммеоты очень консервативны, что есть, то есть. При этом они страшнейшие пофигисты и раздолбаи, мягче не скажешь. Отношение к жизни чрезмерно легкое, легкомысленное, я б даже сказала. Два в одном, привязанность к традициям и наплевательство на них же.
Смотритель замка, пожилой таммеот с пышной копной сиреневых от возраста кудрей, пояснил, что традиции испокон веков хранит элита, в этом цель и смысл жизни аристократов: в ответственности. Все прочие могут не напрягаться, ведь за них решают те, кто взял на себя труд не просто решать, но и исполнять собственное решение. Поэтому общество разделено на две мало соприкасающиеся неравные части. Тех, кто правит, и тех, кто живет своей жизнью. Отсюда гиперответственность на биологическом уровне у элиты и полная безответственность у всех остальных.
Мне показалось, что дед озвучивает нечто отменно расистское: разве у таммеотов генетическая память? Разве не с чистого листа начинает свою жизнь любой таммеотский ребенок? Но некая извращенная логика в услышанном все же была. Если рожденный в городе не способен к ответственности, то, как его ни тяни наверх за уши, толку не будет — ни способностей, ни амбиций, на выходе — пшик. Если рожденный в замке попадет в деревню или город, он пробьется наверх в любом случае — и мозги и амбиции при нем, они не дадут ему сидеть под деревом и точить фигурки из мягкого песчаного камня…
Вернулись поздно. Я отказалась от ужина, ушла к себе. Вгрызлась в перевод справочника, раз остальная работа не шла. Но тоска прорвалась и сквозь медицинские термины.
Глухая волчья тоска, от которой хоть вой на луну, вот только луны здесь не было, у Таммееша нет естественных спутников, только искусственные. Но выть на орбитальную станцию — это как-то… Еще найди ее там, в полуночном звездном зареве.
Я завернулась в плед и вышла на террасу. В таких отелях как наш всегда кто-то спит и кто-то не спит, но нашего блока это не касалось: гостевая терраса выходила к морю, за ней ни сверху ни справа слева других террас не было, только снизу. А нижние не могли побеспокоить ничем: слишком глубоко, слишком далеко.
Звездный полумрак и сверкающее море, терпкие запахи ночных цветов, прохладный, напоенный морской солью ветерок, трогающий щеки ласковыми пальчиками… Я полюбила этот древний прекрасный мир, мне будет нелегко с ним расставаться. Может быть, через год-полтора я вернусь… Здесь нам всем хватит работы! И мне, и профессору Сатуву.
… Он перемахнул парапет террасы с поистине звериной легкостью. Высокая темная фигура, вогнавшая меня в ужас, — я испугалась, что это Татьяна вернулась, добить, раз использовать не вышло. А потом ужас переплавился в злость, когда я узнала Января.
— С ума сошел! — выдохнула я. — Напугал!
Как он снизу поднялся-то, там гранитная скала, почти отвесная. Но откуда мне знать, чему его на полигонах Альфа-Геспина учили…
— Эля, — трудно сказал он, подходя ближе и останавливаясь в двух шагах. — Элечка!
Так он называл меня в моменты особенной близости, когда мы лежали вместе в полумраке, а бегущий за деревьями ручей звонко пел о любви…
— Не можешь без меня, — машинально повторила я фразу из бесконечных любовных развлекалок, их я одно время смотрела без перерыва, долгими нивикийскими вечерами, когда возвращалась с раскопов к своим законным выходным, работать не тянуло и не хотелось спать…
