Второе дно (СИ) - Ахметова Елена (читать книги онлайн без txt) 📗
Для него принц все еще был просто Ричем. Парнем, которого загнали в угол обстоятельства — и который не захотел сдаваться. Что бы я ни говорила, сколько бы ни нагнетала обстановку, Кристиан, кажется, все еще его любил.
Не то чтобы я не хотела понимать эти чувства. Но я никак не могла забыть, что Ламаи едва не утопилась, ведомая колдовством, а миссис Хантингтон осталась в столовой, бледная, как смерть, едва сдерживающая слезы.
Да, принца продали, когда он только-только родился, ради окончания войны, которую начинал не он, и справедливого в этом было мало. Как и в последовавшей попытке сделать счастливым Ричарда Балдера, пожертвовав Аллистером. Я понимала, почему наследный принц взбунтовался. Но методы, выбранные им для протеста, одобрить не могла никак.
Мангры постепенно отступали, сменяясь низкими пальмами с широкими листьями. Под ногами стало заметно суше. Соленые болота остались позади, и море по левую руку было глубокого синего цвета: здесь под водой скрывался старый коралловый риф, еще не знакомый с наступательной силой мангровых рощ.
Солнце в Ньямаранге всегда заходило быстро, и к помеченному гаданием месту мы вышли уже в глубокой темноте, подсвечивая себе дорогу ручным фонарем.
Здесь море широкой дугой вдавалось в берег, вынудив джунгли отступить, и мерно шумело внизу, за обрывом. Тропические леса не сдавались, методично, год за годом подбираясь к самому краю, неустанно пробиваясь сквозь песок и гранит. Морские пещеры, пронизанные корнями, выходили к самой воде. Спуститься туда можно было только по веревкам или самым прочным лианам — но нам и не пришлось.
Он сидел на самом краю, беспечно свесив ноги с обрыва. Весь какой-то смешной и несуразный, в слишком свободной рубахе и небрежно подвернутых штанах, с чем-то бесформенным и светлым в руках, — он казался бы обычным парнем, очередным туристом, забредшим в джунгли в поисках адреналина и новых впечатлений, если бы не волосы: выгоревшие почти до серебристой белизны, чуть отросшие за время скитаний, но все же достаточно узнаваемые, чтобы любой мог рассмотреть в них фамильную черту вайтонских королей.
Ричард Аллистер, принц Вайтонский, повернул голову на звук шагов, недовольно поморщившись, когда свет фонаря ударил прямо ему в лицо.
— Тао, — с легким удивлением произнес он и улыбнулся, не размыкая губ. На контрасте со светлыми до белизны волосами его кожа, едва тронутая тропическим загаром, казалась темной, и улыбка выглядела жутковато. — Представишь меня своей спутнице?
— Рич… — севшим голосом выдохнул Тао, и я с ужасом поняла, что уложить в голове мысль о том, что принц подался в злые колдуны, не получалось не только у Кристиана. — Отойди от обрыва! — вдруг рявкнул он натренированным тоном вечного старшего брата.
Уголки губ принца дрогнули в усмешке. Он послушно заерзал, сев полубоком: теперь с обрыва свешивалась только одна нога, босая и загорелая. Но на этот раз Тао промолчал — потому как, наконец, рассмотрел, что именно Его Высочество держал в руках.
Верхнюю половину черепа, вытянутую, как у крупной рептилии, выбеленную временем и солнцем до оттенка, до ужаса похожего на цвет волос самого принца.
К счастью, Тао не стал задавать глупых вопросов, а сразу же выхватил из корзинки три палочки искристого огня и потянулся за зажигалкой. К сожалению, Его Высочество тоже не мешкал, совершенно правильно расценив приготовления камердинера как начало атаки, а не приглашение на вечеринку со светомузыкой, и прижал половину черепа к лицу — а потом отнял от него руки.
А череп остался, словно прирастая к коже. Блеснули изогнутые клыки, и в черной пустоте глазниц зажглись мертвенно-синие огни.
Глава 27. О слабых местах
С моря поднялся туман — сизый, неестественно густой и непроглядный. Он затопил окрестности за считанные секунды, размывая очертания фигуры принца — остались видны только пронзительно-синие огни в глазницах черепа, плавно взмывшие вверх, когда Его Высочество поднялся на ноги.
Зажигалка Тао высекла сноп искр, так и не подпалив ни одну палочку, но на мгновение выхватила из туманного сумрака странные тени — словно за спиной принца встал кто-то еще. Когда Тао щелкнул зажигалкой во второй раз, силуэтов позади Его Высочества было уже два, одинаково истонченных и угловатых. Двигались они стремительно и абсолютно бесшумно, и третья вспышка озарила уже пятерых. На четвертую они с пугающей синхронностью шагнули вперед, оставляя позади принца в маске из крокодильего черепа.
Альциона, не выдержав, с пронзительным свистом взвилась в воздух. Ни один из защитников Его Высочества не отвлекся, чтобы проводить ее взглядом. Альциона ввинтилась в густой туман, и он с одинаковой легкостью поглотил и хлопанье крыльев, и отчаянный птичий крик. Я невольно позавидовала ей — но мне определенно не светило удрать так же просто.
Тао наконец совладал с зажигалкой и без лишних церемоний всучил мне две палочки искристого огня из трех, и моя вера в благополучное завершение всей этой эпопеи скрылась в тумане еще быстрее альционы.
Клубящийся сумрак неохотно выпустил в круг света пять фигур. Их пожелтевшие от времени одежды плотно облегали болезненно тонкие тела, и вспышки искр контрастно оттеняли выпирающие кости: ключицы, плечи, коленные и локтевые суставы, выпирающие скулы и застывшие в вечном оскале зубы, одинаково заточенные, как клыки. В обманчиво худых руках каждый сжимал длинный позолоченный посох.
Когти. По наши головы явилась вся Императорская Длань.
Я вспомнила несколько особо заковыристых выражений, которыми бабушка обычно провожала нежелательных гостей, но отчего-то промолчала. Принц за спинами мумий стоял неподвижно, и мертвенно-синие огни мерцали сквозь туман, словно далекий маяк.
Тао задвинул меня себе за спину и безошибочно обратился именно к принцу:
— Рич, еще можно все исправить!
Крокодилий череп качнулся в согласном кивке. Синие огни нырнули вниз, на мгновение погаснув, и снова взмыли на уровень глаз.
А потом принц поднял руку — и с видимым усилием распрямил пальцы. Я успела мельком разглядеть темные символы на каждом ногте — а потом мне стало не до того.
Во времена расцвета Ньямаранга в отряд Императорских Когтей набирали мальчишек из самых родовитых семейств; быть избранным для службы считалось большой честью — и огромной ответственностью. Детей начинали готовить с того момента, как они более-менее уверенно вставали на ноги, и они не покидали Императора до самой смерти.
Нечего было и надеяться одолеть их в честном бою. Особенно теперь, когда ни один из них не чувствовал боли, не уставал и не знал ничего, кроме выполнения приказа.
На честный бой мы и не рассчитывали — а потому Тао схватил охапку палочек и щедро швырнул наполовину опустевшую корзину в лицо одному из нападающих, надеясь воспользоваться заминкой и запалить свое единственное оружие. Увы, никакой заминки не последовало.
Коготь сделал короткое, очень точное и резкое движение посохом, и корзина, жалобно хрустнув, улетела в туман. Я представила себе удар по ребрам, нанесенный с той же расчетливой техничностью, и едва подавила испуганный всхлип.
А Тао ведь это пережил. Прочувствовал на своей шкуре. И почему-то даже не думал отступать.
— Рич, ты в отчаянии, я понимаю… — напряженно продолжал Тао, пока я не сжала его плечо.
— Это не Ричард, — тихо сказала я, и в отблесках огня на выбеленном крокодильем черепе на мгновение мне почудилась клыкастая злорадная усмешка.
Тао вздрогнул и обернулся через плечо. Тот самый Коготь, который отбил корзинку, мгновенно оказался рядом — и нанес такой же короткий, молниеносный удар, выбив из руки Лата единственную горящую палочку. Что-то противно хрустнуло, огонек улетел в туман и почти сразу погас.
А Тао закричал, и это был отнюдь не воинственный клич. Но именно в ответ на него откуда-то со стороны моря откликнулся отчаянный птичий свист, и вынырнувшая из тумана альциона вырвала из моих пальцев полыхающую палочку — и по инерции пронеслась над двумя Когтями, щедро рассыпая светло-рыжие искры.
