Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Клэр Кассандра (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
— Джинни! — он попытался подняться, однако Червехвост намертво вцепился в него металлической рукой. — Джинни!
Девушка до боли медленно приподняла голову и посмотрела в его сторону. Улыбнулась — нежно, так нежно, как улыбалась ему, лежа в своей колыбельке.
— Рон… Ой, Рон, это ты…
Она умолкла, когда юноша рядом с ней тоже сел, и в этот момент Рон вдруг понял, что это Симус Финниган, хотя до странности на похожий на себя самого, — в частности, наряженный почему-то в весьма подозрительную расфуфыренную белую рубаху. Кроме того, он был весь в крови. Рон вытаращил глаза. Убийца Пожирателей Смерти — Симус Финниган?! Да не может такого быть. Рон окликнул его, однако Симус лишь тупо таращился на него в ответ.
— Люциус?.. — Вольдеморт с отвращением взирал на двух возящихся у его ног подростков. — Жду твоих объяснений.
— Мой Лорд, — начал Люциус, шагнув в сторону сжавшейся и обхватившей себя руками Джинни. — Похоже, что…
В этот миг Джинни, теряя сознание, с криком повалилась на пол. Симус тут же кинулся к ней, схватил… Голова её запрокинулась.
— Она умирает! — заорал он Люциусу. — Придурок! Что ты натворил?!
Умирает?..
Рона обуял ужас — нет… невозможно… Гермиона мертва… а теперь и Джинни… Он не мог этого позволить. Не мог.
— Джинни! — Рон с истошным воплем вырвался из хватки Червехвоста. — Пусти меня, мать твою! Червехвост, ты что не видишь, — это же моя сестра! Это же Джинни! Ты же её с детства знал! Пусти, ублюдок!
Червехвост с яростным полурёвом-полустоном перехватил Рона — металлические пальцы впились ему в глотку. Юноша закричал бы, да вот только теперь он не мог даже вздохнуть. Глаза сами собой закатились, и вокруг воцарилась темнота.
Щель меж камней оказалась достаточной широкой, чтобы Драко сумел протиснуться на волю, а потом помочь выбраться Гарри. Оставив всю свою кожу на камнях и чувствуя себя выскочившей из бутылки раскрошившейся пробкой, Гарри осмотрелся. Они стояли в узком ущелье меж двумя серыми скалами, всё вокруг было засыпано камнями, а по дну, взбивая пену поверх высоких валунов, неслась чёрная река, с противоположного берега которой уходила к перевалу тропа. Набухшее стальными тучами небо сулило, в лучшем случае, снег. Надо сказать, этот ландшафт являлся одним из самых унылых, какие доводилось видеть Гарри.
Он обернулся к Драко — тот, прикрыв глаза, привалился к одному из валунов. Измождённое лицо цветом напоминало раскинувшееся над головами зимнее небо. И вдруг Гарри осознал, что в последнее время Малфой постоянно норовит к чему-нибудь прислониться — к стенке, дереву или же предмету интерьера. А он-то принимал это за демонстрацию усталой скуки от драматических выступлений Гарри. Теперь же Гарри понял: таким образом тот просто пытается сохранить силы…
— Малфой… — на звук имени полуприкрытые глаза Драко сверкнули серебром. — Что та тварь тебе сказала?
— Он сказал «ты такой же покойник, как и я», — ровным голосом откликнулся тот и снова отвернулся. Гарри опять увидел следы укуса на его шее; при свете дня они смотрелись ещё ужаснее — свежие ранки с запекшейся светящейся кровью. — Нельзя сказать, чтобы это было так уж далеко от истины: пусть я хожу, однако я уже мёртв. Да и ходить, похоже, мне осталось недолго.
— Не понимаю… — у Гарри ум заходил за разум, — а как же противоядие?..
— Никакого противоядия не было, — тихо возразил Драко. — Да, Гермиона любила его так именовать, однако никогда не подразумевалось, что меня можно вылечить — разве что чуть отсрочить смерть…
— И насколько отсрочить?
— Полагаю, речь шла о неделях. Впрочем, какая разница…Когда Гермиону похитили, — Драко развёл руками, — всё противоядие, что было, отправилось вместе с ней. И у меня нет ни капли.
— Почему ты мне не сказал? — резко спросил Гарри. — Мы бы задержались, приготовили ещё…
— Гарри, да я не знаю, как его готовить, — улыбка Драко была сумасшедше спокойной, как если бы яд и бесконечная усталость лишили его даже способности волноваться о собственной кончине. — Знала только Гермиона, — пауза. — Не знаю, есть ли толк в моих извинениях, но, как бы то ни было, прости.
Гарри мог только хлопать глазами. Губы Драко произнесли «прости», однако глаза сказали совсем иное.
Я так устал, что мне на всё наплевать.
— За что ты просишь прощения? — наконец спросил Гарри. — За то, что умираешь? Или за то, что не сказал мне об этом? Я знаю, почему ты мне не рассказал, — думал, мне всё и без того ведомо.
Драко едва заметно кивнул, будто боясь, что и этот жест может лишить его драгоценных сил. Он избегал встречаться взглядом с Гарри, потому смотрел куда-то за него, словно прикидывая, как перебраться через кипящую на дне ущелья реку. В серых глазах-зеркалах Гарри мог видеть отражение мутных чёрных вод.
— Я не знал, — произнёс Гарри почти шёпотом. — Прошу, поверь мне — я действительно не знал.
Будто испугавшись мольбы в его голосе, Драко резко взглянул прямо на него, и Гарри впервые заметил, как, словно кислота прекрасную картину, яд пожрал былую красоту слизеринца, оставив лишь кости и тени: бескровные губы, синие круги под глазами — единственное цветное пятно — и бурлящую на дне глаз чёрную воду.
…Да как мне в голову могло прийти, будто он поправился…
— Я знал, что ты не в курсе. Но вижу, теперь-то ты понял.
— Спасибо… — тихо ответил Гарри, и часть его всё никак не могла прийти в себя от того, как безобразно они вели себя по отношению к друг другу ещё совсем недавно. Давешний гнев ушёл, и они общались с бережностью и заботой пришедших на похороны людей.
— Я извиняюсь не за то, что умираю, а за то, что не иду с тобой.
— Но ты же идёшь со мной, — возразил Гарри и тут же осёкся, осознав, о чём это Драко. Паника тысячекрылой стаей забилась в его груди.
— Нет. Ты ведь не об этом. Ты же не имеешь в виду, что хочешь остаться тут.
Драко лишь улыбнулся — впрочем, это подёргивание губ меньше всего напоминало именно улыбку — и снова уставился мимо Гарри, на беснующуюся воду.
— Умирая однажды, я видел реку… Знаешь, когда мы вылезли из пещеры, мне вдруг показалось, будто я опять умер и вернулся в то место. И — поверишь ли? — я обрадовался, подумав о переправе на ту сторону. Переправе в один конец. Я обрадовался, подумав, что могу остаться и отдохнуть…
— Ты же сказал, что не хочешь умирать…
— Нет. Хочу остаться с тобой. Присматривать. Всегда идти рядом. Я имел в виду именно это. Кровь связала нас, Гарри, но не только она — вещи куда более судьбоносные и необъяснимые. Но я… я эгоист: согласись, никому не хочется умирать в семнадцать лет, — а потому я хочу жить, оставаясь молодым… и быть рядом с теми, кого я люблю… Хочу путешествовать, хочу увидеть мир. Потом ещё хочу жениться и когда-нибудь обзавестись детьми… И безбожно забаловать их, превратив в изрядных засранцев… А потом отдать концы в собственной кровати — чтобы мне было при этом лет под двести и чтобы причиной моей смерти стало проклятье чьего-нибудь ревнивого мужа.
— Ага, а теперь ты скажешь, «много хочешь — мало получишь».
— Ничего подобного. Однако, Гарри, я едва стою ногах и сам не знаю, сколько ещё смогу идти… А вскоре я в придачу ещё и ослепну — пойми, я просто не доберусь до того места, куда ты направляешься, стану просто обузой.
Гарри протянул руку, взял Драко за запястье — тонкое и костлявое, будто связка прутиков, где под холодной кожей бился пульс, отдавались удары сердца, что гнало по телу отравленную кровь.
— Если ты не сможешь идти, я тебя понесу. При помощи магии, на руках — как угодно. Ослепнешь — стану твоим поводырём. Возьми мою силу. У меня её предостаточно. Прими ж её.
Он крепко стиснул руку Драко, будто пытаясь таким образом вдохнуть жизнь в друга — вдохнуть её через кровь и плоть, через связавшую их навеки магию.
Жилка под его пальцами забилась сильнее, и, подняв взгляд, Гарри увидел, как скулы Драко порозовели, покрывшись неровным румянцем.
