Капкан для лисички (СИ) - Синеокова Лисавета (лучшие бесплатные книги txt) 📗
И ведь не сказать, что в словах лиса не было рационального зерна. Было. Вполне себе рациональное и практичное зерно, даже кило зерна. Этот парень в материальном плане мог бы дать мне гораздо больше, чем любой из моих знакомых. Реши я быть с ним — смогла бы заниматься, чем только захочу. И дети бы наверняка учились в элитной забугорной школе, для них были бы открыты все двери.
Но, хоть убейте, не могла я себе представить свой брак договорным. 'А я не хочу, не хочу по расчету! А я по любви, по любви хочу!'. Не хочу, чтоб перед глазами моих детей был пример семьи, основанной только на выгоде. Не хочу, чтобы им с детства внушались странные теории сохранения видовой чистоты. Не хочу свекром Ростислава Алексеевича!
К тому же ожидать от возможного 'муженька', судя по последним событиям, можно было всего — и зачем мне это надо?
Когда раздался звонок, мы с лисом переглянулись.
— Я открою. Ты тут посиди, — сказал он.
— Может, все-таки отдашь охран? Мало ли…
— Отдам, — согласился Лис и вышел из комнаты.
Так и подмывало спросить: а я успею до этого времени состариться или крем для век еще будет скрывать морщинки?
Голос совушки прозвучал гласом трубы у стен Иерихона. Я выглянула в коридор. Кажется, меня пришли спасать.
Ура! Меня пришли спасать!
Тоня была очень зла. Казалось, одно неверное движение со стороны Игоря — и ходить ему с живописными шрамами во всю мор… лицо.
А я что? Я только за! Мне даже хотелось, чтоб он совершил это неверное движение. Мало! Мало его в детстве лозиной драли!
За сестрой стояли двое мужчин: Ар и кто-то, на чье лицо я не посмотрела, потому что залипла на зеленых глазах моего змея.
И пусть сейчас именно Тоня наголову крушила злобного дракона, то есть лиса, похитившего прекрасную при… меня, то есть, но оруженосцы тоже считаются! К тому же… будем честны: троюродная никому не уступила бы право защиты сестры и окунания неумной лисьей особи в фекалии по самые уши.
Мне даже почти жалко Игоря стало. Немножко. Самую капельку. Почти. С одной стороны — совушка, с явным желанием как минимум выцарапать глаза и сказать, что так и было, с другой — скалящаяся пасть Грозного, так неудачно находящаяся на уровне не жизненно важных, но очень необходимых для продолжения неких стремлений органов.
Через час я уже была дома. Ар проводил меня до двери. Совушка и Володя остались в машине. Им явно было что обсудить, учитывая, что Грозный не отходил от филина ни на шаг, всем видом заявляя, что нашел себе человека и не намерен оставлять того без присмотра.
Провернув ключ в замке, я замерла, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов, уткнулась в грудь змею, обняла и прошептала, чтобы даже эхо не услышало моих слов:
— Спасибо тебе.
Сказала и почувствовала, как напряжение отпускает. Я наконец-то была в безопасности.
Ар усмехнулся и прижал к себе крепче, устроив подбородок на моей макушке.
— Да не за, что, Лисичка. По сути, всю работу сделала Тоня.
— Все равно считается, — упрямо пробубнила я.
Змей усмехнулся, а потом произнес:
— Плохо. Плохо ты бережешь мой любимый хвост. Еще раз сядешь к Игорю в машину — покусаю.
Хвост радостно вильнул и обнял любителя за ногу, признаваясь в безоговорочной взаимности, а я улыбнулась до одури счастливой улыбкой.
Да уж. С Игорем и его транспортом у меня явно не складывалось, но до чего же заманчивая угроза.
Хорошо, что Ар не видел моей улыбки, не то быть бы мне покусанной немедленно, так сказать, авансом. Хотя… может, не так уж и хорошо?
В коридоре, перед дверью в съемную квартиру, в руках моего змея здесь и сейчас я чувствовала себя дома.
Глава последняя, в которой всем воздается по хвостам и подхвостьям
Утро началось с запаха фирменных Тониных сырников, которые она готовила крайне редко, потому что не особенно их любила и справедливо полагала, что кто любит — тот и сам себе приготовит. Такой способ побудки мне нравился гораздо больше. Вчера я провалилась в сон, так и не дождавшись сестры. Сказалось нервное напряжение.
Вынырнув из кровати, отправилась на запах. О, этот запах! Он манил, увлекал и обещал неземное наслаждение. На кухню я практически выпала.
— Как вкусно пахнет! — вместо приветствия произнесла я и остановилась.
На кухне царила идиллическая картина: Тоня в уютной пижамке — футболка-шортики — сидела, подперев голову рукой и с улыбкой смотрела на Володю, сосредоточенно макающего сырник в сметанку.
Я моргнула и переместила взгляд на огромное блюдо горяченьких, только со сковородки, румяных мягких сырников. Во-первых, ну, Володя, ну, на кухне — эка невидаль. Не в первый раз. К тому же он был в майке. А вот сырнички у нас — гость гораздо более редкий, потому и внимание я планировала уделять исключительно им.
— Доброе утро, — поздоровался филин, прикончив творожный шедевр.
— Ага, — кивнула я и быстро устроилась напротив, подозревая, что если не потороплюсь, то вкусности на мою долю останется меньше, чем хочется: уж больно влюбленным стал взгляд Володи.
Тоня превзошла себя. Или мне так за давностью показалось. Но сырники были невероятно вкусными. Совушка наблюдала, как мы с филином таскаем лакомство из общего блюда, бросая друг на друга ревнивые взгляды.
— Это хорошо, что вы завтракаете быстро, — сказала она.
— Почему? — поинтересовалась я с набитым ртом.
— Потому что мы идем на собрание общины, — ответила Тоня.
Я даже жевать перестала.
— Надо, Тома, — пресекая гипотетические попытки спорить, отрубила совушка. — Я этот кульбит главнюкского сынка так просто не оставлю.
— Будешь бить? — поинтересовалась я, даже не думая возражать.
— Буду, — злорадно ухмыльнулась троюродная. — По самому больному.
— По достоинству?
— И по нему тоже, — кивнула она.
— Тогда становись в очередь, — воинственно нахмурилась я.
— Кстати, о достоинствах, — вклинился Володя, доставая что-то из кармана и кладя на стол.
Едва слышное позвякивание. Филин убрал руку. Нас столе осталось лежать обручальное кольцо, поблескивая покатым бочком.
— Наденешь? — спросил он, глядя на Тоню.
Я почувствовала, что у меня челюсть вот-вот упадет.
Совушка дотронулась до ободка, погладила его пальцами, а потом взяла и надела на безымянный палец правой руки.
— Спасибо, — с улыбкой произнесла она.
Володя наклонился и поцеловал мою сестренку, а потом погладил по щеке и произнес:
— Сырники — объеденье.
— Значит, придется готовить их чаще, — обреченно согласилась Тоня.
— Тогда я буду жить с вами! — выпалила я, пока она не передумала. Насчет сырников, конечно. От Володи ей теперь отвертеться, судя по всему, не получится.
В доме для собраний общины народу сегодня было даже больше, чем обычно. Ярослав Третьяк опять толкал речь о важности именно внутривидовых браков. Я стояла, прислонившись плечом к стене, и наблюдала, как Володя, сидящий рядом с совушкой, держит ее за руку и время от времени ласково проводит пальцами по ладони. Тоня держала покерное лицо, изредка позволяя себе подарить светлую улыбку мужу. А все потому, что на эту весьма колоритную парочку смотрела не я одна. Одним своим появлением семейство пернатых фактически сорвало информационное собрание дуалов. Какие, скажите на милость, могут быть новости, когда тут такое?! Блудная овца, то бишь сова, но, думаю, в мыслях ее награждали словечками и покрепче, вернулась в родные пенаты, да еще и под руку с видным мужчиной. В том смысле, что многие здешние барышни имели на него виды.
Ядовитые шепотки ползли густым туманом над скамьями. Но Тоня держалась так, будто кроме них с Володей в зале присутствовали только заинтересованные объявлениями главы.
— Шипят? — раздался над ухом голос Ара.
— Ага, — ответила я и почувствовала его руку на своей талии.
— Теперь и на меня буду шипеть, — добавила, улыбаясь и стараясь не краснеть (да что же такое, в самом-то деле, как маленькая!).
