Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (читаемые книги читать TXT) 📗
— Ваше высокопреосвященство! Не позволите ли вас на пару слов…
— Конечно, капитан, — Габриэля удивила неуверенность, сквозившая в словах Эццонена — обычно тот держался с ленивой развязностью высшего аристократа империи, да и какой-то особым почтением к Церкви и её служителям не отличался.
— Я… — Эццонен вглядывался в льдисто-голубые глаза кардинала, понимая, что едва ли не впервые с трудом подбирает слова, чтобы начать разговор. — Я просто хотел сказать, что не знаю, каким образом на этом проклятом празднестве оказался ваш человек, но я благодарен вам за это. На самом деле, это я должен был быть на его месте, и… Гвардия допустила ошибку, и я готов тысячу раз признать это, дьявол меня раздери!..
— О, счастлив тот, кто умеет учиться на ошибках… хотя бы и на своих, капитан, — во взгляде Габриэля всего на секунду вспыхнула боль, но её тут же сменило лукавое выражение. — И я весьма признателен вам за вашу откровенность, хоть и вынужден посоветовать впредь воздержаться от столь сильных выражений в присутствии духовного лица.
— Прошу меня простить, ваше высокопреосвященство! И… хочу предупредить, что его величество не в духе.
— Как и все последние дни, не так ли?
Пока Эццонен раздумывал, что бы ответить на это беспардонное, но близкое к истине замечание, Габриэль уже успел повернуться к двери кабинета и, потянув за её фигурную позолоченную ручку, скрылся внутри комнаты.
На лице Карла, вальяжно развалившегося в кресле с высокой спинкой, и вправду, застыло хмурое выражение.
— Ваше высокопреосвященство, — Карл кивнул вошедшему кардиналу, нехотя отставив в сторону бокал с коньяком, который до этого вертел в руках. — Я ждал вас несколько раньше.
— К сожалению, меня задержало расследование покушения на ваше величество. Вы сами настаивали на том, чтобы я лично проследил…
— Да-да, ясное дело, — скривился Карл. — Уж лучше избавьте меня от пустых оправданий — на них у меня точно нет времени!
— Как вам будет угодно, ваше величество. Тогда, может быть, вы расскажете мне, зачем вам понадобилась моя скромная персона?
— Я долго думал обо всём произошедшем на празднике. Конечно, я не могу одобрить то, что вы отправили своего человека во дворец без моего ведома. Но я должен признать, что Гончие уже второй раз проявляют себя с лучшей стороны в тех ситуациях, которые… Которые могли бы закончиться и гораздо более прискорбно! И поэтому я хочу… — Карл вновь потянулся за бокалом и неторопливо отпил из него, искоса наблюдая за Габриэлем — сильно ли тот нервничает в ожидании монаршего решения?.. К неудовольствию императора, кардинал оставался совершенно бесстрастным.
«Проклятые Фиенны! — со злостью подумал Карл. — Демоновы холодные рыбины. Древняя кровь… вернее бы сказать — порченая, тухлая».
— …Хочу оказать воинам Церкви честь и доверить им охрану моего императорского величества, а также — вдовствующей императрицы. Думаю, Гончие могли бы приступить к этим обязанностям уже в ближайшие дни, тем более что скоро мне предстоит отправиться в Боэнну — на коронацию. Там понадобится особенно надёжная охрана… Ну, что скажете на это, ваше высокопреосвященство?
— Гончие, безусловно, будут польщены высокой оценкой, которую вы дали их работе, ваше величество. Но, увы, я должен сказать, что ваши планы на их счёт вряд ли исполнимы.
— Это почему ещё?
— К сожалению, Гончие не занимаются охраной мирских лиц. Чтобы сделать воинов Церкви своей стражей, вам бы пришлось принять церковный сан, ваше величество.
— Вы ещё смеете шутить надо мной?! — Карл вскочил на ноги, с грохотом отодвигая покачнувшееся кресло в сторону. — После всего, что я для вас сделал!..
— Вовсе нет, прошу, успокойтесь, ваше величество!
— Вы не понимаете! — император принялся нервно расхаживать по комнате, бросая на сидевшего неподвижно Габриэля сердитые взгляды. — Совершенно не понимаете, что значит нести ношу, подобную моей, да ещё в столь трудные времена! Меня будто прокляли! Прокляли… — Карл резко остановился посреди кабинета. — Ваше высокопреосвященство, помните этого мага, ректора Академии? Помните он что-то говорил про судьбу… про её дары, про справедливость?.. Это он, он меня тогда проклял! И вот это точно дело Церкви! Вы должны разобраться с этим. Откопать его тело, сжечь… или что там ещё полагается? Слышите меня?!
«Надеюсь, он всё-таки просто пьян, а не рехнулся, — как-то лениво подумал Габриэль. — Но, в любом случае, нельзя чтобы он воплотил свою затею с откопанными трупами — только слухов об императоре-некроманте и народного бунта нам не хватало».
***
Струящееся платье из бледно-лиловой ткани, перехваченное у талии тонким пояском, а на плече скреплённое серебряной фибулой в виде цветка мака чем-то напоминало наряды женщин Первой Империи — их Рихо видел на мозаиках и фресках в доме Фиеннов. И то, что Шайла Ирлиан предстала перед Рихо в таком странном одеянии, лишь добавляло нереальности происходящему.
— Здравствуй, Рихо, — голос Шайлы звучал негромко и мелодично, но воин Церкви всё равно вздрогнул, крепче сжимая рукоять меча.
Рихо смотрел на милое юное личико Шайлы с большими синими глазами и чуть выдающимся вперёд острым подбородком, её рассыпавшиеся по плечам светло-каштановые волосы в мелких кудряшках… Смотрел — и никак не мог поверить, что Шайла стоит всего в паре шагов от него, спокойная и улыбающаяся. Ведь в последний раз он видел её тело — изломанное, покрытое ранами и ожогами — на руках у Габриэля, который клялся жестоко отплатить за смерть любимой.
Он и впрямь отплатил — Вьенн давненько не видел такого числа священных костров на своей главной площади, как в ту тёплую сухую осень. Наверное, именно тогда Рихо впервые и задумался о том, что их с Габриэлем война за веру то и дело оборачивается личной местью. А та, в свою очередь, добавляет им новых врагов.
— Здравствуй, Шайла, — всё же решился откликнуться Рихо. — Рад тебя видеть. Вот только, извини, конечно, за вопрос, но разве ты не…
— Я мертва, не сомневайся, — она фыркнула, беспечно пожав плечами. — Но я не упырь и не злой дух. И вреда тебе причинить не смогла бы, даже если бы захотела — так что к мечу можешь не тянуться.
— Но тогда…
— А вот ты как раз жив, Рихо. Всё это место, — Шайла плавным жестом обвела озеро и окружавшую его пещеру, — не принадлежит ни миру живых, ни миру мёртвых. Поэтому я и смогла с тобой встретиться.
— Получается, я умираю?.. А ты сама? Разве ты не должна быть…
— В аду, потому что я молилась своим богам, а не Троим? Или в раю, потому что я была хорошая девочка, помогала Гончим, и меня убили тёмные маги? Ах, Рихо, если бы всё было так просто!.. — Шайла невесело рассмеялась и, тряхнув волосами, подняла на него внимательный взгляд. — Но у нас мало времени — если ты пробудешь здесь слишком долго, вернуться уже не сможешь. А мне нужно тебе кое-что рассказать — ты должен будешь передать это Габриэлю, понял?
— Чего уж тут непонятного, говори.
— Мой браслет. Тот, что я отдала Габриэлю. Он ведь у него?
Рихо молча кивнул. Он отлично помнил золотой створчатый браслет — широкий и тяжелый, покрытый выпуклым орнаментом из цветов, листьев и фигур каких-то жутких крылатых тварей, должно быть, выходцев из языческих сказаний. Иногда Рихо хотелось выкинуть к дьяволу эту безделушку — у Габриэля появилась привычка периодически вытаскивать украшение из шкатулки, где то хранилось, и подолгу разглядывать его, становясь всё мрачнее.
— Габриэль должен отдать браслет старшей из своих сестёр, когда увидит её в следующий раз.
— Что?! Лавинии? Да какого…
— Мёртвые видят то, что неведомо живым, Рихо! — в голосе Шайлы прорезалась сталь.
Рихо невольно попятился к озеру, когда Шайла сделала ещё один шаг вперёд. Теперь он ни за что не спутал бы Шайлу с живой девушкой — её глаза горели, как у кошки, а кожа на лице натянулась, делая его похожим на череп. Но того, кто привык сражаться против чёрных колдунов, не так-то просто было испугать всерьёз.
