Воссоединенные - Каунди (Конди) Элли (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Значит, Окер был одним из исчезнувших, о которых мне рассказывала Лей. — Вас это беспокоило? — спрашиваю я. — Что он отслеживал ваше местонахождение?
— Нет, — отвечает Окер. — Я хотел покинуть Общество, и у меня получилось. Я не против того, чтобы время от времени чувствовать себя полезным. Вот. — Он протягивает мне датапод. — Прокрути для меня этот список.
Пока я делаю это, он ворчит. — Они что, не могут сузить круг поисков? Мы все пришли к выводу, что это как-то связано с окружающей средой. Да, мы едим все, что можем найти или вырастить. Это длинный список. Мы непременно найдем что-нибудь, что поможет им. Но это может случиться слишком поздно.
— Почему Лоцман не отвез вас в Камас или Центр? — спрашиваю я. — Это было бы лучшим местом для работы над лекарством. Вам могли бы доставлять запасы и растения с гор. В провинциях у вас был бы доступ ко всем данным, к оборудованию…
Лицо Окера непреклонно. — Потому что я согласился работать с ними только при одном условии, — говорит он. — Что я остаюсь именно здесь.
Я киваю.
— Уходя однажды, — говорит Окер, — ты не возвращаешься.
Его руки выглядят такими старыми, словно бумага, прикрывающая кость, но вены вырисовываются, полные жизни и крови. — Могу предположить, что у тебя есть еще один вопрос, — говорит он, и его голос одновременно раздражен и заинтересован. — Задавай.
— Лоцман рассказал нам, что кто-то загрязнил источники водоснабжения. Как вы думаете, это они создали мутацию? И то, и другое произошло настолько быстро. Похоже на то, что мутацию вызвали искусственно, так же как и вспышку болезни.
— Хороший вопрос, — говорит Окер, — но, держу пари, мутация появилась естественным путем. В природе регулярно случаются небольшие генетические изменения, но, если мутация не приносит пользу, она просто утрачивается, подавляемая другими, не мутировавшими вариантами. — Он указывает на другую банку, и я снимаю ее и откупориваю крышку. — Если же присутствует какой-то вид селективного давления, и мутация может принести пользу, то, в конце концов, она перерастает и замещает не мутировавшие формы.
— Об этом мне рассказывал один вирусолог из Камаса, — вспоминаю я.
— И он был прав, — отвечает Окер. — По крайней мере, на мой взгляд.
— Он также говорил мне, что, возможно, само лекарство сыграло роль селективного давления и вызывало мутацию.
— Возможно, — соглашается Окер, — но, если и так, я все равно не верю, что кто-либо спланировал это дело. Это было, как мы, живущие за пределами Общества, иногда говорим, невезение. Одна из мутаций оказалась невосприимчивой к лечению, и, как следствие, разрослась и прижилась.
Вот Окер и подтвердил. Это лекарство вызвало самую настоящую пандемию.
— Но я забегаю вперед, — говорит Окер. — Я еще не рассказал тебе, как именно работает вирус. Кое-что ты понял сам. Но самый лучший способ объяснить, — продолжает он сухо, — это обратиться к истории. Между прочим, к одной из Ста. Номер три. Ты помнишь ее?
— Да,— говорю я, и это действительно так. Я хорошо запомнил ее, потому что там имя девочки — Ксанта — звучит немного похоже на мое собственное.
— Расскажи мне ее, — говорит Окер.
В последний раз я пытался рассказывать что-либо Лей, и получилось не очень. Для нее я желал бы сделать все в лучшем свете. Но сейчас я попытаюсь снова, потому что Окер просит меня сделать это, и я думаю, это именно он найдет лекарство. Я стараюсь сдержать улыбку. Это произойдет.
И это сделаем мы.
— Это история о девочке по имени Ксанта, — начинаю я. — Однажды она решила, что не хочет есть свою собственную пищу. И когда доставили еду, она схватила овсянку отца и съела ее вместо своей. Но она была слишком горячая, и Ксанта весь день чувствовала себя больной, ее лихорадило. На следующий день она украла овсянку матери, но еда была слишком холодной, и Ксанта дрожала от холода. На третий день она съела свою собственную овсянку, и та оказалась такой, как надо. Девочка чувствовала себя хорошо. — Я останавливаюсь. Дурацкая, в общем-то, история, предназначенная для того, чтобы напомнить детям Общества, что они должны поступать так, как им велят. — Она продолжается в том же духе, — рассказываю я. — Девочка три раза поступает ненадлежащим образом, пока не осознает, что только Общество знает, что хорошо для нее.
К моему удивлению, Окер кивает. — Достаточно, — говорит он. — Ты забыл только ту часть, где говорится о ее волосах.
— Точно, — вспоминаю я. — Они были золотистые. Именно так переводится имя «Ксанта».
— В любом случае, это не имеет значения, — замечает Окер. — Важной является та идея, что что-то может быть слишком горячим, слишком холодным и в самый раз. Запомни, именно таким методом действует вирус. Думаю, он использует что-то наподобие стратегии Ксанты. Вирус не хочет, чтобы его мишени заканчивались слишком быстро. Он убивает организм, который заражает, но не может убить слишком быстро. Он должен иметь возможность вовремя перейти в другой организм.
— Значит, если вирус убивает все слишком быстро, — говорю я, — это слишком горячо.
— И если не перемещается в другой организм достаточно быстро, он умирает, — подхватывает Окер. — Слишком холодно.
— Но придерживаясь середины, он попадает в точку.
Окер кивает. — Эта мутация, — говорит он, — оказалась тем, что надо. И Общество с Восстанием, их действия, не являлись главной причиной. Да, они поспособствовали некоторым условиям. Но вирус мутировал сам по себе, как и другие вирусы до него. Чума периодически появляется на протяжении всей истории человечества, и этому не будет конца.
— Значит, мы никогда не будем по-настоящему в безопасности, — говорю я.
— О нет, мой мальчик, — уже мягче произносит Окер. — Можно назвать величайшим триумфом Общества то, что многие из нас когда-то поверили, что находятся в безопасности.
Глава 31. Кассия
Я должна пойти проведать Кая.
Я должна остаться здесь и работать над лекарством.
Когда я позволяю себе думать, то разрываюсь между двумя местами и теряюсь, погружаюсь в тревогу, ничего не достигая и никому не помогая. Так что я не буду думать, только не об этом. Я думаю о растениях и лекарствах и числах, я сортирую данные, пытаясь найти что-то, что вернет неподвижных в сознание.
Сравнивать списки не так просто, как кажется. Они включают не только названия продуктов, которые употребляли жители деревни и фермеры, но и частоту, с которой они расходовались; вид земли на которой выращивались растения или животные, и множество другой информации, которую нужно принимать во внимание. Просто потому, что что-то часто употреблялось, не означает, что оно обеспечивает иммунитет, тем более, что-то съеденное лишь однажды.
Люди входят и выходят — врачи изучают пациентов и возвращаются с докладами, Окер и Ксандер делают свою работу, сортировщики уходят на перерыв, Лейна заглядывает с проверкой.
Я уже привыкла к этой суете и перестала поднимать голову, когда слышу стук деревянной двери; я едва замечаю, когда внутрь проскальзывает горный ветерок и ворошит мои волосы.
***
Женский голос нарушает мою сосредоточенность. — Мы тут подумали о некоторых данных, — начинает она. — Я хочу убедиться, что мы включили их все в наш список.
— Конечно, — говорит Ребекка.
Что-то в голосе женщины кажется знакомым. Я поднимаю глаза.
Она выглядит старше, чем звук ее голоса, волосы совсем седые и заплетены в сложные косы, уложенные высоко на голове. У нее обветренная кожа и плавные движения рук, в которых она сжимает клочок бумаги со списком.
— Анна, — произношу я вслух.
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Мы знакомы? — спрашивает она.
— Нет, — говорю я. — Извините. Просто я видела вашу деревню, и я знаю Хантера и Элая. — Я так хочу увидеть Элая. Но, поскольку я навещаю Кая и работаю над лекарством, у меня совсем нет времени, чтобы пойти поискать новое поселение фермеров, хотя и знаю, что оно недалеко от главной деревни. Меня охватывает чувство вины, хотя я не знаю, позволят ли мне Лейна и другие уйти, даже если я попрошу. Я нахожусьздесь, чтобы работать над лекарством.
