Ночная (СИ) - Ахметова Елена (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
Но секундного замешательства, пока часовые с недоумением разглядывали мертвеца, мне все-таки хватило. Я сбросила веревки и припустила по знакомой тропинке: мимо кустов шиповника к кухонной двери.
Самый скользкий момент: если кухню запирают на ночь, если там обнаружится кто-то посерьезнее кухарки и пары поварят, если тревогу поднимут раньше, чем часовые догадаются, куда я направилась… десятки «если», на которые я ни за что не подписалась бы, если бы не критическая нехватка времени. Теперь оставалось только уповать на то, что Рэвен сумеет уловить момент, пока Раинер молчит в тряпочку и изображает шок, и проскочить в замок следом за нами, прикрывшись заклинанием невидимости.
Потому что если он не справится, затея станет самоубийственной.
Кухонная дверь поддалась без труда. Я схватила подвернувшийся под руку черпак и запустила в кухарку. Та его легко поймала, но упустила момент, когда я пролетела мимо и выскочила в коридор. Это не помешало доброй женщине поднять крик, и промчавшиеся через кухню гвардейцы с храмовником во главе только повысили градус ее негодования.
Счет пошел на секунды.
Требовалось не только обозначить направление — к лестнице, наверх, — но еще и попасться не выглянувшей навстречу прислуге и не гвардейцам, а Раинеру лично. Я прошмыгнула мимо выглянувшего в коридор поваренка (этот вопил громче кухарки и гвардейцев, вместе взятых), увернулась от сонного лакея, протянувшего ко мне руки на манер достопамятного зомби…
А вот раздраженная прачка, высунувшаяся откуда-то из хозяйственной пристройки, оказалась куда мудрее (или нет?) и попросту выплеснула мне под ноги полный таз мыльной воды. Я предсказуемо поскользнулась, от неожиданности помянув прачкину мать по-ирейски, но за громом гвардейских ругательств ляпсус прошел незамеченным. Раинер сосредоточенно молчал. Опрометчиво оглянувшись перед поворотом коридора, я даже поняла, почему: трое преследовавших меня гвардейцев с разъяренными воплями пытались вызволить форменные сапоги изо льда, заполнившего коридор. Избежать ловушки удалось только храмовнику и одному чрезвычайно удачливому, но крайне недовольному лакею.
Что ж, по крайней мере, Рэвен точно прорвался следом.
Обнаружившуюся за поворотом женщину в форме прислуги я бесчестным образом толкнула прямиком в объятия лакея (авось теперь не будет таким недовольным). Он предсказуемо поотстал, а я воспользовалась моментом, чтобы выскочить на лестницу…
Увы, граф учел прошлые ошибки, и дверь на хозяйский этаж оказалась заперта. Впрочем, к этому моменту я уже едва дышала и прямо-таки мечтала, чтобы меня, наконец, поймали и можно было больше не бегать, так что без особых сожалений сдалась Раинеру.
Храмовник сосредоточенно кивнул мне и набросил на запястья новую веревку — так же легко и ненадежно, как и предыдущую, исключительно для благодарных зрителей, заполонивших лестничный пролет.
Для них же был разыгран и следующий акт: запертая дверь издала душераздирающий скрежет и распахнулась сама собой. Раинер уставился на нее, выжидая, и заговорил только несколько секунд спустя:
- Доложите графу, что произошло, — сквозь зубы процедил он и демонстративно дернул за конец веревки, не столько затягивая узел, сколько заставляя меня приподнять связанные руки — для самых придирчивых театральных критиков. — Ведьма зачем-то пыталась прорваться наверх…
Судя по удрученным физиономиям в стане противника, прислуга отдала должное нашим актерским талантам и предпочла бы, чтобы комедию и дальше ломали мы сами. Но, увы, взмокших десятников, не говоря уже о ведьмах, посреди ночи в покои графа не впускали…
Разбуженный среди ночи граф метал громы и молнии.
Камердинер (то ли надоевший всем до чертиков, то ли просто единственный, кто имел право заглянуть в покои Его Сиятельства без предупреждения) вылетел в коридор, выпучив глаза и тяжело дыша. О захлопнувшуюся за ним дверь что-то громко звякнуло и, судя по звуку, разлетелось на осколки. Пожилой слуга поежился, но, оценив количество устремленных на него взглядов, откашлялся и все-таки зашел обратно.
Его Сиятельство Маркель Огастин, граф Патрисийский, изволил пригласить отважного храмовника на личную беседу всего-то через час. «Отважный храмовник» не преминул немедленно возгордиться оказанной честью и упереться рогом, отказавшись упускать «проклятую ведьму» из виду.
Благодаря его упрямству я оказалась-таки в одной комнате с графом. Правда, на полу, связанная и с кляпом во рту, что сводило все преимущества аристократической гостиной на нет. Но, по крайней мере, я смогла лично убедиться, что менестрель из Раинера наверняка был весьма и весьма хорош. Заливаться соловьем храмовник умел, как никто другой. А натренированная мимика и невыносимо честный и внимательный взгляд шли бонусом.
Я даже в чем-то посочувствовала графу.
Раинер был неподражаем. Он рассыпался в извинениях, убеждал, что никогда не посмел бы нарушить покой высокопоставленной персоны (слышал бы Рэвен!), если бы не страх за репутацию храма и доброе имя самого епископа. Ведь «проклятая ведьма» (здесь следовал испепеляющий взгляд под ноги) воспользовалась именно его ликом, чтобы посеять смуту в рядах доблестной стражи!
Слышала бы стража…
Зато граф, узнав о направлении, в котором побежала «проклятая ведьма» (еще немного, и я начну на это откликаться), тотчас обеспокоился и прервал все многословные политесы, приказав вытащить кляп. Раинер не преминул мягко выразить опасение за Его Сиятельство, но получил втык («А ты-то тут для чего, по-твоему?») и повиновался.
Поскольку от меня требовалось как можно дольше тянуть время, пока Рэвен добирается до южной башни, я отплевалась и мрачно воззрилась на графа. Молча.
- Говори, — велел он мне с обманчивой мягкостью. — Ради чего ты пыталась пробраться в замок?
Заливать, как Раинер, я не умела и вообще опасалась, что естественный страх нищенки, внезапно очутившейся посреди графской гостиной, свяжет мне язык. Поэтому только бросила короткий взгляд в окно, откуда прекрасно просматривалась та самая южная башня, и, будто спохватившись, опустила глаза и сжала губы.
Ночное время, как-никак. Вдруг моих актерских способностей хватит?
- Отвечай! — услужливо рыкнул Раинер, наградив меня тычком в бок.
Слишком слабым, чтобы это было хоть сколько-нибудь действенно, но я все-таки дернулась, уворачиваясь — и упрямо глядя в пол.
- Башня? — мрачно уточнил Маркель, жестом приказав храмовнику не слишком усердствовать.
На этот раз я вздрогнула на самом деле. В голосе графа звучало что-то жуткое, первобытное и нерассуждающее, словно рык волка, защищающего логово.
- Башня?! — вскричал Маркель и вскочил на ноги.
От затрещины у меня зазвенело в ушах. Мир перекувырнулся и украсился взвесью серебристых точек, мерцающих перед глазами. Что-то загрохотало, сочно звякнуло, и следующим, что я услышала, был тихий, неестественно ровный и мягкий голос Раинера.
Похоже, по голове мне досталось знатно. Потому что храмовник, отлично знающий цену правильно сыгранной сцене, никак не мог обещать графу:
- …еще раз, и я тебе яйца оторву.
А граф в ответ на это вряд ли стал бы невнятно мычать. Он бы сразу позвал стражу, и следующее утро самонадеянный храмовник встретил бы в компании палача, молясь, чтобы оно было последним.
Но, когда я проморгалась и сплюнула розоватую слюну, картина не изменилась. Его Сиятельство граф Маркель Огастин лежал на полу, не рискуя дергаться. Изящный расшитый халат, надетый на голое тело, гармонировал с пушистым ковром — и удачно дополнялся грязным кляпом, который пару минут назад пыталась выплюнуть я.
На скуле Его Сиятельства наливался нездоровой краснотой отчетливый след кулака.
- Ты что натворил?! — севшим голосом поинтересовалась я.
Раинер встряхнул руку, брезгливо покосился на тело у своих ног и пожал плечами.
- Он тебя ударил.
Я села на полу и потерла саднящую щеку, не найдясь, что ответить.
