Чудо с ушами, или Успокоительное для дракона (СИ) - Чекменёва Оксана (читать полностью книгу без регистрации .txt, .fb2) 📗
Тут с лордом Корбедом кто-то связался по артефакту, и он ушёл, следом нас покинул целитель, решив заглянуть к няне Эмул, а потом возвращаться домой, потому что больше ему здесь делать, в общем-то, было нечего.
А мы отправились в свой класс, потому что… ну, я всё же сейчас учительница, и нормальные занятия у детей быть должны. Поэтому оставшийся до обеда час Силли и Брандерон рисовали, вырезали и клеили аппликацию. А Эйдер, обратившись дракончиком, увязался за нами и сидел в углу, поддерживая разговор обо всём на свете, потому что, рисовать и клеить болтовня не мешала.
Весь оставшийся день он так и провёл в виде дракончика. Обращался только чтобы поесть, и после, вновь с нами встретившись, порадовал тем, что уже нормально ходил, и за стенку держаться не тянуло. Хотя всё равно чувствовал себя «жутко уставшим, словно за день всю картошку в огороде окучил». Так что, остаток дня рядом с нами снова был дракончик, поскольку уроков у него всё равно не было – дворецкий ещё утром связался с его приходящими учителями и предупредил, что сегодня у них неожиданный выходной.
Как-то так вышло, что Брандерон тоже так и ходил за нами хвостиком – опять же, кроме обеда и урока верховой езды, – потому что с нами ему было интересно, а приставленная к нему в качестве временной няни горничная Пумела понятия не имела, что с ним делать. Поэтому тоже таскалась за всей нашей компанией – а к нам после школы присоединился Луки, а ближе к вечеру и Тенки с Вустом, – но держалась в стороне и участия в наших играх не принимала.
А вот я вовсю набегалась, поскольку не могла отказать ребятне в просьбе поиграть вместе с ними. Брандерон пришёл в восторг – столько детей вокруг, такие игры интересные, весёлые, да много ли надо ребёнку, который прежде рос один, лишь под присмотром старенькой няни? И слыша их с Силли заливистый смех, я радовалась – отогреваются мои малыши.
Дождавшись, когда дети уснут, я уже привычно отправилась в пустующую спальню дракона и с удовольствием разлеглась на своей – да, уже своей! – подушке. И в первый раз проснулась, когда меня осторожно перекладывали на широкую, мерно вздымающуюся грудь.
А второй – от того, что лежала в уже знакомых объятиях, а к моим губам прижимались мужские губы.
Глава 17. Чесотка.
День тринадцатый
И губы эти не просто прижимались, они меня целовали. Нежно, осторожно, сладко… И, что ужаснее всего, я им отвечала – мои губы двигались в такт, повторяя, ведя ту же игру.
Ой, мамочки! Это что же творится такое?! И где я научилась целоваться-то? Никогда ж такого не было, я парней озабоченных к себе на длину хворостины не подпускала, им же только волю дай, мигом на сеновале окажешься, а потом байстрюка рожай!
Кстати, дракон мой мало чем от тех парней отличается, его тоже лучше к себе не подпускать, насколько возможно. А я лежу тут, растянувшись прямо на нём, думаю о каких-то там парнях и хворостинах и продолжаю принимать от лорда Корбеда поцелуи. И прерывать их мне почему-то совсем не хочется!
Осознав это, я мысленно встряхнулась, сбрасывая с себя негу, словно волчица, вылезшая из пруда, воду, и поскорее обратилась, потому что в двуногом облике выскользнуть из объятий дракона и не потревожить его при этом, было совершенно невозможно. Пусть его руки были такими же ласковыми и нежными, как губы, но держали меня крепко, как законную добычу.
В отличие от других ночей, сегодня мне не повезло – обернувшись, я оказалась не между рук дракона, а ровно под его ладонью. В тот же момент мужчина зашевелился, заворочался – продолжая при этом аккуратно, но крепко прижимать меня к своей груди, – а потом открыл глаза и огляделся.
Его лицо было освещено лунным светом, а моя мордочка оставалась в тени, поэтому я могла отлично всё видеть, при этом притворяясь, что спокойно сплю.
Лорд Корбед повертел головой, потом нашёл меня взглядом – я прижмурилась, чтобы меня уж точно не поймали на подглядывании, но продолжала наблюдать в щёлочку, – нахмурился, потёр лоб, потом откинулся на подушку и, глядя в потолок, прошептал:
– Приснится же такое…
И его ладонь начала равномерно поглаживать меня, время от времени почёсывая спинку возле лопаток – он уже давно выяснил, что там мне это нравится больше всего. И я ему об этом не говорила – сам догадался.
Но сегодня это почёсывание было как-то по-особому приятно. И почему так вышло, я поняла, только когда дракон вновь уснул, и его рука расслабленно застыла на моей спинке. Потому что спина-то продолжала зудеть, словно комарами покусанная. И вот это было совсем непонятно.
Я поёрзала, непроизвольно чухаясь о ладонь дракона, его пальцы снова слегка меня почесали и опять расслабились. А зуд не проходил.
Дождавшись, когда лорд Корбед уснёт покрепче, я выползла из-под его руки и с наслаждением почесалась. Потом, немного подумав, обратилась – и зуд почти прошёл, остались лишь лёгкие отголоски, непреодолимого желания чесаться уже не было. Снова превратилась в ящерку – и лапка тут же сама потянулась к спине.
И что это может значить? Я вновь приняла двуногую форму, подсунула маленькую подушечку, взятую с одного из пуфиков, под ладонь дракона – он несколько раз погладил её и снова притих. А я села в кресло и стала думать о том, что случилось этой ночью, и что мне делать дальше.
Я снова превратилась во сне. Это уже не назовёшь случайностью, не объяснишь каким-то сном, непривычной обстановкой или полнолунием – нет его сейчас. Мне не так уж часто прежде доводилось спать в виде ящерки, но ни в те недели после гибели Смула, когда я пряталась по углам и под кроватями, присматривая за Луки и Силли, ни в ночь после похищения, что мы провели в чуланчике у миссис Хенрин, такого не происходило.
А тут – третья ночь подряд из четырёх! И ладно бы просто обратилась, не столь и страшно, если дракон этого не заметил. Но сегодняшний поцелуй!..
Это никуда не годится. Особенно то, что мне пришлось едва ли не за уши отрывать себя от герцога. И губы до сих пор словно хранили тепло его губ, вкус поцелуя. Раньше мне казалось, что это должно быть просто противно, чужие слюни, фу! Оказалось, что вот ни капельки! Абсолютно!
Перед глазами появились мои деревенские «ухажёры». Меня аж передёрнуло от отвращения, стоило представить их губы, прижатые к моим. А вот с драконом – совсем другое дело, целовалась бы и целовалась!
Но это же нельзя! Вот совсем нельзя! А учитывая, что он вообще спал – получается же, что я вроде как им воспользовалась? Разве нет?
Но я же тоже спала. Значит, не виновата.
Да, но когда проснулась – сразу то не отстранилась. Он спал, а я уже нет. Значит, виновата!
Или всё же нет?
Устав ото всех этих мыслей, вертящихся по кругу, отчаянно зевая, я решила подумать об этом когда-нибудь попозже. А пока – доспать остаток ночи, иначе завтра весь день зевать буду.
Повторно за ночь я ещё ни разу самопроизвольно не обращалась, потому решила всё же вернуться в постель герцога. Вернулась, обратилась ящеркой и едва не взвыла – зуд в спине словно бы стал ещё сильнее. А я уже и забыла про него, другим голова была забита.
Вновь вернула двуногую форму – полегчало. Вернулась в кресло и вновь задумалась, теперь уже о новой проблеме.
Где моя ящерка умудрилась чесотку подхватить, при том, что я, взрослый оборотень, вроде как болезни цеплять уже не должна? И почему именно она, а в двуногой форме этот зуд едва заметен, как от нового, ещё не обношенного, шерстяного платья, если его без исподнего надеть. И если на что-то отвлечься, зуд становится привычным и забывается.
И что теперь делать? Даже не будь этого поцелуя – как я теперь буду спать в постели герцога? Точнее – моя ящерка, которая для него вместо успокоительной настойки. Если и дальше у меня так будет чесаться спина, я и сама не усну, и ему не дам, ёрзая и шкрябая себе спину всем, что под лапу подвернётся.
И вот даже обидно – почему это прошлой ночью не случилось? Я хотя бы к целителю Матфесу за помощью обратилась бы. Уж он бы разобрался, где моя ящерка заразилась или от кого подцепила паразитов, или что вообще со мной происходит.
