Поиграем, мышка? (СИ) - Островская Ольга (книги полностью бесплатно txt) 📗
Прижимается своим лбом к моему, вздыхает.
— Маленькая, ты моя связанная, моя женщина. Самая близкая и нужная. Родная. Моя. Не нечаянно. Я выбрал тебя, почувствовал своей с первого взгляда. Ты единственная, ради кого я без сомнений все отдам. Жизнь, власть... все, понимаешь? В тебе моя слабость и моя сила. И я не хочу, чтобы тебя лишний раз касалась та грязь, которая вокруг меня сейчас творится.
— Но это меня уже коснулось, — возражаю тихо, чувствуя себя немного пришибленной после его слов. Это так похоже на то, что мне отчаянно хочется когда-нибудь от него услышать. — Я же не возражаю против мер безопасности. И согласна посидеть тут под всеми защитными куполами и полями, которые ты воздвиг вокруг наших покоев. И даже... могу понять, твое нежелание говорить со мной о личном. Мы действительно очень мало еще друг друга знаем. И ты не обязан пускать меня себе в душу. Просто... ты просил меня о доверии. И я... наивно полагала, что это в браке должно быть двусторонним. Потому что... я не смогу быть бессловесной куклой при тебе. Просто не смогу, понимаешь?
— Разве я прошу у тебя этого? — на скуластом лице Шада, вздымаются желваки.
— А разве нет? — прищуриваюсь. — Ты же сам сказал, что хочешь меня от всего оградить. Чтобы я сидела в уюте и безопасности и дурным голову не забивала. Извини, но ты уже определись, что тебе больше нужно. Жена или покорная наложница, которая только и умеет томно выдыхать: «Да, мой господин. Как прикажете, мой господин...»? Потому что от меня ты такого не дождешься. А будешь требовать, уйду при первой же возможности.
— Попробуй только! — рычит, буравя суровым взглядом. — Даже не думай об этом!
И снова от его эмоций воздух буквально трещит. И страх снова в них присутствует. Страх... потери?
Он боится... меня потерять?
— Тогда дай мне причину остаться, — смотрю в ответ не менее твердо. Хотя внутри все звенит натянутой струной.
— Какая причина тебе нужна, Мишель? Я и так готов все к твоим ногам положить. Что ты хочешь?
— Я хочу... — запнувшись, умолкаю, жалобно смотря на него. И дыхание спирает, мешая говорить.
Как попросить того, чего в жизни никогда ни у кого не просила? Чего научилась ни от кого не ждать? Как попросить о душевной близости и доверии? О чувстве значимости для него? Как выразить свое желание не быть одинокой?
Это... невыносимо. Я не могу это выразить и произнести. Не могу просить. Потому что не выдержу, если он откажет.
ГЛАВА 60
Молчание между нами затягивается. И напряжение нагнетается настолько, что я сама уже себе кажусь обнаженным нервом. Тронь и заискрит.
Зато в глазах Шада с каждой секундой появляется все больше понимания. А в эмоциях какого-то глубинного удовлетворения. И радости.
Чему он радуется?
— Иди сюда, малыш, — зовет ласково куард бессовестный. Притягивает к себе, прижимая голову к своей груди. — Можешь пока не говорить, если тебе так тяжело произнести вслух свои желания. Мне кажется, что я тебя понял. И, поверь, мы созвучны в своих потребностях и в том, чего хотим от брака. Обещаю, что никогда больше не дам тебе быть одинокой.
— Это звучит, как угроза, — шмыгаю носом.
— Разве? — хмыкает он.
— Ага. Я же не знаю, что ты под этим подразумеваешь? Может, мне теперь даже уединение не светит? Впрочем, о чем это я? С этой штукой за ухом, мне оно и так не светит.
— Это не так, — качает Шад головой. — У меня не так много времени, чтобы слушать твои мысли. Лишь изредка тянусь к тебе и проверяю, как ты. И если для тебя это так важно, я добавлю для тебя в настройки возможность экранировать свой разум. Но только после того, как будет задержан Хасмиер. А пока мне жизненно необходима возможность в любой момент удостовериться что с тобой все в порядке.
А так можно было? Экран, значит? И ведь даже не подумал мне об этом сказать. Стукнуть бы его, но обниматься мне сейчас приятней. Нервы успокаивает.
— Правильно. Обниматься гораздо лучше, чем драться. А не сказал я, потому что не был уверен, как ты на это отреагируешь.
— Думал, что я сразу потребую исправить эти настройки и закрою тебе доступ к своему мозгу? — фыркаю понимающе.
— Да, были такие опасения, — признается муж. И вот ни капли раскаяния в голосе.
— А ты все возможные проблемы в наших взаимоотношениях будешь пытаться предотвращать методом недомолвок? — не выдержав, снова даю волю пока не унявшейся обиде.
— Есть вещи, которые тебе лучше не знать, Мишель, — упрямо возражает Шад. — Меня воспитали в семье, где законом было то, что мужчина оберегает свою женщину. От переживаний и волнений тоже. Проведенное на Земле время заставило меня многие вещи пересмотреть, но не данные отцом установки, говорящие о том, что связанная, да еще фуэнта — это драгоценный дар, которого не должны касаться проблемы ее мужчины.
— Такие отношения были между твоими родителями? Отец берег мать от всего, да? — уже гораздо спокойней интересуюсь я, зарываясь в его объятия покрепче.
Понимаю, что надо бы мужа отпустить. У него дела и все такое, но мне так хорошо сейчас в его руках. Так хорошо просто разговаривать с ним. И так хочется узнать о нем больше. Как от такой возможности отказаться?
— Да, Мышка. Мой отец очень любил свою хрупкую и нежную связанную. Между ними была огромная разница в возрасте. Он встретил свою фуэнту уже на закате своей жизни. Почти в трехсотлетием возрасте. И до самой своей смерти относился к ней, как к юной девочке. Больше всего жалея, что не смог прожить с ней больше.
И вот тут я чувствую, как что-то коротит в мозгу и отваливается челюсть.
— В каком-каком возрасте он встретил свою фуэнту? — отстраняюсь я от мужа. — Трехсотлетием?
— Почти. Ему было двести восемьдесят три, — как ни в чем не бывало, объясняет мне Шад. — Я же скидывал тебе общую информацию о куардах. Мы долгожители по вашим меркам. Живем около трехсот-четырехсот лет.
— Я как-то упустила этот момент из виду. Информации было слишком много. Всю осмыслить еще не успела, — признаюсь с чувством неловкости. Так требовала информацию, а как дали, получается, и не проработала ее толком.
— Малыш, это не рабочее задание. Осмыслишь, когда будет время и желание, — хмыкает Шад.
О, времени у меня, судя по всему, будет более чем достаточно. Сидя взаперти и под охраной можно много чего обдумать. Но сейчас меня беспокоят другие моменты. Если куарды живут так долго, то логично предположить, что Шаду может быть гораздо больше, чем я изначально думала. И он может жить гораздо дольше, чем я. То есть, я состарюсь и умру, а мой муж будет по-прежнему молодым. Как-то... пугающе.
Но искусственно напичканный знаниями мозг тут же выдает мне справку, что брачная связь куардов означает связанные жизни в буквальном смысле. Как это?
— Это означает, что ты проживешь не меньше меня. И мы с тобой угаснем вместе после долгой совместной жизни, — тут же отзывается Шад.
— И умрем в один день? — вырывается у меня нервный смешок.
— Скорее всего, — улыбается поглаживая мою спину.
— Так сколько тебе лет? — поднимаю я на него взгляд.
— Я довольно молод по куардовским меркам. Мне всего сорок пять.
В глазах мужа пляшут лукавые смешинки. А я выдыхаю с некоторым облегчением. Сорок пять воспринять гораздо легче, чем семьдесят допустим. О том, что это означает для меня и как мне принять мысль, что я благодаря мужу буду жить на три сотни лет больше, подумаю потом.
— А Хасмиеру сколько? — даю волю своему любопытству.
— Семьдесят два, — морщится от упоминания о брате Шад. — Давай, пойдем позавтракаем вместе, малыш. Я тут понял, что не прочь выпить еще чашечку кофе с тобой за компанию.
— А как же твои дела?
Вот теперь я даже начинаю чувствовать себя виноватой. Выпросила внимание мужа. Получается, он из-за меня все откладывает. Может, у него там что-то очень срочное было, а я тут истерику не вовремя вздумала закатывать.
Сжимаю его запястье.
