В его власти (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree" (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Довольный тем, как ловко решил обыграть удачное стечение обстоятельств, Ун Адд затребовал прямую линию с офицером До Аннаром. Идиот даже не сразу понял, что именно от него требовалось! Не телунций, а смех — одним словом.
Двенадцать сумеречных птиц были подняты по тревоге и одиннадцать лучших пилотов Танатоса-4, во главе со своим новым капитаном — До Аннром младшим — отправились арканить корабль опасного преступника. Будь во главе Вар Аттра, который коротал последние деньки своей жизни в заключении из-за неверно выбранной стороны, для такого дела хватило бы и половины истребителей. Но сыну советника требовалась защита. По крайней мере от него самого.
Не покидая капитанский мостик, Ун Адд следил за схваткой, разразившейся в космосе. Было что-то странное в том, как вел себя Авель Мэй, внезапно столкнувшийся с реальной угрозой быть плененным или убитым, а не мелким планетарным патрулем, который и догнать то его Аунтвуд был не в силах.
Ни одного пострадавшего истребителя и перехваченный корабль пирата с истощенными щитами и без боевого заряда — таков итог получасового сражения. Ожесточенная схватка скорее напоминала игру хитрой мыши с дюжиной неповоротливых котов, которой в какой-то момент просто надоело изматывать врагов.
Желая лично взглянуть сумасшедшему Мэйю в глаза, Ун Адд не стал дожидаться полного отчета телунция До Аннара. Получив данные о том, что захват преступников осуществлен успешно, мужчина поспешил в док-пристань, куда отогнали захваченный корабль пирата.
Но ему не суждено было уйти дальше мостика.
Командующему Ун Адду преградил дорогу старший помощник Кан Базза, в сопровождении десятка вооруженных сотрудников внутренней охраны. Но не это заставило мужчину потерять дар речи, а то, кто вошел в Центр Управления следом за старпомом.
Она была жива, но то больше не казалось благословением. Маат сохранила ей жизнь, словно в отместку за предательство Создателя. И теперь смерть от руки До Аннара младшего будет страшна, но и родных она не увидит… ведь сердце не может врать — Азанет покинула единственный верный путь.
Предпочла смерть — жизни, подаренной ей Создателем.
Предпочла свои чувства к врагу — вере. Единственному, что должно было вести ее сквозь тьму.
Руки и ноги Азанет были крепко скованы, а сама она лежала на постели своего будущего убийцы. Все случится скоро. До Аннар младший обещал оставить ее совсем ненадолго, так что эти оставшиеся часы наедине с собой — последние в ее жизни. Возможно, но тем хуже — уж лучше бы он убил ее сразу, чем оставил наедине с собой. С сожалениями и разбитым сердцем.
Ей не дали убить себя — один из охранников советника выстрелил первым, послав в грудь девушки гравитационный заряд. Другой такой же сломал ей ребра еще тогда, на Нарвиби, только теперь рядом не было мрачного доктора Дитта, чтобы исцелить и избавить от страданий. В этот раз удар был менее мощным, но Азанет все еще не могла толком дышать — каждый глубокий вдох сопровождался острой болью в груди. Из-под накинутого на нее балахона был виден огромный синяк, расплывшийся багровым до самых ключиц.
Но разве может сравниться боль физическая с тем, что она чувствовала, просто думая о свой жизни, ускользающей сквозь пальцы. Если бы она только послушала свое сердце, если бы раньше поняла, что изменилась, что изменился рядом с ней и он…
Нет, Создатель не мог свести их вместе только для того, чтобы проверить силу ее веры. А если и так, то такой бог не стоит того, чтобы посвящать ему жизнь. Ведь одно дело терзать плоть и совсем другое — разрывать на части душу, заставляя выбирать между тем, во что веришь и тем, кого любишь!
Но все это уже не имело смысла, ведь До Готт мертв и ее самой уже почти не стало.
За спиной девушки в сторону скользнула дверь. Этот звук, здесь, на корабле, стал привычным слуху, но сейчас резанул по нервам, будто ножом.
Паника захлестнула Азанет — она лежала на постели не двигаясь, чувствуя, как немеют руки и ноги при том, что сердце до одури стучит в отбитую грудь.
Шаги в комнате замерли у двери. В этот момент девушка и вовсе перестала дышать. Горячие слезы скользнули по щекам — это было невыносимо. Азанет знала, что нужно посмотреть ему в глаза, наорать, сказать все, что накопилось в душе! Разозлить так, чтобы До Аннар не тянул со всем тем, что шептал ей на ухо тогда. Ведя из заключения, куда ее определили после случившегося в комнате советника — в свою. Но когда тяжелые шаги раздались ближе, вся решимость Азанет разбилась об одно единственное желание — закрыть глаза и представить, что все минувшие сутки были просто дурным сном.
Горячая ладонь опустилась на ее плече, заставив вздрогнуть от неожиданности и всхлипнуть, но голос, который она услышала следом и вовсе едва не лишил девушку чувств:
— Подожди, дай освободить тебя.
Его лицо в полумраке каюты казалось ненастоящим. На скуле мужчины налился синяк, под глазами пролегли нездоровые тени. Растрепанные волосы были неопрятно собраны на затылке, а серая форма пилота местами порвана и, к тому же, пестрила кровавыми пятнами. Но, несмотря ни на что это был Титус До Готт. Живой, осязаемый.
Не в силах вымолвить и слова, Азанет протянула руку, чтобы коснуться его лица, и мужчина поймал ее ладонь, прижавшись, закрыл глаза.
— Я думала, что ты умер. — Прошептала она, почти беззвучно.
— Просто ты еще плохо меня знаешь. — Усмехнулся мужчина и замер на мгновение, не находя слов.
Забыв о синяках, Азанет приподнялась с постели и обхватила До Готта за шею руками. Ее губы коснулись его и мир закружился вокруг — для поцелуев не хватало воздуха, а для радости — силы объятий. Горячие, сильные руки подняли ее с постели, обнимая нежно, возвращая к жизни. Его дыхание на ее коже, его глаза на расстоянии поцелуя, это было невозможное счастье просто вновь оказаться с ним рядом!
Руки Азанет скользнули под куртку, к теплому упругому торсу — и вот уже она, а следом и жесткая от крови майка летят на пол. На мгновение мужчина остановился, перехватив ее руку, продолжившую исследовать его тело. Девушка охнула, увидев ожог и порезы, но До Готт не дал ей отстраниться. Просто переложил руки Азанет себе на плечи, и тут же поймал ее губы своими, рождая еще более требовательный страстный поцелуй.
Эйфория захлестнувшая сознание — вот лучшее лекарство от боли. Словно позабыв о том, как сердце всего несколько минут назад, едва не разорвалось от страха, девушка подняла руки вверх, позволяя мужчине стянуть с себя рубашку и припасть губами к ареолам напряженных сосков.
Стон — наслаждение пополам с болью.
— Мне остановиться?
— Молчи!
Его горячие губы оставляют нежные поцелуи на шее, ключицах, руки тем временем жадно сжимают бедра, сильно, горячо гладят кожу и направляют, требуя раскрыться навстречу. Он входит резко, жадно, словно желая насытиться после недель и месяцев голода! Тихий стон смешивается со вздохом; воздух вокруг будто разряжен, в нем сверкают молнии и пахнет грозой — те чувства, что рождает их близость, словно разрывают тела изнутри. От желания, от наслаждения и бесконечного счастья! Азанет подается мужчине навстречу, не позволяя, а требуя двигаться быстрее, жестче, чтобы чувствовать ярче, потому что от каждого следующего движения удовольствие кажется ближе.
Сердце замерло в предвкушении и мысли покинули голову девушки, когда До Готт со стоном уронил ее на постель, устремляясь следом. В тот же миг Азанет обвила его руками и ногами, вжимаясь сильнее, чтобы выдохнуть, задыхаясь от обжигающего оргазма. С глухим стоном мужчина замер, уткнувшись повыше хрупкой ключицы — мир остановился. Его сбившееся дыхание щекочет шею, а взгляд жадно ищет ее, желая прочесть в глазах девушки ответ на еще невысказанный важный вопрос.
— И что же перевозил тот визионер? — Спросил мужчина, хмуро сдвинув брови. — Когда мы вскрыли контейнеры, там не было ничего кроме чертовой земли и камней, как они и указали в декларации.
