Ключи и тени (СИ) - Бахтиярова Анна (библиотека книг .txt) 📗
— Космос её увлекал, — согласился Тревис. — Но это влияние отца. Он руководил подготовкой к экспедициям, жил работой. Мечтал, что дочка пойдёт по его стопам. Потворствовал интересу. Иногда чересчур. Она не хотела расстраивать родителя-энтузиаста. Саму Энн Ди больше привлекали медицина и фармакология. Она всерьез занималась этими науками в последние школьные годы. Разработала несколько проектов. Да-да! Не забывайте, уровень нашего образования отличался от вашего. В школе мы делали вещи, которые сейчас выпускникам университетов не снятся.
— Значит, Энн Ди собиралась стать врачом? — Дебра не обиделась. Но зависть царапнула острыми коготками. Как же всё-таки изменился мир.
— Ей нравилась медицина в глобальном плане, — пояснил психолог, улыбнувшись. Он на миг забыл, что подруги нет в живых. Заговорил о ней, будто та сидела в соседней комнате и в любой момент могла присоединиться к беседе. — Энн Ди хотела лечить не больных, а болезни. Создавать лекарства, а не прописывать их. В выпускной работе она представила свой вариант формулы вакцины для коров и произвела фурор. Нашла ошибку в работе взрослых. Скот поражал неприятный вирус. Делал непригодным молоко. Существующая вакцина помогала мало. И вдруг семнадцатилетняя школьница исправила формулу. Эту вакцину используют до сих пор.
— Вот это размах! — восхитился Марко. На лице появилось мальчишеское воодушевление. Он явно сожалел, что не родился на пару десятилетий раньше.
— Я убеждал Энн Ди поговорить с отцом, объясниться. Но она тянула время. А потом началась подготовка к полету.
Тревис нахмурился и примолк.
— Профессор, — спросила Дебра робко. — Вы и Энн Ди… Вы были друзьями или… — она запнулась. Вопрос был чересчур личным.
Однако психолог разоткровенничался.
— Мы были друзьями. Я понимал, что большее невозможно. Энн Ди считали самой красивой девушкой в школе и лучшей среди «детей Гивирены». Я был гением-растяпой. Она встречалась с Дэном Логаном. Он полетел на «Соломее», а я срезался на последнем этапе. Мое место занял Стив Торнтон. Энн Ди написала, что это не провал. Однако мой отец считал иначе. Не мог поверить, что я не лечу. Он был фанатиком космоса, как и профессор Фрэнсис.
— Кто?! — Дебра, Марко и Ингрид вскрикнули разом, не веря, что не ослышались.
— Профессор Фрэнсис, — удивленно повторил психолог. — Отец Энн Ди.
Дебра закусила нижнюю губу почти до крови, боясь поверить шальной догадке.
Совпадение? Опять совпадение? Или судьба?
— Вы сказали, Энн Ди исправила формулу вакцины для коров, — медленно произнёс Марко.
— Она хотела лечить не больных, а болезни, — благоговейно прошептала Ингрид.
У Дебры перед глазами встала доска Квитона. Две линии. Точки с фамилиями. Хранители не нашли создателя вакцины против Хайди. Того, кому предстояло спасти миллионы жизней.
«…Кто знает, насколько разрыв во времени повлиял на судьбу этого человека. Помните историю о надувном слоне? В нашем мире таинственный Фрэнсис мог и не стать ученым, способным придумать спасительное лекарство…»
Не стать ученым? Или перестать существовать? Вдруг поиски хранителей не увенчались успехом, потому что в альтернативной реальности этот человек не жил. Ведь девушка из снов — Энн Ди Фрэнсис — умерла подростком.
Неужели, они нашли главный ответ?!
— Профессор, — голос Дебры дрожал от волнения. — Вы сказали, что Энн Ди… Что это случилось около девятнадцати лет назад. Можете назвать точную дату?
— Думаешь, я её забыл? — глаза Тревиса сверкнули. — 21 августа 2073 года.
В гостиной повисла гробовая тишина. Сердце Дебры кувыркнулось и почти остановилось, Марко зажмурился, Ингрид прижала ладони к губам. Это была она — дата катастрофы. День, когда население планеты оказалось в альтернативной реальности. Мгновение, когда из истории вычеркнули одного единственного человека.
«Ты важнее». Дебра сотни раз повторяла эти два слова во сне. Но только теперь поняла их истинное значение. Жизнь юной космонавтки, мечтавшей посвятить себя медицине, стоила в сотни раз больше любого их них. От этой жизни зависели миллионы других.
— Как это произошло? — Дебра заставила себя очнуться.
— Не знаю. Расследованием занимались лучшие умы Гивирены. Но и они не нашли ответов. Всё произошло на «Соломее». Звездолет… он… — психолог замялся, подбирая слова. — Полет готовили три года. Команду отбирали десять месяцев. Семнадцатилетним астронавтам предстояло доказать, что управление новым классом кораблей под силу даже несовершеннолетним. Экспедиция держалась в строжайшем секрете. И до, и, разумеется, после. Никому не хотелось расписываться в гибели пятерых подростков.
— Но Энн Ди говорила, что экспедиция будет простой! — запротестовала Дебра.
— Все так думали, — лицо Тревиса изуродовала гримаса боли. — Всё проверяли и перепроверяли тысячи раз. Звездолет казался абсолютно безопасным. При малейшем сбое специалисты на Гивирене могли взять управление на себя. В центр слежения поступало видео с корабля. Всё было под контролем. На первый взгляд. И на сто первый тоже.
Профессор продолжал говорить. С длинными паузами. Мрачнея с каждой минутой. Дебра слушала и ловила себя на мысли, что рассказ кажется фантастикой. Нет, в его правдивости она не сомневалась. Но для них — детей «другого» мира — космос и звездолёты нечто запредельное.
Тревис рассказал, что первый сбой произошёл через четыре часа после взлёта «Соломеи».
В центре слежения на Гивирене погасли экраны, пропало видео с корабля. Оно отсутствовало около получаса, но специалисты на Земле выжидали. Приборы не фиксировали иных отклонений от нормы, «Соломея» двигалась по заданной траектории. Режим молчания был одним из условий эксперимента. Переговоры с юными астронавтами положили бы конец экспедиции.
Едва видеосвязь восстановилась, отключилось освещение в большинстве помещений корабля. К серьезным сбоям это не привело, заработали резервные источники питания. Причина неполадок роботы отыскали быстро: один из проводов оказался бракованным. Однако не все в команде посчитали это случайностью.
— Впоследствии я видел запись, — рассказал Тревис. — Энн Ди разозлилась. Посчитала, кто-то нарочно испортил провод. Говорила, на корабле, в котором проверяли каждый миллиметр, не могло быть глупого брака. Остальные не восприняли доводы всерьез. На Земле тоже не поверили в диверсию. Всё списали на технический сбой. Даже лучшее оборудование не безгрешно. Корабль продолжал полёт, и все успокоились. Но через восемь часов произошла катастрофа. «Соломея» исчезла с радаров. Без следа.
Дебра подумала, профессор выразился образно. Космический корабль не иголка, чтобы потеряться.
— Звездолет пропал, — подтвердил Тревис. — Испарился. Он не взрывался. В одну секунду перестал существовать во времени и пространстве.
Комиссия, занимавшаяся расследованием, не нашла объяснений. Не считая сбоя в первые часы, приборы работали исправно. Все данные поступали в центр слежения. Не обнаружилось ни единого намека на причину катастрофы и на видео. Когда звездолет исчез, четверо членов экипажа спали. Энн Ди находилась на вахте. Готовила ежедневный отчет для Земли.
По телу Дебры прошла судорога.
«Соломеей может управлять и ребенок».
Но вышло иначе. Как страшно. Несправедливо.
— Сколько длилось расследование? Четыре месяца? — спросил Марко. — Едва началась эпидемия Хайди, о «Соломее», наверняка, забыли.
— Ошибаешься. Через четыре месяца судьба пропавшего звездолета стала актуальна, как никогда. Семерых астронавтов с «Прометея» принято считать первыми заразившимися. Но это ложь.
— Никакой вирус они не привозили, — проворчала Дебра.
Они-то трое знали, что Хайди (или Ньюман) — детище другого «вселенной».
— Почему? — искренне удивился профессор. — Привозили. Но… Это еще одна тайна, скрываемая от населения. Астронавты вернулись не одни. Они обнаружили спасательную капсулу. С «Соломеи». С телом девушки.
— Энн Ди?! — задохнулась Дебра.
