Эволюция Мары Дайер (ЛП) - Ходкин Мишель (читать книги без сокращений .TXT) 📗
- Дайте мне знать, если вам что-то будет нужно, - сказал он.
- Спасибо.
Он склонил голову и закрыл за собой дверь, оставив меня одну.
Я могла бы быть в бутике-отеле. Плюшевое белоснежное постельное бельё украшало кровать, которая была в комнате, и двойные бра были с обеих сторон от отделанной клочками кожи спинки кровати. Небольшой бар был встроен в другую стену под окном. Я положила саквояж на кровать и распокавала его.
Из него выглянула длинная узкая полоска тёмно-синего, почти чёрного цвета ткани, и когда я достала платье без бретелек... в самом деле, платье... из саквояжа, я почувствовала, что ткань была, как вода, под моими пальцами. Это было невероятно; настолько мягким и совершенным это не могло быть действительным. Я надела платье и посмотрела в зеркало на стене.
Это выглядело так, будто я одела саму ночь. Цвет заставлял мою кожу выглядеть, как сливки; безупречно, а не просто бледно. Платье нежно сглаживало каждый изгиб, как если бы оно было кем-то, кто знал каждую линию и впадину, каждую дугу моей формы. Оно было немного интимным, и тепло разлилось по моей коже.
Но самое удивительное, что, когда я смотрела в зеркало на своё отражение, оно казалось мне более знакомым, чем за эти недели.
Когда я, наконец, оторвала глаза от него, я открыла шкаф, чтобы посмотреть не было ли в нём обуви. Там не было. Я поискала в других местах, где я подумала, могла бы быть обувь, но не увидела коробки.
Или, точнее, я не увидела коробки с обувью. Пока мои глаза бродили по комнате, я встретила небольшую коробку на встроенной тумбочке, которая была частью кровати. Маленькая, чёрная, бархатная коробочка.
Коробочка для драгоценностей. Она скрывала бежевого цвета конверт. Я открыла его дрожащими пальцами и развернула записку так тщательно, как только могла. Моё дыхание перехватило, когда я прочитала слова, написанные почерком Ноя.
Это принадлежало моей матери, но оно было предназначено для тебя.
Моё сердце громило грудную клетку, и пульс трепетал под моей кожей, когда я положила записку и, наконец, заглянула внутрь.
Глава 44
Там был тёмный драгоценный камень цвета полуночи, и он сверкал, как огонь. Сто или более алмазов петлёй окружали сапфир и превращались в длинную нить, которая раскрутилась в моей ладони. Я никогда не держала ничего столь драгоценного. Я почти боялась надеть это.
Почти.
Я взглянула на дверь. Я почти ожидала, что Ной появится, чтобы надеть мне это на шею, но он не сделал этого, поэтому я сделала это сама. Ожерелье было тяжёлым, но вес ощущался неплохо, так или иначе, на моей шее.
Я завязала волосы в узел, а затем вышла из комнаты. Мои босые ноги были преимуществом на узкой
лестнице, пока я поднималась на палубу, где, я знала, что увижу Ноя. Моё сердце билось быстро, и я закусила губу, когда вышла.
Его не было там.
Озадачивающе. Я медленно выдохнула, я не понимала, чем мне заняться и огляделась вокруг. Мы были далеко от пристани сейчас,плывущие в большом, тёмно-бирюзовом водном пространстве, усеянном многими другими лодками. Клубки водорослей плавали на поверхности, следы пены от другого катера цеплялись к воде. Другие люди тоже были; некоторые кричали в трубы, другие запускали воздушных змеев с палуб своих катеров. Старик проплыл, взбивая пену, мимо нас, с неоновыми зелёными очками на своём покрасневшем лице и неоновой розовой кружкой пива в руке. Опрятный студент колледжа в клетчатых шортах и тупой маленькой соломенной шляпе пилотировал на своей блестящей яхте, которая взорвала воздух бессмысленной лирикой и пульсирующим, навязчивым ритмом. Он бросил окурок в воду. Тупица.
А потом, когда мы проплыли под красивым, старомодным белым мостом, усеянном уличными фонарями, пейзаж вокруг нас изменился. Мы проплыли мимо поля для гольфа, усеянного пальмами с одной стороны и красивых домов, выстроившихся на противоположной стороне берега. Дворы были густыми с персиковыми и оливковыми деревьями, или розовые сады с беседками, окружающими теннисные корты. В одном дворе стояла лестничная рама, чтобы по ней извивались живая изгородь соответствующей формы. Дом за пределами сада был огромным, в тосканском стиле, с многоуровневыми арками, охватывающими длину от пола до потолка.
Я прислонила руки к перилам, рассматривая шикарные особняки; современное стекло, и чудовищная сталь, и попытка очарования расползались в старых домах. Лодка мягко покачивалась под моими босыми ногами. Я провела так много времени в плохом самочувствии в эти дни, что была удивлена, что не чувствовала себя больной на катере.
Взрыв громкой музыки наполнил мои уши, и я подняла глаза. В одном из домов кто-то включил огромную акустическую систему. Я услышала сердитый вопль гитар и грохот электроники на заднем плане, и рычащий крик певицы о вреде, и злоупотребление, и спасение себя.
Мы проплыли мимо коробчатого дома, который, как я догадалась, относился к шестидесятым годам, а затем перед нами предстал большой белый особняк с высокими окнами, который стоял над водой. Греческие статуи замысловато граничили с ландшафтным газоном, и что-то в этом чувствовалось...
Знакомым.
Потому что это был дом Ноя. Я почти не узнала его отсюда; я всегда видела его изнутри, но сейчас я смотрела отсюда.
Но я не видела и не чувствовала никакого признака того, что мы останавливались. Это, видимо, не было тем, куда мы плыли. Любопытно.
Дом вскоре сменился лесом. Огромное дерево баньяна отклонилось от своих корней, насыщенных испанским мхом, чтобы поцеловать воду. Заходящее солнце отражалось от поверхности, бросая рябую тень под деревья. Пальмы по обе стороны от нас согнулись и качались под тяжестью кокосов. Затем лес стал менее плотным. Мы проплыли мимо столбиков с чем-то привязанным к ним, их выветривающаяся древесина обнажалась в середине прилива. Пальма с отсечённой верхушкой привлекала наше внимание, просто высокий пень, прокалывающий воздух.
И затем я, наконец, увидела, куда мы направляемся. Маленький остров появился перед нами. Мы проплыли много, но я знала, что Ной был там. Ждал меня.
Мы проплыли по кругу, чтобы подойти к узкому причалу, торчащему в океане. Экипаж яхты сбросил якорь, и Рон помог мне сойти, но не присоединился ко мне. Он лишь кивнул в конец небольшого причала, и я пошла.
Ветер развязал мои волосы, и теперь, они спускались тёмными волнами на мои оголённые плечи. Дерево под ногами было гладким, стёртым воздухом и водой. Я подняла подол платья, я бы умерла, если бы споткнулась, и мне стало интересно, куда мне идти.
Мне не пришлось долго думать; в конце причала маленькие факелы вырастали из земли и указывали мне путь. Я последовала за ними вниз по пляду, пока, наконец, не увидела его.
Трудно оценить, насколько красивым был молчаливый, таинственный пляж с Ноем, стоящим там, смотрящимся так сексуально в тонком смокинге, худой, и высокий, и экстравагантно великолепный. Я уронила подол моего платья вместе с моей челюстью, и мыслями, и всем остальным.
- Ты здесь, - сказал он.
Звук его слов, его вид, унесли мои слова в сторону.
Ной грациозно пересёк песок и склонил голову, чтобы взглянуть мне в глаза.
- Мара?
Однако ещё и дар речи.
Ной улыбнулся своей кривой улыбкой, и я подумала, что смогу раствориться.
- Стоит ли мне беспокоиться?
Мне удалось покачать головой.
Он сделал небольшой шаг назад и изучил меня. Я чувствовала, как его глаза скользят по моей коже.
- Ты сделала.
Я попала под блестящую улыбку.
- Ты тоже, - сказала я, мой голос был странно хриплым.
- Ты упомянула смокинг в своей фантазии, поэтому...
- На самом деле, - удалось сказать мне, - я думаю, что это ты упомянул смокинг в своей фантазии.
Потому что я была слишком ограниченной, чтобы понять, что он будет так выглядеть. Я обожала Ноя, и я не могла беспокоиться об уходе из его гардероба футболок и уничтожения джинсов, но это... не было никаких слов.
