Метка рода (СИ) - Богатова Властелина (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Миронеги, как всегда, не оказалось внутри, а Огнедара, как только Вейя вошла, повернулась — в постели ещё та лежала, когда за стенами такая суматоха творилась. Вейя удивилась — никак что худое с ней?
Приблизилась к ложу, онемев будто, позабыв обо всём. Лицо Огнедары бледное, как мука, даже губы бесцветные, сомкнуты плотно. И только тут увидела покрасневшие глаза, заплаканные будто — всё поняла.
— Тугуркана попрошу знахарку какую привести, — развернулась было уйти подальше прочь, будто хлыстом полоснула вина, да Огнедара тут же остановила.
— Не надо! — дёрнулась, за руку Вейю поймав. — Не надо, — сказала уже мягче, — останься, не суетись. Ничего со мной не случилось, просто, — Огнедара смолкла, выдохнув прерывисто, назад на постель опустившись, — …просто неможится, бывает. Пройдёт скоро.
Вейя оглядела её, первое волнение схлынуло, понимая, как перепугалась — сердце под рёбрами так и прыгало.
— Если что нужно — ты скажи, я сделаю.
Огнедара головой качнула, и взгляд внимательный опустился по Вейе, и зелень в них сразу будто ещё больше потускнела, а губы поджались горько. Переживала Огнедара, верно, всю ночь не спала, пока Вейя…
Вейя отвернулась, отошла к своему ложу. Не хотелось верить и допускать мысли, что она причина, что это из-за неё Огнедара так убивается. Так тесно стало рядом с ней и неловко, что Вейя вещи складывать принялась, да бросила всё, пошла очаг растапливать: тепло поддержать, что собиралось в жилище травным духом. Да пальцы, как бы Вейя ни отвлекалась, всё равно подрагивали: тяжело было в молчании затянувшемся тягостным грузом пребывать. На языке так и собирались слова разные, да что она скажет? Нет оправдания тому, что произошло за эти последние дни между ней и каганом, что затянули Вейю в безумном вихре всего: и боли, и потери, и отчаяния, и новых неведомых ей чувств неуправляемых совершенно, что распаляли, вынуждая гореть, как бы отчаянно ни душила их в себе, прятала — никак не могла справиться. Вейя даже пожалела, что вернулась так скоро — лучше бы на месте оставалась, пока не уляжется тут всё, а теперь только глаза прятать, хоть Вейя ни в чём не виновата. Почему же так мучительно находиться рядом?
Пока Вейя вещи свои раскладывала, Огнедара поднялась, да всё равно как-то тяжело передвигалась, собираясь помалу в таком же липком, как паутина, молчании. Хоть бы рассказала что, разорвала пелену, и Вейе на ум, как нарочно, ничего не приходило. Ругалась на себя в мыслях, суетясь излишне.
— Голодная, небось, — вдруг сказала Огнедара, гремя посудинами на полках. — И отвар тебе выпить нужно, если помнишь.
Вейя плечи приподняла, сжимая лоскут ткани, который вытащила, перекладывая бестолково с места на место, но занятие теперь есть — нужно сшить себе рубаху ещё одну — лишней не будет. Этим и займётся. Переведя дыхание, повернула чуть голову.
— Нет, не хочу ничего.
Какая там еда, когда ком так и встал в горле, и мутило от волнения, хоть со вчерашнего полудня ещё ни кусочка не съела снеди. Как теперь с ней сжиться? Как разговаривать? Когда Вейя ей помехой стала большой, как ни обходи стороной, а теперь каждый раз спотыкаться будет на то что меж ними пролегло с того мига, как Вейя за Арваном пошла, с того мига, как Огнедара в стан кагановский привела её, помочь решившись. Приблизив то, что можно было бы избежать, наверное, но, если бы не этот случай, кто знает, удалось бы приблизиться к отцу хоть на шажок?
— Надо есть через силу, — ответила чуть холоднее.
Сердце заколотилось гулко. Вейя сжала отрез льна в пальцах и тут же выпустила, разворачиваясь, чтобы сказать то, что толкалось на поверхность и рвалось излиться, как река через прорвавшуюся плотину. Что не по её вине, и что больше всего ей дорог тот, кому, быть может, сейчас помощь нужна, кто в беде сильной, сказать о том, что рвало сердце болью от потери. Но слова так и застряли в горле — низкая дверь отворилась, впуская шум уличный внутрь.
Вошла Миронега. Она коротко глянула на Вейю потом на Огнедару, растерянность и взволнованность всплеснулись в её глазах открытых, чистых. Её появление и развеяло грозовые тучи, что успели сгуститься над Вейей. Миронега принялась рассказывать всё, что успела где-то услышать, и за её щебетанием буря внутри совсем поутихла. А потом девушки надумали проводить отряд Тамира, но Вейя не пошла с ними — не хотелось ловить на себе взгляды разные, не хотелось видеть, как смотрит на него Огнедара — почему-то это больше всего холода нагоняло, хотя, признать, одним глазком увидеть надеялась ещё кагана, но Вейя поняла, одёрнув себя, что ни к чему это, отринув все порывы лишние.
Оставшись одна, Вейя себя в порядок привела немного, замечая в сумрачном жилище, освещённом очагом и скудным пасмурным светом, проступавшие всё ярче следы на коже повсюду, напоминая Вейе постыдную ночь. Щёки вспыхивали от воспоминания горячей необузданной страсти Тамира, с которой брал её, захватывая в плен свой, хоть не должно то волновать — она ведь делала то, что хотел он, но всё равно стыд брал, и штормило всё больше. Ничего, пройдёт со временем, а его у Вейи теперь было достаточно, чтобы упорядочить свои мысли, улечься чувствам. Как прояснится голова, можно уже будет и подумать обо всём, как дальше быть, когда Тамир весточку привезёт худую иль добрую, ведь помнила своё обещание, данное ему, себя отдавая.
Снаружи, кажется, стихать стало, а уже вскоре вернулись и Огнедара с Миронегой.
Вейя уткнулась в полотно, сшивая край рубахи, что успела выкроить на одном из привалов. Так и не подняла глаз, сидя у очага за шитьём. Слушала молча тихую беседу девушек. Но каждый раз, когда в разговоре их имя кагана раздавалось, в груди жар разливался. Странно это было, непонятно для Вейи — что творилось с ней? И так до ночи, когда уже света костра стало не хватать, и веки сделались тяжёлыми от утомления, а пальцы, которые Вейя уж поисколола все, болели. Едва только работу свою отложила, как дверь жилища вдруг отворилась, и на пороге появилась хазаринка молодая, коих в селении было не так уж и много среди мужей. Чёрные брови дугами приподнялись, когда она обвела каждую из девушек взглядом, что повернули к ней головы в ожидании.
Глава 70
И всё же её взгляд упёрся в Огнедару. Быть может, среди нас она выглядела старше, хотя немногим отличалась от той же Миронеги, просто была в ней какая-то особая стать, и волосы непослушные волнистые, схваченные лентой на лбу отливали в свете огня медью, притягивали взгляды — Макошь не обделила красотой женской. Неудивительно, что Тамиру она понравилась. Хазаринка что-то сказала на своём, и голос её гулко прокатился по жилищу, заставляя переглянуться в непонимании: что хочет она? И только Огнедара расправила плечи, выдохнула, кажется, вразумила слова неразборчивые, и — надо же? — тоже спросила что-то по-хазарски. Девушка задумалась на миг, но тут же ответила, чуть улыбаясь.
Огнедара повернулась, встречаясь с взглядом Вейи:
— Дочка Барайшира-тархана Алтан, — истолковала она, — Алтан — золото по-ихнему.
Алтан вдруг засмеялась, заставив всех сызнова взгляды на неё обратить в недоумении лёгком, прошла внутрь к очагу, Вейя так и задеревенела вся, сжимая в пальцах тканину, наблюдая за хазаринкой. Теперь в свете огня рассмотрела её лучше.
— Ты рабыня его новая? — вдруг заговорила она по-руси, что Вейя от неожиданности даже слова все растеряла. Кого «его» — это поняла сразу.
Миронега, очнувшись, уткнулась в свою миску с кашей и больше глаз не поднимала, изредка косясь на Огнедару. А та, кажется, тоже изумилась, наблюдая за гостьей нежданной безмолвно.
— Я не рабыня, — ответила Вейя чуть мягче и терпеливее, чем хотела, но, в конце концов, она здесь гостья.
Смотрела прямо, не поднимаясь со своего места, изучая всё больше хазаринку, её черничные глаза, смуглую кожу, маленький, почти детский нос и губы. Две чёрные блестящие косы ужами падали на грудь в россыпи вышивки и украшений разных из бус и оберегов кованых, неведомых Вейе, рубаха её домотканая подвязана таким же ярким тканым ремешком. Молодая совсем, даже, верно, моложе, чем Вейя, миловидная снаружи, но не более — ещё не ушла из неё девичья угловатость.
