Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна (читать полную версию книги TXT) 📗
Глава 16
Доктор уверил, что никакой опасности для жизни Эрики нет, и нужно только меньше волноваться. Затем, выписав успокоительные капли, откланялся.
Просидев у постели Эрики и дождавшись, пока она уснет, Ядвися вышла в гостиную. Герцог Иштван неподвижно сидел в кресле, в темноте, не зажигая света, и хрустел пальцами. Ядвися выкрутила газ в рожках и села напротив него.
— Вы что, совсем не любите свою сестру? — спросила она с упреком.
— Напротив, — мрачно отозвался герцог. — Очень люблю.
— Так предоставьте ей самой выбирать, как жить.
— Не говорите глупостей, панна Ядвига. Эрика слишком молода, она ничего не знает.
— А вы, значит, знаете, как для нее лучше?
Герцог яростно глянул на нее.
— Панна Ядвига! Ваш брат дает вам слишком много воли. Слишком много! Это уже ни в какие ворота. На его бы месте… — он оборвал себя. — Вот что. При первой же возможности вы и Эрика отправляетесь в Наньен. Эрика выйдет замуж за того, за кого я скажу; а если будет противиться, то я уж устрою так, что она не сделает и шагу за порог своей спальни. Вас, панна Ядвига, я тоже с удовольствием посадил бы под домашний арест, но это уж решать вашему брату…
— Нет уж, в Наньен я не вернусь, — заявила Ядвися, вставая. — Езжайте туда сами. А я поеду вместе с Иоханом…
— Куда?
— Это вас не касается.
Герцог одним прыжком оказался рядом с нею, схватил за плечи, больно сжал.
— Куда собирается ехать Иохан?
— Это… не ваше… дело! — повторила Ядвися, возмущенно трепыхаясь в его руках. Герцог яростно встряхнул ее и притиснул к себе так, что ребра затрещали. — Пре… кра… ти… те… Как вы… смеете!
— Смею! Ядвига! Я не хочу, я не допущу, чтобы Иохан впутывал тебя в свои аферы! — странно прерывающимся голосом заговорил герцог, впервые в жизни перейдя с Ядвисей на фамильярное «ты». — Пусть он делает что хочет, пусть губит себя как заблагорассудится, — но ты, ты… держись от его дел подальше. Вернись в Наньен! Я сделаю все, все, чтобы тебе было хорошо в моем доме…
Вот это новость! — подумала слегка испуганная его голосом Ядвися. Уж не питает ли герцог к ней серьезных чувств? Конечно, он часто заигрывал с ней, и светски флиртовал, и посылал значительные взгляды, но Ядвися никогда не воспринимала этого всерьез (хотя иногда и очень хотелось). Но чтоб делать такие откровенные заявления… как это возможно? Он же женатый человек!
Ядвися, трепеща, подняла голову и взглянула в глаза герцогу. Его взгляд напугал ее еще больше. Слишком горячий. Слишком страстный. До Ядвиси вдруг дошло, что она стоит, вплотную прижатая к его груди, в тесном кольце его сильных рук, а его длинные светлые волосы касаются самого ее лица. Еще месяц назад она с восторгом думала об объятьях блестящего герцога Иштвана, но теперь они ей совсем не пришлись по душе.
— Брат вас на дуэль вызовет, — торопливо прошептала Ядвися.
Герцог Иштван, не отпуская ее, улыбнулся.
— Да ведь ты ему не скажешь, правда?
И потянулся к ее губам.
— Я вас сама застрелю! — крикнула Ядвися и рванулась от него изо всех сил. — Только пальцем троньте, тогда увидите!
— Бешеная! — тоже закричал Иштван. Его улыбка в один миг сменилась сердитой гримасой. Он разомкнул руки, и Ядвися поспешно отбежала от него к двери, приготовившись, чуть что, скрыться в спальне и накинуть крючок. — Вся ваша семейка бешеная! Ну чего, чего ты хочешь? Чтобы я развелся с женой и сделал тебе предложение? Но это невозможно!
— Да я и не думала! — искренне возмутилась Ядвися. — И не кричите так громко, а то с Эрикой снова припадок случится.
Герцог мрачно смотрел на нее, тяжело дыша.
— Завтра же — в Наньен, — сказал он тише, но очень неприятным голосом. — А будете с Эрикой брыкаться, свяжу вас, запакую в ящики и отправлю по почте.
— Ну, ну, попробуйте! — фыркнула Ядвися и ушла в спальню.
К рассвету она твердо решила, что поедет с Иоханом, куда бы он ни собирался, хоть к черту в пекло. А еще через пару часов, искусно поведя беседу с проснувшейся Эрикой, добилась и от нее согласия поехать с ними (конечно, при условии, что посланница Улле не станет возражать, но этот пункт Ядвися брала на себя). Эрика была в таком непритворном отчаянии, что почти без колебаний решила нарушить волю брата и оставить его. Драконы пугали ее куда меньше, чем перспектива выйти замуж за первого встречного, приглянувшегося герцогу. Ядвися мысленно потирала руки; она была очень довольна собой и теми переменами, которые наблюдала в подруге.
* * *
Пан Иохан провел беспокойную ночь; в голове, словно черные тучи, теснились мысли, которые его вовсе не радовали и от которых он с охотою избавился, если б знал, как. И только одна-единственная светлая мысль — об Улле, — как тоненький солнечный луч временами пробивалась сквозь эту мрачную стену.
Наутро, не успел он закончить завтрак, пришел заспанный тюремщик. Почесывая голову и не скрывая удивления, он заявил, что за бароном приехала странная дама, которая привезла приказ об его освобождении, подписанный лично Его Величеством императором Яковом. Сердце пана Иохана захолонуло; это могла быть только Улле, никакая другая дама не решилась бы приехать в тюрьму без сопровождения.
Его провели во вчерашнюю комнату, на этот раз оставив руки свободными. Посредине комнаты на стуле сидела Улле. Ее голова была слегка наклонена, так что поля шляпки скрывали лицо, но пан Иохан все равно узнал ее сразу. На ней было белое платье, и вся она как будто светилась; отблески источаемого ею света лежали на серых грязных стенах. Барон подошел к ней, тихо опустился на колени и снизу вверх заглянул в улыбающееся лукавое лицо.
— Улле… Это правда? Я свободен?
Посланница засмеялась и провела ладонью по его спутанным волосам.
— Я же обещала… Вы готовы ехать?
— Готов.
Он даже не стал спрашивать, куда посланница хотела его везти; ему было все равно, он был счастлив одним ее присутствием. Наверное, она меня околдовала, — подумал пан Иохан и тут же забыл свою мысль.
Во дворе их ждал самодвижущийся экипаж. Не дожидаясь указаний, возница вывел его за ворота и направил по улице.
Пан Иохан откинулся на мягкую кожаную спинку сиденья и не отрываясь глядел на Улле.
— Эта черная борода вам идет, — сказала она с улыбкой.
— Да, я помню, вы говорили, что она придает мне дикий вид, и вам это нравится.
— Будет жаль, если вы от нее избавитесь.
— Говоря откровенно, я не привык… — пан Иохан потер щеку; кожа под отросшей щетиной немилосердно зудела. — Все-таки я предпочел бы побриться.
— Ну, оставьте же хотя бы бакенбарды! Кстати, я как раз хотела сказать, что мы едем ко мне, и вы сможете освежиться и переменить платье. А затем нас ждут во дворце.
— Во дворце?
— Нужно же познакомить вас с моими соплеменниками. Путь предстоит неблизкий, и будет лучше, если мы все заранее притремся друг к другу.
— Ах, да… — пробормотал барон. Он уже успел совершенно забыть о том, что вместе с Улле в Дюрвишту прибыли и другие посланники.
— Я обещала навестить вас до того, как вас выпустят, но ничего не получилось. Вы не обиделись?
— Нет, ничуть.
— Но скучали?
Пан Иохан чуть улыбнулся.
— Скучать мне не давали. Вчера меня посетила целая делегация… — и он рассказал о встрече с Фрезом, Ядвисей и герцогом Иштваном, умолчав только о той части разговора, которая касалась разорванной помолвки.
— Это очень интересно, — протянула Улле, узнав о просьбе графа Фреза включить его в свиту. — И он никак не объяснил свое желание сопровождать нас?
— Никоим образом.
— Хм… — чуть нахмурившись, Улле задумалась и примолкла. Пан Иохан не стал отвлекать ее разговорами. Он просто смотрел на нее, и от этого ему уже было хорошо.
Вопреки его ожиданиям, посланница Улле жила не во дворце, а занимала роскошную квартиру — два этажа, шесть больших комнат, — с видом на набережную. В квартире было две ванных комнаты, и пану Иохану предоставили выбрать любую на его вкус. С невыразимым удовольствием он скинул рубашку, которую не снимал несколько дней, и стал намыливаться душистым мылом, физически ощущая, как отстает от его кожи тюремная грязь. Уже обливаясь прохладной водой, он вдруг вспомнил, что у него с собой нет смены платья; мысль о том, что придется надеть несвежую рубашку, сразу испортила настроение. Но Улле чудесным образом предусмотрела все и сама лично принесла ему в ванную халат. Нисколько не смущаясь его наготой, она смотрела, как он одевается и завязывает пояс. Кажется, ей нравилось разглядывать его.
