Расколотый меч (СИ) - Кисель Елена (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
– А вы за это время случайно не поженились, а? – наконец с истинно своей прямотой зарядила Виола.
– Кто? – в один голос мрачно поинтересовались мы. Эдмус хихикнул.
– Мне-то можете не врать, в семейных ссорах я знаю толк! Мы с Ифирь, бывало по двадцать раз на день сцепимся, а ее папаша только успевай уворачиваться. Кстати, в последний раз с него венец куда-то укатился. До моего призыва найти не успели. Так…?
Мы с алхимиком презрительно осмотрели друг друга. Последняя ночь свела все наши дружеские отношения практически к нулю. Пока градус отношений не упал еще ниже, приходилось выуживать из памяти иные темы. Или же просто цепляться за те, что подворачивались в речи остальных.
– Так у тебя в мире все в порядке, Эдмус?
Веслав оценил мои попытки тем, что с мрачным видом уселся на камень и распушил хвост, то есть, широко раскинул полы пальто. Эдмус польщено зазеленел.
– Как приятно, когда о тебе волнуются! Но нет, конечно: это же мой мир… хотя моонов-то мы недавно добили окончательно, они уж теперь и не высовываются. За мир-то я спокоен: после того, как нас связали обетами, у Ифирь вдруг открылись способности вроде моих. Можете вообразить себе лицо ее отца. Хотя могло бы быть и хуже.
Куда уж хуже. Как герцог спиритов стерпел, что стихией у его шута оказалась любовь – до сих пор непонятно, но стерпел. А вот теперь его дочь подалась туда же – наперекор всем старым Табу.
– А вы знаете, какие блюда были на нашей свадьбе? – вопреки своей стихии, Эдмус без мелких пакостей долго не мог. С меня было достаточно воспоминаний о том, какие блюда были на пиршестве по поводу нашего прибытия в Город спиритов, но остановить бывшего шута, а ныне полководца, было очень даже непросто.
Поэтому когда Макаренко, которая наконец при помощи магии установила Игнатского в сидячем положении, подошла к нам, вместо конструктивного диалога опытных воинов Гармонии она услышала:
– …если дать личинкам этих гусениц пару дней полежать в сыром и влажном месте, а потом приправить их крылышками саранчи, а сверху полить желчью единственного паука, который в наших краях вообще имеет желчь…
Макаренко была из Темных, которые, как известно, отличаются меньшей брезгливостью, но она побледнела. С нее даже на пару минут сошел ее учрежденческий глянец.
– Вересьева, – она обращалась ко мне так, будто я была единственным человеком, который в этой неоднородной компании могла понять ее слова. – Минуту назад со мной связались нейтралы. Скоро будут здесь. Вас просветят ментально.
На Веслава она не взглянула. Об отношениях алхимика с Темным Отделом и его начальницей у нас ходили легенды. Большинство из них возникло на почве нашего самого первого призыва, уже после нашего возвращения. Тогда Макаренко вздумала потребовать от Веслава подробного отчета о миссии Дружины. Сама глава Отдела не выходила после своего требования на улицу две недели, а мой отчет пришлось дублировать специально для Темного Отдела.
– Какая секция? – спросила я, подпуская в голос обреченности.
Макаренко молча прижала пальцы к виску, поморщилась и кивнула в сторону центрального фонтана. От него, проскочив за смешанное оцепление, к нам неспешной походкой приближались три стихийника, и одинаковая, густо-фиолетовая, характерная для нейтралов-ментальников аура колыхалась над головами всех трех.
Скривился даже Игнатский, которого чудом поддерживали чары Макаренко. Ради такого случая босс пришел в себя.
Отдел Нейтралов – гаже и придумать нельзя. Есть и там нормальные люди, но в силу каких-то особенностей природы там их гораздо меньше, чем даже в Темном Отделе. В силу тех же аномалий в нейтралы чаще всего идут либо полные пофигисты, либо те, кто обожает медленную и нудную работу, а харизмы во всем питерском Сером Отделе меньше, чем в одном Веславе. Как я уже говорила, не все секторы нейтралов так уж отвратительны, но есть один особенный, прозванный Сектором Паранойи. Официально он – Сектор Внутреннего Контроля, но имя закрепилось после того, как кому-то из наших понадобилось уточнить что-то по делу о злоупотреблении стихийными силами, а замученная секретарь нейтралов возьми да и брякни в трубку: «Сектор Паранойи вас слушает». С тех пор прижилось.
Стоит пойти затяжным ливням или случиться пожару, как эти – тут как тут. Телепаты Сектора бродят по коридорам инертными тенями, заглядывают в дверь, просвечивают всем мозги и интересуются: а не ссорились ли наши маги воды? А не возомнил ли себя кто из Темных вторым Нероном?
Нужная работа, спору нет, но нервирует это изрядно. И конечно, именно людей этого самого сектора мы могли видеть перед собою, и даже Эдмус воздержался от вопроса «почему».
Потому что мы – феномены. Потому что мы были феноменами еще в наш второй призыв. А кое-кто так и в первый. Я, например.
Серые поздоровались вполне почтительно и даже соизволили представиться, а вообще-то с ними такое бывает редко. С места в карьер лезут людям в мозги. Нам выпало видеть перед собою команду-мечту: глава нейтралов, глава «Сектора Паранойи» и молодое дарование с напыщенным именем Олеандр.
Главный нейтрал Питера Побабко держался осторожно, а разговаривал извиняющимся тоном. Он всегда выглядел тихим офисным работником и всегда разговаривал так, что не мешало ему при случае мотать нервы своим коллегам из обоих Отделов.
– Понимаю, что задерживаю вас… неприятно, согласен, но это много времени не займет. Сравните это с простым рентгеном…
– Думаете, они Арку сами вызвали, а теперь конец света раньше настанет? – воинственно осведомилась Макаренко.
– Но эту аномалию с тремя призывами никто объяснить как-то не удосужился? – встрял Грушняк. Лет пятьдесят назад он перечитал Шерлока Холмса и вообразил себя великим сыщиком. Теперь вот ходил в сером плаще, пытался выглядеть незаметным и на всех накапывал компромат со скоростью бывалого гэбиста.
Макаренко чуть приподняла брови и королевским жестом пожала плечами.
– Это же Чумной, – бросила она свысока. После чего отплыла в сторонку, оставляя нас на растерзание нейтралам.
– В моем мире сказали бы «Это же Эдмус!» – наметил параллель шут. – Веслав, а кинжалами в тебя не бросаются?
– До сих пор никому в голову не приходило попробовать, – признался алхимик. Он уже имел очень раздраженный вид – в самый раз для человека, мысли которого сейчас подвергнутся сканированию.
– Не нужно злиться, – самым умиротворяющим тоном заговорил Йехар. – Поверьте, мы сами не представляем себе, почему Арка призывает нас так часто и с таким завидным постоянством, и если вам удастся это прояснить – что ж… мы будем вам благодарны.
Его никто не слушал. Побабко кивнул начальнику «параноиков», и тот с гордостью выдвинул вперед Олеандра.
– Молодое дарование! – представил он его заученным тоном.
Я знала, что он это скажет. «Дарование» в семнадцать лет отличалось недюжинными способностями на ментальном уровне. Что и обеспечило парню должность главного «шерстильщика мозгов» в его отделе. Мы с Олеандром встречались раз восемь – меня-то само собой, после второй миссии просветили чуть ли не по нервной клетке – и каждый раз это ничем хорошим для него не заканчивалось. Похоже, у меня при виде его высокомерной физиономии начинал действовать какой-то неизвестный рефлекс.
– А уклоняться от прямых в челюсть дарование умеет? – процедила Виола.
Вид у нее был очень грозный, несмотря на пляжное полотенце. Олеандр на угрозу ответил тем, что сделал рассудительный шаг назад и поймал взгляд Виолы.
Зрительный контакт для телепата был необязательным, все присутствующие это знали, но «молодое дарование» было еще и отчаянным буквоедом. Написано в старинных книжках: смотреть в глаза, как удав на кролика! Значит – ни шагу в сторону.
Впрочем, если смотреть на него и на Виолу – я бы еще поспорила, кто является кроликом, а кто удавом.
Напыщенность на лице парня разбавилась легкой сосредоточенностью человека, который просматривает информацию на ноутбуке. Потом озадаченностью. Потом очень большой озадаченностью. Потом он потряс головой, разорвал контакт и повернулся к своим:
