Алина, пора просыпаться (СИ) - Чигарина Георгия (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
***
В следующий раз он увидел ее, когда шёл с перевязки. До этого и не вспоминал о странной знакомой. Она стояла рядом с коляской, держась за периллы, которые были вдоль стен всего коридора. Ноги у неё дрожали. По лицу катился пот, но она упрямо стояла, схватившись за периллы с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он успел вовремя. Поймал её до того момента, когда ноги перестали держать молодую женщину. Придерживать её одной рукой было не совсем удобно. Пришлось прижать к себе. Ее руки вцепились в его больничную куртку. Он слышал, как она тяжело дышала. Ощущал, как дрожит тело от чрезмерной нагрузки. Алина посмотрела на него.
— Получилось, — прошептала она одними губами. Не нужен был переводчик, чтоб понять её мысли. Всё отражалось в ярких глазах, которые так и светились надеждой и победой. Конхор аккуратно подвёл её к коляске и помог сесть.
— Я за тебя рад, но ты могла упасть, — сказал он на земном. Алина его не слышала. Она начала говорить. Быстро, непонятно, помогала себе руками, словно это могло помочь ему лучше её понять. Конхор рассмеялся. — Ты похожа на испуганную птицу.
Алина смутилась. Достала переводчик. Быстро настроила его. При этом поглядывала на Конхора.
— Я думала, что не могу. Никогда. Долго не выходило, — сказала она.
— Понял, — Конхор он попытался улыбнуться насколько позволяли повязки. Сегодня это почти не удавалось сделать: слишком крепко они были наложены. — Но лучше не одной такими тренировками заниматься. А если бы ты упала?
— Поднимусь. Если упаду, то поднимусь, — ответила Алина.
— Хорошо, что ты имеешь цель.
— У меня её нет, — возразила Алина. — Так и не поняла для чего проснулась. Но ходить хочу.
— Будешь. Уже получается. А цель со временем тебя сама найдёт, — сказал Конхор подвозя её кресло к топчану, что стоял среди цветов и кустов больничного коридора. Коляску он поставил рядом, а сам сел на топчан.
— А твоя цель? Она какая? — спросила Алина. — Для чего ты живёшь?
— Мне нравится летать. Космос. Он завораживает, — ответил Конхор.
— Никогда не была там. В моём времени... Мечта. Люди только мечтали. Делали шаги пионеров, — перевёл переводчик её слова. Конхор списал всё это на плохой перевод. Устройство было далеко от совершенства.
— Я как первый раз оказался на орбитальной станции, ещё ребёнком на экскурсии, так решил, что без него не смогу жить, — сказал Конхор. — У вас ведь тоже есть орбитальная станция.
— Я там не была. Пока здоровье не позволяет, — ответила Алина.
— Но это всё временно.
— Надеюсь, — вздохнула Алина и опять в её глазах появилась грусть.
— Плохие воспоминания?
— Что?
— Ты опять грустишь. А минуту назад радовалась, — уточнил Конхор.
— Это всё временные трудности. Мышцы. В норму придут. А родителей... Их не вернуть.
— Погибли?
— Да. Они думали, что меня уже нет в живых. Понимаешь?
— Ты поэтому грустишь?
— Да, — она задумчиво посмотрела на цветы.
— Для меня это чуждо. Переживать потерю родных. Ты должна знать, что на моей родине трудные условия.
— Не знаю.
— Там сложно выжить. У нас хотя и живут долгожители. По вашим меркам. Но маленькая выживаемость детей. У моих родителей было пятьдесят детей. Но в живых осталось лишь семь. Семеро дожили до двадцатипятилетия. Когда постоянно кто-то умирает из родных, то к этому привыкаешь. Проще смотришь. Нельзя проплакать по всем глаза. К тому же мы верим, что человек окажется в лучшем месте. Не таком плохом, как вокруг. И жизнь будет лёгче.
— Рай?
— Да, похоже на ваш рай. Другой мир, где человек будет счастлив. Потому что он здесь настрадался.
— Тяжёлая у вас жизнь.
— За то мы крепкие. Те, кто выжил, — он опять криво улыбнулся. — Не надо плакать по прошлому. Ты их помнишь. Воспоминания останутся. А жить нужно дальше. Что-то приходится оставлять в прошлом, но это не значит, что ты это забудешь. Прошлое оно никуда не денется.
— Знаю. Психолог говорит, что у меня впереди целый мир. Могу выбирать. Она не понимает, почему я прошлым живу.
— Потому что оно привычно. И не такое страшное, чем будущее. Но будущего не надо бояться. Не всегда впереди должно быть всё плохое. Есть и хорошие моменты. И не грусти больше. Твои родители не хотели бы, чтоб ты грустила.
— Почему?
— У нас говорят, что когда много слез в глазах, то они плохо видеть начинают и не замечают важного. Ты можешь пропустить это важное для тебя за слезами, — ответил Конхор. Он приложил руку к груди и голове. — Здесь всё останется о них. Они всегда будут с тобой. Не мешай глазам видеть всё, что тебя окружает.
— Над этим надо подумать, — серьёзно сказала Алина.
— Подумай, — согласился Конхор. И опять их прервали.
— Алина! — на похожей каталке ехал молодой человек. Рядом шёл доктор в халате.
— Димка! А мне не сказали, что тебя сегодня привезут! — воскликнула она.
— Так не хотели. Но я должен был увидеть хоть одно знакомое лицо!
Конхр видел, что он стал лишним и поспешил уйти, надеясь, что встретиться с ней завтра. А сейчас нужно было оставить её с другом. Почему-то он сразу понял, что они только друзья. Усмехнувшись своим мыслям, он пошёл в палату, где включил телевизор. Шла какая-то программа. Ведущая о чём-то расспрашивала Алину. Это заставило Конхора сделать громче звук телевизора...
Дима был такой же худой, как и Алина. Скулы на лице были такими острыми, что создавалось впечатление, будто его не кормили долгое время. Короткие волосы, которые были сострижены, чтоб не мешались и тонкие руки, напоминающие скорее палки. Но это был всё тот же Дима, который тащил её вверх по склону горы во время дождя, а потом отдавал последнюю воду Наташе в пещере. Благородный джентльмен, герой своего времени, как шутили ребята.
— Выглядишь паршиво, — честно сказала она ему.
— Ты не лучше, — парировал он. — Никогда больше не стриги так коротко волосы. Это тебе не идёт.
— Я стараюсь не обращать на внешность внимание. Меня всё время фотографируют, интервью берут. С какими-то профессорами чай пью. Так что звёздам позволительно выглядеть как они хотят.
— Серьёзно? — как-то странно посмотрел на неё Дима.
— Да шучу я. Позже и волосы отрастут и мышцы нарастут. Я уже сегодня стояла!
— Ты молодец. Много занимаешься и какой результат! — сказал ей Патрик.
