Моя чужая роль (СИ) - Марс Остин (список книг .txt) 📗
— Пойдём спать? — заботливо глянул на неё парень. — Завтра понедельник, Сэм поднимет как обычно.
— Пойдём, — она поднялась и позволила себя проводить, они долго целовались у дверей, а когда наконец расстались, Стеф прильнула ухом к замочной скважине и слушала его удаляющиеся шаги, пока они не стихли на лестнице. Осторожно вышла и пошла в ту сторону, в которую никогда не ходила — раньше не было причины, а сейчас…
«Пусть она ещё не спит, пожалуйста!»
В щель под дверью пробивался свет, Стефани выдохнула, собираясь с силами, и несмело постучала. Через пару секунд дверь открыла какая-то очень бледная Бетти, в халате и с полотенцем на голове, окинула её недоумевающим взглядом и спросила:
— Что случилось?
— Прости, что так поздно, — виновато поджала губы Стеф. — Есть пять минут?
— Заходи, — Бет отступила вглубь комнаты и указала ей на стул, Стефани села и убрала волосы с пострадавшей щеки, заставив стилистку присвистнуть: — Да тут не пять, тут все пятнадцать… Тебе просто продезинфицировать и мазью намазать? Или закрасить, чтоб не видно было? Собираешься куда-то?
— Закрась, пожалуйста, — тихо попросила Стеф. — Я случайно, честно.
— Да понятное дело, что не нарочно. — Бетти достала свой огромный раскладной ящик с косметикой, стала перебирать баночки. — Лёд уже прикладывала?
— Нет.
— Зря, надо было сразу приложить. Теперь уже поздно. — Она взяла Стефани за подбородок, профессионально рассматривая ссадину, — как ты так умудрилась?
— На кровать резко легла, а там кольцо лежало, — не моргнув глазом, соврала Стеф, Бет покивала и взялась за баночки.
Через пятнадцать минут щека выглядела так, как будто ничего и не случилось, Стефани благодарила стилистку, та улыбалась и советовала не разбрасывать кольца где попало и пораньше прийти завтра на грим.
«А она не такая уж и вредная, помогла, ничего не сказала… Может, я слишком поверхностно сужу о людях? Надо поговорить об этом со Стивеном.»
Пробираясь к трейлеру по тёмным аллеям, она ощущала себя грабителем в Белом доме, дерзким и почти обречённым. Когда за ней наконец щелкнула, закрываясь, дверь фургона, она готова была вытирать пот со лба рукавом.
— Наговорились? — Стивен хмуро дергал струны, стол был завален мятой бумагой, чаем и не пахло.
— Угу, — она опустила голову и сняла кроссовки, тихо подошла к плите и поставила чайник. — Хочешь кофе?
— Нет.
— Чай?
— Делай себе, — отмахнулся он. — Всё прошло нормально? — Она пожала плечами, делая вид, что очень занята чайником, Стив положил гитару на стол и откинулся на спинку диванчика, закинув руки за голову: — Так что там с Эшли?
— Ничего. Он возил её в аэропорт.
— А на озере был его двойник? — фыркнул парень, Стеф всё ещё старалась сохранить нейтральный тон:
— Он гулял с другими девчонками специально, чтобы заставить меня ревновать.
— Офигеть! — он саркастично развёл руками. — Давай позовём сюда десяток парней из массовки и устроим оргию, а своему павлину ты потом скажешь, что это была акция «заставь парня ревновать». А что? Двух зайцев одним выстрелом — и удовольствие получишь, и повод для ссоры с эротическим исходом есть.
Она вздохнула и промолчала, глядя на медленно закипающий чайник. Стивен понизил голос и опёрся о стол:
— Стеф, ты правда ему веришь?
— Хватит об этом, а?
— Ты ведёшь себя как наивный ребёнок…
— Я тоже доставила ему немало боли, общаясь с тобой, — перебила Стеф, — Крис очень ревнует. Он думает, что я тебе нравлюсь, и что ты хочешь нас с ним поссорить.
Парень хмыкнул и вкрадчиво поинтересовался:
— А может, он прав?
Стефани на секунду закрыла глаза, пытаясь справиться с горячей волной, прокатившейся по телу. Ответила спокойным строгим голосом:
— У тебя есть девушка.
— А у тебя есть парень, — саркастично фыркнул Стив, — это ничего не меняет.
— Это меняет всё. — Стеф порадовалась, что до сих пор стоит к нему спиной, она боялась представить, что сейчас творится с её лицом. — А для тебя что, верность — пустой звук?
— Ты говоришь о верности, как бедняк о патриотизме, — нервно рыкнул парень, Стефани нахмурилась и в первый раз обернулась.
— В смысле?
— Патриотов видела когда-нибудь? — косо улыбнулся он, — такие смешные люди, бьющие себя в грудь и вопящие о величии своей страны и о своей верности ей.
— И что в этом плохого? — Стеф сняла с плиты чайник и достала свою чашку, сыпанула кофе прямо из банки, залила кипятком, — ты точно не хочешь?
— Не хочу, — он стал хмуро перебирать мятые листы. — Весь сок патриотизма в том, что самые ярые его поборники живут в самых ужасных странах. Их условия жизни ниже плинтуса, климат, правительство, законы, налоги — всё вокруг полное дерьмо, но они упёрто твердят, что никогда не уедут, потому что патриоты.
Стеф села напротив него, отодвинув мятые листы, осторожно отпила глоток и молча уставилась в чашку. Парень опёрся локтями о стол и наклонился к ней:
— До сих пор не видишь связи? — Она пожала плечами, он запрокинул голову и потёр лоб, продолжил гораздо тише: — Знаешь, жизнь научила меня, что если тебе что-то не нравится, надо поднять задницу и изменить это. Если тебе где-то плохо, надо иметь смелость встать и уйти. А если какой-то человек доставляет тебе одни неприятности, надо трезво посмотреть на свою жизнь и убрать из неё этого человека. Иначе жизнь превратится в непрерывную череду «надо перетерпеть», которые будут накапливаться и превращать её чёрт знает во что. Тебе это надо?
Стеф молчала, всё ниже опуская голову, в горле уже стоял комок, начала опять гореть щека. Стивен поднялся и налил себе воды, опёрся о плиту, молча глядя куда-то в пол.
— Для меня это больная тема, Стеф… Меня так задрали верностью, что уже аллергия выработалась на это слово. Верность семье, верность традициям, верность стилю. Как будто я виноват в том, что родился в этой семье, и только из-за этого должен всю жизнь заниматься тем, что не делает меня счастливым. — Он допил воду и вернулся за стол, заглянул ей в глаза. — Я узнал, что такое счастье, в восемнадцать лет. Только тогда, когда наконец решился наплевать на все виды верности и просто делать то, что хочется.
Стефани потёрла щеку и отпила кофе, тихо проговорив:
— Ты очень сильный, Стивен. Таких мало.
— Ты тоже сильная, — он нервно расправил на столе мятый лист, — и достаточно умная, чтобы понять, что тебе нечего делать рядом с Льюисом.
— Я люблю его.
— Уверена?
— Да.
«Нет. Почему-то сейчас — нет, хотя пару часов назад я целовала его, как в последний раз, готовая не задумываясь закрыть его от пули. А сейчас сижу рядом с тобой и понимаю, что не хочу его видеть. Почему всё так сложно?»
Стивен молча складывал расправленные листы в стопку, потом внезапно улыбнулся и хитро на неё посмотрел:
— Что такое любовь?
— А что такое электричество? — фыркнула Стеф. — Умеешь ты спросить.
— Ладно тебе, я же не требую развёрнутое определение, — усмехнулся он, — ответь одним словом. Что это для тебя, чем она для тебя была, есть, на что ты надеешься в будущем?
— Как можно это сказать одним словом? — грустно покачала головой Стеф, — это невозможно.
— Всё возможно, — он откинулся на спинку, ровняя в руках стопку мятых листов. — Я даже дам тебе варианты. Мой лучший друг, например, говорит, что любовь — это наркотик. То, что доставляет кайф, но от чего невозможно потом отказаться. И ещё она разрушает, если принимать в неумеренных дозах. Моя девушка считает, что любовь похожа на солнце, которое греет и даёт жизнь, которое встаёт и садится независимо от того, хочешь ты этого или нет — оно гораздо больше и сильнее всех людей на планете.
Стефани заинтересованно оторвала взгляд от чашки и несмело улыбнулась, в очередной раз потрогав щеку, Стивен бросил листы на стол и добавил:
— Бабушка как-то выдала, что любовь как крепкая палка — в детстве ею играются, представляя, что это меч или автомат, или магический посох, на что фантазии хватит. Во взрослом возрасте это просто палка, которую используют по надобности, что-то подпереть там или достать, — он задумчиво потёр подбородок и понизил голос, — а к старости ты постепенно понимаешь, что она нужна тебе для того, чтобы просто ходить не падая.
