Дом на Уотч-Хилл (ЛП) - Монинг Карен Мари (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT, .FB2) 📗
И всё же раньше мы друг друга стоили.
Мне кажется, если бы люди оказались в одиночном заключении, как я, и были вынуждены провести наедине с собой достаточно много времени, они бы либо погрузились в отчаяние и положили конец своему жалкому существованию, либо прозрели, чёрт возьми, и эволюционировали.
С отчаянием я встретился не по своей воле; меня, пинающегося и брыкающегося, втащили в эту тёмную, пожирающую воронку, пока не настало время, когда я жаждал лишь одного — прекратить своё существование. Освобождение, в котором мне навсегда отказано.
Я поносил отчаяние, презирал его, воспринимая его как и любую эмоцию: как слабость. Я боролся с ним, размахивая своим могучим молотом, чтобы уничтожить его.
Чем сильнее я сражался, тем ожесточённее становилось отчаяние.
Наконец, измучившись битвой, устав закрывать глаза, чтобы не видеть обломки своей жизни, я бросил молот и открыл их. Широко.
Бездна отчаяния уставилась на меня, а я уставился в ответ, не дрогнув. А потом, фыркнув от смеха, я прыгнул в эту бездонную глотку безумия.
К моему удивлению, я обнаружил, что у бездны есть дно, и в глубине этого беспощадного ущелья я нашёл тихое место.
Там я пришёл к пониманию, что не нужно сражаться с отчаянием.
Сквозь него нужно идти особым образом. Шагать наискось, словно проходя по поверхности зыбучих песков, и если продолжать шагать наискось, это превратится в своего рода инстинктивный танец, что старше самого времени. Танец, что пронесёт тебя над мгновением, сквозь тёмную ночь твоей души к рассвету.
Ибо по мере того, как дух твой движется этими медленными, проверенными шагами, известными с рождения, шагами, впечатанными в самую суть твоего существа, ты начинаешь вспоминать лучшее о том, кто ты, кем мог бы быть при иных обстоятельствах, и кем всё ещё можешь стать, потому что это возможно (с каждым хрупким свежим рассветом, когда ты делаешь вдох) — выбрать снова.
Невозможно, однако, выковать новый путь, неся на себе груз из самонаказания, сожаления о деяниях, которые нельзя отменить. Ты должен оставить прошлое, никогда не забытое, вечно являющееся частью твоей натуры, но лишь как кокон, предшествовавший появлению бабочки.
Некоторые считают, что неподвижность и танец противоположны.
Они — две стороны одной монеты, и монета эта — валюта жизни.
Ты должен научиться быть неподвижным. Ты должен помнить танец.
Затем, чтобы сделать нечто большее, чем просто существовать — чтобы по-настоящему жить — ты должен научиться делать и то, и другое одновременно.
Молодая ведьма, что подходит к Уотч-хилл, в совершенстве овладела неподвижностью.
Но не научилась танцевать. Она даже не слышит музыку в своей крови.
Мой враг поджидает её.
Гада забавляет, что неоперившаяся Кайлех ни разу меня не увидит, хотя она и будет смотреть на меня.
Я — тот, кто однажды был воином, которого боялись больше всех на любом поле битвы, в любом столетии — бессилен помочь ей, и скоро она узнает жизнь такой, какой знаю её я.
Ад, которому нет конца.
Глава 3
10 апреля, воскресенье
Когда мой рейс приземлился в Новом Орлеане, я представляла собой комок тёмных, спутанных эмоций. Со дня пожара они бесконтрольно бушевали. Прагматичная, уравновешенная Зо исчезла без следа. Из пепла огненной могилы моей матери восстало нечто дикое.
Ужасные, совершенно необъяснимые ощущения, которые я испытала, каким-то образом разделив смерть моей матери, больше не возвращались ко мне, но сварливая драконица, зародившаяся в моём нутре в тот момент, не уходила и не успокаивалась. Вместо этого она с каждым минувшим днём становилась вспыльчивее и переменчивее. Я списывала это капризное инферно на скорбь, как в последнее время делала со всем.
Вечернее небо имело оттенки индиго и лиловой орхидеи, а город, посеребрённый недавним дождём, состоял из лавандовой зернистости, бугенвиллей, неоновых вывесок и нежно разлагающейся архитектуры. Пока мы ехали по узким мощёным улочкам до отеля Монтелеон, в котором мне предстояло провести ночь перед отъездом в Дивинити, штат Луизиана завтра днём, я слушала, как таксист перечисляет все места в городе, которых я должна избегать. Новый Орлеан был волшебным местом, с бесчисленными удовольствиями, которыми можно насладиться, но таксист предупреждал, что одинокой путешественнице надо избегать определённых уголков города. Я мысленно запомнила эти уголки, хотя едва ли планировала покидать отель.
Если сегодняшний вечер пройдёт так же, как предыдущие, я буду лежать в постели, плакать, пытаться решить, что делать дальше, притворяясь, что у меня есть выбор, вообще какой-то выбор, кроме как набрать три работы и работать до измождения практически всю оставшуюся жизнь, чтобы оплатить счета за лечение мамы. Врачи уже начали отказывать в лечении, пока я не согласилась заложить своё будущее и оформить счета на своё имя. Ну, теперь хотя бы меня не будут постоянно увольнять. Это депрессивно положительный аспект ситуации.
Монтелеон взмывал ввысь от грязной улицы — элегантный отель цвета слоновой кости в стиле бозар, украшенный замысловатой лепниной, обслуживаемый безупречными швейцарами, которые сопроводили меня внутрь. Зарегистрировавшись за стойкой администрации и заглянув во вращающийся бар и комнату отдыха «Карусель» (очень круто) и ресторан «Криолло» (мне совсем не по карману), я с удивлением обнаружила, что Джеймс Бальфур зарезервировал для меня весьма роскошные апартаменты. Адвокат не поскупился на мою поездку из Франкфорта, штат Индиана, до Нового Орлеана, дополнив билет в бизнес-класс покоями Юдоры Уэлти. Я в ошеломлённом молчании бродила из просторной спальни в мраморную ванную комнату с глубокой и широкой ванной, затем в уютную гостиную, откуда открывался вид на реку Миссисипи, время от времени останавливалась, чтобы провести блуждающей рукой по холодным кристаллам лампы, по плюшевому вельвету кресла.
Мы с мамой никогда не могли похвастаться многим, а теперь я стояла в номере элегантного отеля в стиле Старого Света, отделанного антиквариатом и люстрами, а далее мне предстояла поездка в маленький городок в нескольких часах от Нового Орлеана, где (по словам мистера Бальфура) недавно умерла моя далекая родственница, оставившая мне наследство, которое адвокат не желал обсуждать по телефону.
Я испытывала беспокойство, пока мистер Бальфур не пояснил, что это моя родственница по материнской линии. Мама никогда не говорила о семье. Я ничего не знала о моих бабушках и дедушках с обеих сторон, и один из немногих фактов, которые я знала (точнее, подозревала с высокой степенью вероятности, и по тому, что мама говорила о моём отце, и по тому, чего она не говорила) — что он был причиной, по которой мы первые пятнадцать лет моей жизни находились в бегах, постоянно переезжали из одного маленького городка в другой, в соседний штат, затем на три штата вверх, потом на штат ниже в новый город, всегда оставаясь на северо-востоке страны, обычно в средне-западных фермерских регионах или у изножья гор Западной Вирджинии.
Одно лишь упоминание моего отца вызывало в глазах моей матери тьму, которая оставалась там на несколько дней. Затем что-то произошло (я полагаю, он умер, и она узнала об этом), и мы начали дольше задерживаться на одном месте. 11 и 12 классы я закончила в одной и той же школе в Браунсбурге, штат Индиана, где когда-то проучилась часть четвёртого класса, а также весь седьмой.
Когда мистер Бальфур настоял, чтобы я приехала на встречу с ним, и я убедилась в существовании его фирмы и города (хотя и про то, и про другое в интернете было мало информации), я решила, что мне нечего терять, зато я могу что-либо получить. Вполне возможно, что дальняя родственница со стороны мамы оставила мне что-то.
Отчаянно нуждаясь в отвлечении от скорби, а также не желая проводить ещё одну ночь в тесной, лишённой мебели студии, которую я сняла после пожара и где ворочалась на надувном матрасе на полу, я решила, что вполне возможно, пусть и не очень вероятно, что поездка может принести мне небольшую финансовую прибыль. Это мне определённо не помешает. Когда останки Джоанны Грей были найдены, пусть они и были в разы меньше полноценного тела, похоронное бюро всё равно содрало с меня полную цену за кремацию, тем самым почти обнулив мои сбережения.
