Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Старик, которого ввели в зал раньше, попытался упасть в ноги женщинам, стоявшим у подножия престола. Изо рта его даже вырвался горестный всхлип. Старик не просто выглядел жалко — он старался казаться несчастным и безобидным, вероятно, надеясь, что суд Золотой Матери окажется более мягким, чем светский суд ифленского наместника.
Шеддерик с новым интересом принялся изучать служительниц. Все они явно принадлежали к верхушке общины. Те, кто не был допущен к престолу, остались у стен. Туда же отошла и девушка, встреченная на дороге — оречённая.
Как они с монахиней отважно выступили против него — вооружённые посохами против пистолета! Неужели не знали, чем может грозить пуля? Или верили в помощь Золотой Матери?
Старик вдруг вскрикнул, уперев палец в пустоту между двумя служительницами, и хрипло прокричал что-то невнятное.
Там, куда был устремлён палец, серебристо мерцал один из призраков.
Старшая из сестёр шагнула вперед и лёгким взмахом ладони отмела все те речи, что старик наверняка сейчас лихорадочно выстраивал в голове.
— Золотая Мать не покровительствует тем, кто имеет дела с чернокрылыми. Кто ты, и почему шёл сюда просить милости, имея в при себе зачарованные саруги?
— Я… — старик завертел головой, ища сочувствия. — Я не знал… это было всего лишь подношение…
— Откуда у тебя шкатулка?
— Меня попросили… я знаю, что такие шкатулки чисты и защищают от неблагой магии. Все в Танеррете знают, что это так.
Старик вздрогнул. Чеор та Хенвил мог видеть лишь его спину, но отчего-то легко было ему представить, как по сморщенным щекам текут слёзы. И это слёзы страха, а не раскаяния.
— Так откуда шкатулка? Кто тебя попросил?
Голос женщины звучал мягко, даже с лёгким сочувствием. Однако Шеддерик видел, что это сочувствие не подарит прощения.
— В столице… я знатный человек, у меня есть деньги, и я готов щедро пожертвовать Золотой Матери и её сёстрам на добрые цели… в столице многие знают, что я собрался посетить монастырь… это ведь святой долг каждого, кто верит в покровительство Великой Матери. Многие просили — голос старика дрогнул, — чтобы я отвёз их дары. Однако я стар, а дороги опасны. Я отказал почти всем, но среди прочих была женщина, которая хотела лишь, чтобы я довёз свой дар в целости. Вы знаете, чистые шкатулки — большая редкость и ценность, я поблагодарил её за заботу и принял шкатулку. Клянусь, я не знал, что в ней! Да я и сейчас не знаю!..
Пресветлая покачала головой.
— И всё же, кто передал тебе это? Пронести саругу в обитель незаметно тебе бы не удалось. У нас есть защитники, которые во много раз сильнее и прозорливей обычной стражи. Так что камни чернокрылых предназначались не для сестёр и не для оречённых служительниц. Для кого же? Кому ты их нёс?
— На это есть ответ у меня, — внятно произнёс чеор та Хенвил. — Если ваша воля будет его услышать.
Пресветлая сестра не ответила. Она продолжала сверлить взглядом старика.
Наконец тот сдался:
— Моя племянница, — выдохнул он покаянно. — Моя племянница подарила мне эту шкатулку, её имя чеора Дальса та Зелден. Но я уверен, она не хотела ничего дурного! Скорей всего, её тоже обманули. Моя племянница — невинное дитя и добрая душа, она никогда не стала бы желать зла ни Золотой Матери, ни её пресветлым сёстрам… Видимо, кто-то подарил ей эту шкатулку, а она, добрая душа, зная о моих намерениях отправиться на поклон к Ленне, передала её мне.
Шеддерик едва сдержал смех — Дальса та Зелден — невинное дитя? Вчерашняя ночь могла бы стать красноречивым доказательством обратного, если бы благородному чеору не пришлось превратить слишком романтическое свидание в банальный арест.
Старый чеор Конне заподозрил неладное, потому и отбыл в путь ещё до рассвета, чем здорово нарушил их планы. И Шеддерику пришлось оставить Дальсу с умным и хитрым, однако же, не самым надёжным охранником — Ровве. Ровве учёный, предсказатель, но совсем не политик. И он далеко не силач — вряд ли справится с убийцей из дома Шевека, если той удастся освободиться.
— Что же, ифленец, — повернулась пресветлая сестра к Шеддерику, — Теперь твоя очередь говорить.
— Эти камни уже использованы. Заговорены, насколько я могу судить по полученному результату, на жизнь и здоровье Великого наместника Ифленского в Танеррете, Хеверика, чеора та Лема, та Гулле, верховного стража Фронтовой бухты. Я искал людей, которые должны были вывезти саруги из страны, и нашёл их вчера, в приграничной гостинице. К сожалению, этому чеору удалось улизнуть с камнями, но его напарницу мы задержали. Однако чтобы спасти жизнь наместнику, я должен как можно быстрей вернуть саруги сианам в столицу.
— Что тебе до жизни наместника? — пресветлая смотрела на него с той же лёгкой доброжелательностью, с которой минуту назад изучала чеора Конне. — Многие считают, что его смерть стала бы для страны избавлением от нищеты, изменила бы внутреннюю и внешнюю политику, дала вздохнуть купцам и мастерам…
— Какое дело, — позволил себе колкость та Хенвил — монахиням до внешней и внутренней политики Танеррта?
— Пусть земли обители и освобождены от налогов, мы всё же — часть Танеррета, нам не безразлично, чем дышит этот мир. Так в чём твой интерес, благородный чеор?
— Кроме того, что наместник — мой родной отец? Я присягал ему в верности и не собираюсь нарушать клятву, каким бы он ни был.
Пресветлая на миг отвела взгляд, как показалось Шеддерику, чтобы посмотреть на кого-то из младших сестёр, устроившихся в тени у стен. Он не успел понять, на кого именно.
Да и не был до конца уверен.
— Камни теперь — забота обители. Если твой отец ещё жив, он останется в живых, и его здоровью ничего не будет угрожать. Однако тебе придётся переночевать в этих стенах и ответить ещё на несколько вопросов.
— А старик?
Монахиня окинула внимательным взглядом фигуру чеора Конне и с сожалением покачала головой:
— Он принёс на благие земли зачарованные саруги. Теперь он во власти Золотой Матери, и лишь на рассвете мы сможем узнать, какое решение она примет.
Шеддерик знал, что в этих стенах хранится много древних предметов силы и тайных знаний, а здешние хозяйки умеют обращаться к силам, недоступным ни ифленцам, ни коренному населению Танеррета — мальканам. Что он мог возразить? Что для него самого спокойней будет, если он потащит камни через полстраны, по опасным осенним дорогам? И ещё смогут ли столичные сианы быстро решить проблему?
Склонился в вежливом поклоне. Но всё же возразил:
— Я не смогу остаться. В гостинице ждёт мой друг, он охраняет чеору та Зелден, и я боюсь, ему понадобится моя помощь.
Женщина вновь вперила в него взгляд, и Шеддерик уже был готов услышать возражение или прямой приказ остаться — но не услышал.
Она сказала:
— Золотая Ленна благодарит тебя и благословляет. Поторопись — осенью темнеет рано.
Шеддерик с облегчением покинул храм. У конюшни увидел знакомую карету. Извозчик как раз запрягал, а рядом в ожидании переминались те же самые служительницы.
Как требовала учтивость, он отвесил дамам лёгкий поклон. Пожилая пресветлая сестра чопорно поклонилась в ответ. Молодая…
Её взгляд показался ему не просто ледяным. Если бы взглядом можно было убить, он был бы уже мёртв.
Ну что же, такие гляделки с ним случались довольно часто. Однако в тот момент, при дневном свете, когда мысли его не были заняты ни чем другим, эти глаза и это лицо показались ему смутно знакомыми, как будто бы когда-то раньше он уже видел что-то похожее.
И это «что-то» не было связано с посольством в сопредельную державу.
Шеддерик отметил себе ещё одну загадку — загадки он любил.
Монашка всё-таки первой отвела взгляд. Подхватила со старого пня свой даже на вид увесистый мешок, поспешила к карете.
А светлейший чеор осторожно спросил у старшей служительницы:
— Дозволено ли мне будете узнать, кто эта женщина?
Монахиня развела руками.
