Цветы для Риты (СИ) - Филатова Анна Юрьевна (книги .TXT) 📗
Неправильно. Это все было неправильно, так не должно было быть! Он же скот бессмысленный, как и все остальные, так с чего же он делает вид, будто отличается? Как ему сил хватает? Как ему хватает наглости? Это, в конце концов, начало просто ее злить!
Он уже на коленях должен перед ней ползать и умолять где-нибудь с ним уединиться, а он — он ее на работу ведет! Это, в конце концов, просто обидно. Так что… Рите не обязательно было демонстрировать свою красоту, чтобы демонстрировать свою силу. Объекту вообще не обязательно было видеть ее, тем более, когда он ее касался. Ну, она и шарахнула всем имевшимся у нее очарованием со всей дури. До подсобки уже недалеко, сорвется — и ладно.
Но он не сорвался. Он упал и остался лежать без движения. Рита еще не успела понять, что случилось, когда в коридоре появился Он.
— Ты что творишь, дура? — рявкнул Он, и вот тут Рита поняла, как она попала и что наделала. Она напала на человека. Сама напала, первая, не в рамках самообороны. Она напала на человека, который принес ей белые цветы. Она сама чуть не убила свой шанс на свободу. Или действительно убила? Но она не хотела! Он не должен был упасть! Это не должно было быть нападение, обычно после этого нападали на нее! Откуда она могла знать, что он так среагирует?
— Я… Он… он живой?
— Живой, но не благодаря тебе! — чуть тише сказал Он. — И ты мне за это ответишь, как только мы с ним разберемся.
Рита всхлипнула раз, другой и разревелась от испуга и облегчения одновременно. Впервые за лет, наверное, семьдесят.
Глава 4. Психиатрия
Когда Ярослав открыл глаза, оказалось, что он лежит на диванчике в «Каприччо». Над ним склонилась Рита, и в глазах ее был неподдельная паника.
— Ты очнулся! Наконец-то! Я так испугалась! — сказала она и улыбнулась совсем не так, как днем, а как-то робко и… ну да, испуганно. И сразу стала похожа на маленькую девочку. И Ярослав неожиданно подумал: «Вот если у нас будет дочь, у нее тоже будет такая улыбка», — и сам натурально охренел от таких мыслей. Быстрицкий, ты в уме? Какая дочка у вас будет, ты ее три дня знаешь (а если не днями, а проведенным вместе временем измерять, то три-четыре часа!), она официантка. Ты, по ходу, реально заболел.
— Кажется, я заболел, — сказал он. — Прости, что испугал тебя, сам не знаю, что это такое было. Обязательно схожу к врачу, проверюсь.
И тут он не кривил душой ни капли. Он действительно не знал, что это вообще такое было — до того, как он… упал в обморок, да? Вот ведь позорище. Сильный надежный мужчина, ничего не скажешь. И бедной перепуганной девушке пришлось искать помощь, чтобы доволочь его в свое кафе, а потом прыгать вокруг него, пока он не очнулся… это сколько же времени он так провалялся, если она успела его как-то сюда доставить?
— Сколько времени я так лежал? — спросил он. Вообще-то, у него были часы, и в смартфоне, и на руке, но он боялся, что сейчас, в этом состоянии, не сможет ничего по ним понять.
— Наверное, минут десять, — неуверенно предположила Рита. — Мне показалось, что очень долго, но на самом деле, наверное, даже меньше десяти минут.
Трындец. Это, вообще-то, даже очень много. Интересно, это на него так перемена деятельности влияет — или что? Оно конечно, перекладывать бумажки — куда более уныло, чем мотаться по объектам, тут какой хочешь организм в обморок запросится. Или это грипп, или…
Вот, кстати, повод вернуться к тому вопросу, с которого его мозг так искусно соскочил. Что это, нахрен, такое было до того, как он вырубился? Вот это ощущение, будто тебя заполнило жаром изнутри, и если ты немедленно его не выпустишь, ты через минуту сдохнешь? И почему он связал этот жар именно с Ритой? Чуть не накинулся на бедную девушку прямо посреди коридора, причем сам не знал, что собирался с ней дальше делать… Да нет, все он знал. Просто признавать такое за собой совершенно не хотелось. Потому что это, вообще-то, называется «насилие», и Ярослав с женщинами ничего подобного не делал вообще никогда. Даже мысли такой не допускал. И тут, стоило немножко ослабнуть от плохого самочувствия, откуда ни возьмись, из него полезла такая дрянь. Офигеть, герой просто. Доблестный рыцарь. Самоконтроль — твое второе имя, Быстрицкий.
Может, он с ума сходит? Может, это манифестация какой-нибудь психиатрической дряни? У него в обозримом прошлом, вроде бы, не было сумасшедших, но он, вообще-то, и не расспрашивал подробно. Вполне может выясниться, что был какой-нибудь двоюродный прадедушка, скажем, просто о нем все старательно забыли. Маньяк-потрошитель, ага. И что теперь делать?
Ярослав вздохнул, приводя мысли в порядок. Ну, значит, во-первых, до врачей надо дойти, в том числе до психиатра — с приступом немотивированной агрессии, отягощенной сексуальной озабоченностью. Или наоборот, сексуальным психозом с агрессивной составляющей? Да не один ли хрен? Дойти до врачей, зря, что ли, у него рабочая медстраховка. Пусть расскажут ему, что с ним происходит.
Во-вторых, ходить к Рите, конечно, больше не надо. Что бы за ерунда с ним ни творилась, даже если это никакая не психиатрия, а просто устал, заработался, заболел и ослабил контроль, для этой девушки он явно опасен. Ему самому от себя порой становилось не по себе рядом с ней. Он, конечно, не бог весть какое сильное чудище, но всяко посильнее Риты, и если в следующий раз, когда ему в голову что-то взбредет, он не сможет сдержаться, жизнь ей он поломает только так. Нет уж. Не будет такого. Ни за что.
Ну вот, с двумя самыми важными вещами он разобрался, теперь можно вернуться в реальность. В реальности он улыбнулся Рите и спросил:
— Как ты меня сюда дотащила? Не сама, надеюсь? Никогда себе такого свинства не прощу.
— Нет, что ты. Как только ты упал, из магазина выскочили двое парней, они тебя сюда и перенесли. Один из них сказал еще, что заскочит в местный медпункт, скажет, чтобы зашли сюда, но почему-то никто еще не пришел…
— Ну и хорошо, что не пришел, — твердо сказал Ярослав. До врачей, конечно, дойти надо, но до нормальных, а не до сестрички из медпункта, или кто у них тут сидит, и не при Рите же! — Может, решили и не ходить. Подумаешь, обморок, ничего страшного, бывает. А если вдруг кто-нибудь дойдет, скажи им, пожалуйста, что пациент очухался и ушел на своих двоих, ладно?
— Ничего не ладно! — неожиданно уперлась Рита. — Я волнуюсь, между прочим! Я перепугалась! И имею теперь право знать, что с тобой произошло и дойдешь ли ты вообще до дома! И нет ли у тебя, между прочим, сотрясения мозга после падения или еще чего-нибудь в этом духе.
Ну кстати, да. Сотрясение было бы вообще не в кассу. Оно, собственно, всегда не в кассу. Ярослав осторожно сел, попытался припомнить, что он там знает о симптомах сотрясения. Слабость — этого добра было хоть отбавляй, но это так себе симптом. В глазах не двоится, тошноты нет, голова не болит. Болит бедро, плечо, локоть и шишка на голове, а сама голова нет. Сразу, кстати, понятно, как именно упал. Забавно.
— Да все со мной нормально, Рита. Не волнуйся. Ну хочешь, я дойду домой и позвоню тебе, доложу, что добрался?
Так, нет, он что-то не то говорит, только что ведь собирался сворачивать общение с ней. И вместо этого он берет ее телефон — сильный ход, что и говорить! Молодец, Быстрицкий, логичен и последователен.
— Я бы хотела, но… я забыла телефон дома, — сказала Рита с таким несчастным видом, что он ей почти поверил. Почти. Он ведь услышал эту заминку после «но». Эту маленькую легкую паузу, которую берут, чтобы быстро придумать, что бы соврать. Она не хотела давать ему свой номер. Ну, что ж… обидно, но тем проще.
Ярослав правильно понял, где ему соврали. Но неправильно понял, почему. Просто телефона у Риты не было. Вообще. Не полагалось, да и незачем ей было до сих пор. Телефон был только у пиццерии «Каприччо», и сейчас Рита лихорадочно прикидывала, что сильнее испортит ее и без того ненадежное теперь положение: использование рабочего телефона в личных целях или легкомысленное отношение к состоянию Ярослава. Нельзя не проследить, чтобы с ним все было в порядке! Но и проследить невозможно.
