Пепел на ветру - Гусейнова Ольга (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Я еще сильнее прилипла к нему, усиливая захват на его шее и, заметив друзей, с довольными улыбками ожидающих нас, прошептала ему на ухо:
– У меня так же, любимый! До встречи с тобой меня никто особо не интересовал, а сейчас нужен только ты. Мой лохматый и любимый сур! – последнее я уже проурчала довольной жизнью кошкой. Похоже, Кирилл прав, я не волчица – во мне рядом с ним рождается что-то кошачье. Стоит ему появиться рядом, хочется об него потереться, помурлыкать, когда он касается меня. В общем, сразу начинается март и желание спариваться. Кошмар!
К нам подбежала Лиза, которая, вцепившись в свитер Кирилла, настойчиво попросила, подпрыгивая от нетерпения:
– А меня? Я тоже хочу на руки, папа. Почему маме можно, а мне нельзя?
Кирилл хмыкнул и, повинуясь моей молчаливой просьбе, опустил меня на пол, напоследок нежно поцеловав, а потом подхватил Лисенка на руки, громко, смачно тоже поцеловал ее в щеку с симпатичной ямочкой и спросил с хитринкой:
– Лисенок, знаешь, как я тебя люблю? – Девочка с сияющими от восторга зелеными глазами покачала головой. Кирилл неожиданно подбросил ее вверх с криком: Вот как сильно! – и поймал.
– Еще, еще, папа! – И снова взлет и падение в сильные надежные руки с громким, счастливым детским смехом. А я удивилась, насколько же сильны полиморфы, если вот так легко подбрасывают довольно тяжелую восьмилетнюю девочку. Учитывая, что оборотни тяжелее, чем представители других рас.
Олег с восторгом и с завистью в глазах наблюдал за Лизой, потом с надеждой посмотрел на Павла, тот хмыкнул и, приподняв руки ладонями верх, со смехом покачал головой:
– Не-е-е, Олег, ты что? Хочешь, чтобы у меня грыжа образовалась? Ты же лось здоровый, чтобы как Лизка летать. Мало ли, а то мы Кирюхам потолок твоей головой проломим…
Я расхохоталась, услышав как Пашка, назвал нас с Киром. Потом с глубоким чувством посмотрела на своего любимого мужчину и дочь. Полеты прекратились, и сейчас Кир тискал Лисенка, доводя ее щекоткой до икоты, но при этом одарил меня очень многообещающей улыбкой. За всеми этими шутками и смехом я совсем забыла о проснувшемся предчувствии.
Уже выходя из дома, Кирилл подхватил со стола в подсобке веревку и, продев ее в шлевки моих штанов вместо ремня, завязал мудреным узлом. На мой вопросительно-недоуменный взгляд бесстрастно ответил:
– Кроме меня вряд ли кто развяжет… – затем за эту веревку, воткнул маг-пистолет облегченной модификации со словами: – Береженого Триединый бережет.
Снова до боли знакомый магазин «Детский мир» с многочисленными отделами на нескольких этажах. Здание опять неприятно поразило гулкой тревожной пустотой, а еще крупинками мелкого снега, кружившими на сквозняке по мраморным плиткам пола. Кое– где возле стен скапливались небольшие сугробики, и от этого угнетающее чувство безысходности все сильнее давило на психику. Раньше здесь было тепло и весело, сейчас – холодно, сумрачно и тоскливо, несмотря на столь радостный повод для нашего появления здесь.
Отыскав, кажется, еще нами с Лизой оставленную возле входа красочно раскрашенную тележку, мы отправились за нужными вещами. По дороге нашли еще одну, потом еще и, гулко ступая по плитке тяжелой зимней обувью, начали обход отделов. Нашли детские кроватки, и мужчины, подчиняясь нашим указаниям, понесли сразу несколько уже даже собранных вниз к грузовику, на котором мы приехали. Зинаида, когда мы оставляли у нее наших детей, тоже попросила кроватку ей привезти. Так что сейчас мы сразу пять штук загрузили в машину. Как сказал Кирилл, улыбаясь, мало ли что…
То же самое произошло с постельными принадлежностями и еще множеством вещей согласно нашему с Лидой списку. Очень скоро мы забыли обо всех тревогах, зайдя в отдел одежды для новорожденных. Со смехом и умилением сгребали все, что видели. Наконец, мы запаслись всем, что хотели и даже больше, и отправились вниз. Остались игрушки. Я пообещала Лизе парочку новых, Паша с Лидой хотели взять Олегу книги. Еще накануне мальчик просил «что-нибудь интересное, да разных игр, чтобы не скучно было долгими зимними вечерами». Поэтому мы дружно направились к отделу на первом этаже. Все это время мужчины не спускали с нас глаз. Пока мы ехали сюда по пустынным улицам города, Кирилл как бы между делом предупредил остальных о моем предчувствии. А ведь даже я о нем забыла, но мой сур все помнит и ничего не упускает из виду.
Мы зашли в отдел, и тут мужчины как по команде насторожились. Шорох в углу, и Павел мгновенно обеих затолкнул в угол и закрыл своим телом. Кирилл и Руслан скользнули в сторону темного закутка, скрытого полками с игрушками. В этот момент в мой чувствительный нос ударил запах мочи, пропавшей кислой еды и немытых тел.
Кирилл с Русланом преодолели преграду и уставились на что-то, пока нам троим неведомое. Лис присвистнул, расслабившись. Это стало для нас сигналом: чтобы там ни было – угрозы нет. Втроем подошли к Кириллу и Руслану, выглядывая из-за них и чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы.
Нам предстала жалкая картина: в темном закутке, заваленном одеялами и засаленными грязными подушками, среди картонок, банок и упаковок от еды, прижавшись к стенке, сидели три хавшика. Пацаненок лет десяти, худой и бледный, вылез вперед, угрожающе шипя. За ним спрятались малыш лет шести и взрослый парень на вид лет двадцати. Но мое удивление такой расстановкой сил сменилось невольным пониманием, почему здоровый парень прячется за ребенка в два раза младше. В младенческом взгляде взрослого хавшика смешались детская невинность и непосредственность, страх перед миром и чужаками, искреннее непонимание происходящего вокруг. Я уже поняла, что этот хавшик потерял память, видела подобное по телевизору после первой волны эпидемии. Тогда было жутко видеть такой пустой, не сформированный опытом и развитой личностью взгляд у взрослого человека. Именно этот взгляд мучил меня в кошмарах, когда я боролась с болезнью и страшилась больше всего на свете обрести похожий.
В нос с новой силой ударил неприятный запах. Я выскользнула из-за спин своих друзей и, применив бытовую магию, вычистила и это место, и одежду фактически троих детей. Лида тоже подвинулась ближе, участливо спросив:
– Вы давно здесь… одни?
Мальчишки недолго думали.
– С мая! – ответил старший с бледной чешуей и золотистым ежиком волос на голове.
– С июня! Меня Герман подобрал, а потом мы нашли Тишку! – сообщил шестилетний малыш, при этом качнув головой на последнем слове в сторону третьего парня.
– Он ничего не помнит. Когда мы с Данилом его нашли, ходил под себя и пачкал свою одежду, был грязный, голодный и ничего не знал. Даже говорить не умел, зато сейчас мы его многому научили, он как будто вспоминает и быстро все учит, – тяжело вздохнув, печально добавил Герман.
У меня защемило сердце от боли и жалости. Кирилл тихо спросил, обращаясь к «старшему» этой троицы:
– Мы живем за городом, у нас теплые дома, пища. С нами живет один старый хавшик. Михалыч добрый, и его любят все наши дети, он много знает, умеет заботиться о животных и нас учит. Если вы согласны поехать с нами, то уверен, Михалыч будет счастлив, если вы станете его семьей. Своей у него нет. А мы все поможем вам освоиться и защитим в случае опасности. Согласны?
Оба младших паренька с надеждой посмотрели на нас, затем осторожно спросили в унисон:
– Вы нас всех с собой возьмете?
– Естественно, всех троих. – Кирилл, почувствовав их внутреннее согласие, кивнул, все же добавив: – Мы хотим, чтобы всем было хорошо и чтобы как можно больше хороших людей окружало нас.
Троица кивнула, а Лида предложила тут же позаботиться об одежде и для них. Ведь у Михалыча вряд ли найдется одежда для детей и для парня. Так, потратив еще час на экипировку малышни, решили ехать домой. Снаружи разыгралась пурга, и мороз все крепчал. Пока мужчины грузили вещи, нам велели посидеть в «Кешаре». Неожиданно Тишка, как называли его маленькие хавшики, рванул из машины. Я в удивлении спросила у Германа:
