Бесславный (ЛП) - Кеньон Шеррилин (книги онлайн полностью .txt) 📗
— Она последует за мной в могилу, — сколько раз она говорила ему это?
«Если с тобой что-то случится, им придется рыть две могилы. Я не смогу жить, потеряв тебя».
— Я похоронила всех любимых, Ник. Пожалуйста, не будь таким жестоким, не заставляй хоронить и тебя, — в ее глазах блестели слезы. – Я не смогу снова, Ник. Не смогу. И я уж лучше отдам жизнь за тебя, чем позволю потерять тебе свою ради меня.
Он накрыл ее руки своими и насладился ее прикосновением и словами, что проросли в его сердце.
Никода сжала его руки сильнее.
— Если сомневаешься в сказанном мной, спроси доктора Бердетт зачем она приехала в Новый Орлеан. Почему она приезжает сюда каждый год в это время.
Он нахмурился.
— Почему?
— Послезавтра годовщина смерти жены и сына Баббы. А вчера была годовщина смерти его лучшего друга. Доктор Бердетт здесь, потому что даже после стольких лет опасается, что Бабба убьет себя от боли потери их троих.
— Когда они умерли?
— Его жена и сын двенадцать лет назад, когда сыну было всего лишь два года.
Сердце Ника заболело, когда он понял, что сын Баббы мог бы ходить в одну школу с ним. Они были почти одного возраста.
Коди кивнула, прочитав его мысли.
— Поэтому Бабба взял заботу о тебе, когда вы встретились. У его сына были темные волосы и голубые глаза.
Как у него.
— И именно поэтому они такие близкие друзья с Марком.
Ник нахмурился.
— Не понимаю.
— Старший брат Марка был лучшим другом Баббы. В колледже, они ходили на вечеринки, как и другие люди их возраста. Они выиграли чемпионат по боулингу и хотели отметить. Бабба выпил слишком много, и брат Марка вел его грузовик в ту ночь. По дороге в общежитие, по неизвестной причине, они поехали по встречной и перевернулись. Баббу выкинуло с пассажирского сиденья, а брата Марка придавило грузовиком. Если бы Бабба не был пьян и не потерял бы сознание, то смог бы помочь другу, прежде чем он умер. Вместо этого брат Марка истек кровью, прежде чем люди в другой машине заметили их, и позвонили властям. Бабба себя так и не простил.
Это объясняет странный характер Баббы. Бедный. Ник знал Баббу все время, но он и понятия не имел об этом.
— Именно поэтому он не пошел в профессиональный спорт?
— Частично. А еще он не хотел растить сына в подобной жизни. Ведь он уже потерял лучшего друга, так что не хотел ни секунды терять с сыном и женой. Он хотел работу, чтобы иметь возможность приходить домой по ночам.
И он все равно потерял их. Это было не правильно.
— Видишь как трагедии связывают и изменяют нас? Бабба не провел бы столько времени с женой и сыном, если бы не потерял лучшего друга.
Ник видел и ему это не нравилось.
— И он бы не организовал курсы по самозащите, если бы его жена не умерла.
Коди кивнула.
— Люди не муравьишки снующие вокруг куска хлеба. Любая жизнь, не важно, насколько она изолирована, затрагивает сотни других. И только мы можем решить позитивны или негативны эти микросвязи. Но чтобы мы не решили, это отразится на том, кто с этим связан. Одно слово может придать кому-то сил в нужный момент, или лишить их полностью. Простая улыбка может сделать плохой момент хорошим. И одна вспышка гнева или слово может заставить кого-то соскользнуть с края и привести к разрушению.
Она точно была права. Одно прикосновение ее руки могло успокоить его, как ничто другое. Но в его голове все еще были громкие и четкие голоса, говорящие о том, как он бесполезен. Насколько уродлив. Как всем будет лучше без него.
— А ты и правда слышала самоуничижительную мелодию в своей голове? – спросил он ее.
— Ник, клянусь, все мы слышали. Помнишь своего друга Ашерона?
— Ага.
— Ты когда-нибудь видел его без темных очков?
Так вот она о чем…
— Нет, не видел.
— Эш в своих глазах видит себя таким виноватым, что никому не показывает их. Вообще. Даже самым близким. Даже если они видят их, то он смотрит в пол. А ты видел размер моей задницы? Если она станет еще больше, то ей придется присвоить собственный почтовый код. И не заставляй меня начинать говорить о том, какие у меня тонкие и прилизанные волосы. А еще о том, что я не умею произносить по буквам. Я иногда чувствую себя такой глупой, хотя и могу призывать силы из разных измерений. Это не важно для моего внутреннего чудовища, которое каждый день моей жизни оскорбляет меня.
Ник посмотрел на нее подозрительно.
— Думаю, ты все это выдумала. Потому что, девочка, я не вижу на твоем теле ни грамма жира. Конечно я не видел твою попу не покрытую одеждой. Может, если ты мне покажешь, то мы сможем обсудить тело…
Она сморщила нос.
— Ты ужасен.
Так и было, но в самый худший момент его жизни она заставила его улыбаться. По крайней мере, пока его мысли не переметнулись с нее на хрупкую зону. На то, что привело его в эту тюрьму.
— Как ты научилась игнорировать голоса? Они не замолкают в моей голове.
— Перебей их музыкой или логикой. Ну да, я возможно не очень умна. Или красива. Но это еще не все во мне. Я важна для людей. Не для всех, а для тех, кто важен мне, и только они имеют значение в этом мире. А остальных в самую темную яму.
Он наклонился и прижался своим лбом к ее, чтобы иметь возможность смотреть ей в глаза.
— Я люблю тебя, Коди. И я услышал все, что ты сказала. Но не думаю, что я достаточно силен, чтобы жить без тебя.
— А что ты думаешь, я чувствую к тебе?
Если это была правда, то она права. Как он может оставить ее агонизировать и горевать, если убьет себя?
Она наклонила его голову, пока не соприкоснулась с его губами и не поцеловала, и пока не утих водоворот его чувств. Ее прикосновения успокоили его, и он снова почувствовал себя самим собой.
Но с этим чувством пришло понимание того, что она уходит.
— Коди! – позвал он потянувшись за ней. Но она уже ушла.
Неожиданно, его закинуло в собственное тело. Открыв глаза, он обнаружил себя вместе с Калебом в камере предварительного заключения.
Калеб выдохнул с облегчением.
— Слава вселенной, она до тебя достучалась.
Ник нахмурился.
— Ты о чем?
Калеб горько рассмеялся.
— Ты только что почувствовал на себе то, что как я уже говорил, невозможно объяснить. Как только Малачай попадает в среду, подобную этой, он чувствует необходимость в жестокости. В прошлом, когда случалось подобное, Малачай нападал на других. Ты же, друг мой, ушел в себя, вместо того, чтобы выплеснуть все.
— И что это значит?
— И ты стал разрушать себя.
Ник не мог понять страха в глазах Калеба.
— Разве так не лучше?
— Как посмотреть.
Ника начали раздражать нечеткие ответы Калеба.
— На что?
— Не захотелось ли тебе, чтобы ты или твой отец поработили человечество.
Отлично. Именно это он и хотел услышать.
— Знаешь, я начинаю думать, что это единственный выбор в жизни любого человека – это выбор между плохим или худшим.
— Ты прав, чаще всего так и случается.
Ник замолчал, когда пришли трое полицейских.
— Мы выпускаем вас обоих под залог.
Было видно, что Калеб рад.
— Отлично, Вирджил.
Ник тоже был весьма этому доволен, пока не заметил в полицейских кое-что. Это была лишь оболочка, но он разглядел это и его силы забили тревогу.
— Калеб, назад.
— Почему?
Используя прием, который показал ему Торн, Ник создал файербол. Его ладонь засветилась, когда шар размером с теннисный мячик появился на его ладони.
— Они самозванцы.
Когда Калеб шагнул назад, один из них выбросил красную цепь, которая обвилась вокруг горла Калеба, и удержала его на месте.
Ник запустил фаейрбол в грудь демона. Он загорелся, а двое остальных кинулись к Нику.
Калеб поймал одного, прежде чем тот добрался до Ника и сломал ему шею. Тот, что напал на Ника ударил со всего размаху. Ник пригнулся и вернул демону удар в челюсть. Взрыв потряс его камеру, и тот развалился. В камере появился такой кашмарный запах, что Ник перестал дышать.
